Без правых либералов — или фашизм, или коммунизм

На модерации Отложенный

Я прошу прощения у своих постоянных читателей и сетевых друзей за то, что никак не мог собраться написать об итогах года, хотя события этого требовали. Дела навалились, повторяться я не люблю, а основное и без меня сказали. Поэтому только несколько слов.

Понятно, что митинг на Болотной был стихийным всплеском. Средний класс проснулся и увидел, что его обманули. Об этом уж все кому не лень написали. Поэтому очень важной была ситуация на проспекте Сахарова: многие думали, что пар выпустили, и теперь уже никто не придёт. А на Сахарова пришло ещё больше. Хотя зима и совсем не жарко, у нас тут не Египет. И удивительны наши штатные пропагандисты, которые учились, видимо, ещё в те времена, когда не то что интернета — телевидения не было, и вся пропаганда шла через газеты, кино и репродуктор. В эпоху интернета, когда у каждого в кармане есть видеокамера, и съёмку с неё можно сразу же закинуть на Youtube, где её тут же увидят миллионы людей, — дешёвые зомбирования вроде того, что «по данным МВД, на Сахарова собралось 25 тысяч», — это вызывает только смех. И приходящих добровольцы считали у входа, и по плотности заполнения площади высчитывали, сколько там людей одновременно могло собраться, и даже съёмка со спутника есть, можно всех по головам сосчитать. Эта тупость просто поражает. На кого это рассчитано? А во-вторых: ну, пусть кто-то поверил, что было 25 тысяч человек, а не сто тысяч. Но ведь и 25 000 — это очень много, это принципиально много! Столько со времён перестройки не выходило.

Теперь критический момент — это 4 февраля. Новогодние праздники прошли, всё как-то устаканилось, Медведев заявил о глубокой политической реформе, премьер поддержал, на избирательных участках установят видеокамеры, рейтинг Путина, как говорят социологи, растёт, — и вот выйдут ли в такой обстановке люди на митинг и сколько их будет?

Кстати: когда были выборы в наш Горсовет, мы объявили, что оснастим видеокамерами наших наблюдателей. Что тут началось! И закона такого нет, и делать этого нельзя по каким-то глубоким, но непонятным причинам, и глупо это, и вообще чуть не революция. А тут — с самого верха предложили то же самое и выделили на это миллиарды! Так что мы оказались правы.

Но, конечно, этого недостаточно. Например, не решён вопрос о формировании избирательных комиссий. Там не должно быть беспартийных слесарей и доярок! Они там могут быть, но только как представители партий. И никого, кроме представителей партий, среди наблюдателей быть не может. Или: нет нормы об обязательном пересчёте голосов в случае подозрения. Это должно делаться автоматически: есть малейшее подозрение у наблюдателей, или кандидатов, или какое-то компрометирующее видео сняли, или статистика резко выбивается из нормы, — надо пересчитывать голоса. Без всяких разговоров, разрешений и прочего — автоматически. Когда, брызгая слюной, отказываются пересчитывать, — всем ясно же, что что-то нечисто, даже если на самом деле всё чисто! Это, конечно, некоторые дополнительные расходы,— но революции обходятся много дороже.

И ещё: стало окончательно ясно то, о чём я уже много раз говорил: если в стране не будет сильной правой партии, — мы скатимся или в фашизм, или в неокоммунизм. И Титов, и Прохоров, и Кудрин собираются создавать правую партию, и в той или иной форме я предполагаю в этом участвовать.

 

Дёготь в медовой бочке Прохорова

Я был на встрече с Прохоровым в Казани. Я сидел в первом ряду прямо напротив Прохорова, вместе с его помощницей Юлианой и начальником его избирательного штаба Антоном Красовским.

Встреча эта называлась «встречей с молодёжью республики Татарстан», причём было 2 встречи: первая в «Корстоне», с политтехнологически продвинутой молодёжью, вторая — на баскетбольном матче, в котором сам Прохоров играл. Туда меня тоже звали, но я не такой уж большой поклонник баскетбола, чтобы пойти. Организовывало всё это некое молодёжное объединение, которое называется «Право молодых». Я об этой организации слышал и раньше, и встречался с ее лидерами, и раз уж они подняли такое дело, как приезд Прохорова, — флаг им в руки. И показательно, что вся организация практически шла через социальные сети! Поэтому случайных людей в зале не было. Желающих было гораздо больше, чем мест в зале (зал рассчитан на 1500 мест, а заявок, по словам организаторов, пришло 2000), и как они отбирали людей — этого я не знаю.

Меня они лично пригласили и провели в зал, минуя все кордоны.

Поэтому на вопрос, который мне часто задают, — а участвую ли я в кампании Прохорова? — я пожимаю плечами и говорю примерно так: будет официальное приглашение — будем думать. Не будет официального приглашения — скорее всего, нет. У меня уже есть печальный летний опыт, когда Прохоров пришёл в «Правое дело», и всё кончилось развалом партии. Кто бы ни был конкретно виноват в кораблекрушении, отвечает за всё капитан, и раз Прохоров взял на себя ответственность за партию — значит, он и отвечает за провал дела. Поэтому пока мой ответ — «нет».

Но это всё-таки не окончательный ответ, всё ещё может измениться.

Прохоров построил свою встречу в американском стиле — не было никакого президиума, на сцене было несколько рядов скамеек, на которых сидела та же молодёжь, а трибуна стояла у самого края сцены, прямо перед залом. Одет он был, как образцовый менеджер — в классический костюм с галстуком. В выступлении повторил многое из того, что было заявлено, когда он пришёл в «Правое дело». Никаких бумажек не было — видно было, что он очень хорошо знает то, что говорит.

Вопросы, которые ему задавали, были построены грамотно, — я имею в виду, что они затрагивали как раз те вопросы, которые он не осветил в своём выступлении (а говорил он в основном о программе первых десяти шагов, которые он намерен предпринять, если его изберут). Спрашивали, как он будет относиться к высшей школе, к науке, к медицине. Спросили и о женитьбе, и он ответил: вот когда полюблю по-настоящему, тогда и женюсь! В общем, был грамотный американский спектакль.

Но ошибки тоже были. Во-первых: ещё заявленное время не истекло, а Красовский несколько раз сказал в микрофон, что «извините, но у нас пресс-конференция, и на все вопросы мы ответить не сможем». Я сказал Юлиане: «Это грубая ошибка! Если уж вы собрали политизированную молодёжь, так отвечайте на все вопросы, которые вам зададут, и если уж вы работаете в американском стиле, то надо отвечать хоть пять, хоть десять часов, пока на все вопросы не ответите, и всем пожать руки и со всеми желающими сфотографироваться, сколько бы времени это ни заняло». А получилось так: у микрофонов ещё человек 50 стоит с вопросами, а им кричат: «У нас нет времени! У нас нет времени!» Юлиана мне говорит: «У нас ещё после баскетбольного матча будет 2 часа!» Но при чём здесь баскетбольный матч? Там совсем другая аудитория будет, другие вопросы, другие ответы.

Во-вторых, ни в документах, которые нам раздали, ни в выступлении, ни в ответах на вопросы Прохоров не то что ничего плохого — он даже ни малейшей критики не высказал в адрес существующей власти и своего оппонента на выборах Путина! Как же это он собирается идти на выборы? Это напоминает мне г-на Явлинского, который на думских выборах ругал Жириновского или Зюганова, но ни слова не сказал о «Единой России». Даже если бы я был горячим сторонником «Единой России» — и то это меня бы удивило. Твой оппонент — правящая партия, так с ней и полемизируй! У Прохорова то же самое. Когда его спросили, будет ли он дискутировать с Путиным, хоть как-то ему оппонировать, он сказал: «И так всё известно, всё понятно, не о чем дискутировать. Мы предлагаем позитивную программу — и это главное, а обсуждать тут нечего».

В-третьих, во многих местах программы, особенно тех, которые относятся к реформированию политической системы, нет ни конкретных цифр, ни механизмов осуществления того, что Прохоров предлагает. Он обещает упростить порядок регистрации партий — но не указаны ни процентные ограничения на выборах, ни количество необходимых подписей регистрации. И в остальном так же. И одна девушка всё-таки спросила, почему в программе так мало сказано о том, как он собирается свои обещания выполнять. Но ответа так и не получила. Ничего он не сказал и про пенсионную реформу, — а ведь это глобальная проблема, не только российская, но и мировая. И еще он абсолютно ничего не сказал про малый и средний бизнес.

Конечно, Прохоров как кандидат мне симпатичен, держался уверенно, говорил правильные вещи, — но ложек дёгтя в этой бочке мёда пока хватает.