Что я знаю об Илье Мечникове?

Когда еще не случилось доступности интернет-хранилищ, я сохранял в личной библиотеке обе главные книги Ильи Мечникова — «Этюды о природе человека» и «Этюды оптимизма». Сам я тогда пробовал заниматься физикой твердого тела, нанотехнологиями, мне это было совершенно не по специальности. Но перечитывание этих книг было моим непритворным признанием величия его жизни. Жизни, на которую, тем не менее, с каждым годом я смотрел с всё возрастающим трезвением. (Примерно с таким ощущением, наверное, люди дочитывают «Исповедь» Льва Толстого).

Разумеется, можно в согласии с нобелевским комитетом считать главным итогом жизни Мечникова открытие фагоцитоза — процесса, при котором специальные клетки крови и тканей организма захватывают и переваривают возбудителей инфекционных заболеваний и отмершие клетки. Фагоцитоз всегда сопровождает иммунитет, служа необходимым его элементом. Но я так не хочу, нет. Главный итог я вижу в тщетности любого рационального подхода в познании смерти и ее причин. Однако именно нежелание принять очевидную власть Бога над каждой смертью, и определило канву научной жизни Ильи Ильича. Ради понимания причины смерти им и делась почти всё остальное, казалось бы, несвязанное между собой. Исследование патологий животного мира, включая мастурбацию и гомосексуализм среди зверей. Теория об отравлении человека шлаками из-за его слишком длинной толстой кишки. Теория и практика потребления йогурта и кефира для увеличения долголетия. И даже штудирование наследия философов, которые считали, что мы рождены не для счастья — от Будды до Шопенгауэра.

Кстати, логика Будды — в том, что мы страдаем из-за своей телесности. Именно тело более всего подвержено страданию. Если же лишить тело чувствительности, а удовольствия и его последствий избегать вообще, то тогда, возможно, удастся вырваться из заколдованного круга страданий.

Илья Мечников, словно пораженный до глубины души этими соображениями, всю свою жизнь провел в аскезе и служении: соблюдал режим, в том числе питания, и искал в человеческом устройстве то «зерно» страдания, те органы и ткани, или микроорганизмы, или процессы, которые ведут к старению, разложению, смерти.

Мечников называет Гаутаму Будду родоначальником пессимизма («Будда возвел пессимизм на степень учения»), а сам дает заглавие своей книге «Этюды оптимизма». Но, увы, оптимизм его собственной книги — в выводе, что жизнь человека должна заканчиваться естественной смертью, а не болезненной старостью. То есть длительная лишенная болезней жизнь должна порождать у человека чувство удовлетворенности ею, и на смену инстинкту самосохранения придет инстинкт естественной смерти, как свободное желание завершения собственной жизни.

Да, еще Плиний Старший рассказывает о таинственной северной стране Гиперборее, где люди живут под открытым небом в гармонии с природой и умирают тогда, когда сами захотят. А древние астрологи — между делом, почти в скобках — приписывают знаку Скорпиона, в том числе, и управление инстинктом естественной смерти. Но для рационализма европейской науки тезис Мечникова оказался нов и даже революционен. И главное, он становится путеводным ориентиром в научных исканиях его автора.

Атеист, неврастеник и дважды несостоявшийся самоубийца Мечников, возможно, сам всю жизнь жестоко и, наверное, бессмысленно боролся со страхом смерти. И тот факт, что Мечников не понимал светлого, оптимистического характера христианства, только подтверждает такую гипотезу.

Мечников не хотел признавать, что смерть полностью находится в руках Бога, который говорит: «Я умерщвляю и оживляю, Я поражаю и Я исцеляю, и никто не избавит от руки Моей» (Втор. 32, 39).

О соображениях, по которым Бог призывает человека, у человечества давно существуют некоторые представления. Часто человек умирает тогда, когда он дозрел для вечности. Тогда он немедленно забирается, как угодивший Богу, но живущий посреди грешников, чтобы злоба не изменила его разума или коварство не прельстило его души. Бывают случаи, что Господь оставляет уже созревшего праведника некоторое время на земле для того, чтобы тот свидетельствовал о вечности перед глазами людей. Часто Господь забирает грешников, когда они доходят до пределов зла. Но некоторых Господь оставляет, чтобы явить над ним силу и славу Свою, напомнить людям, что к земле привязываться нельзя. Наконец, бывают так называемые «средние люди», которых Господь забирает, когда человек более или менее созреет и дальше может впасть в какой-то тяжелый грех. Он забирает его перед этим.

Вот так в течение последних тысячелетий в европейской культуре воспринимались причины человеческой смерти. Но триста лет эпохи Просвещения перечеркнули в глазах ученых авторитетность такого подхода. Илья Мечников решил начать осознание проблемы умирания почти с чистого листа. Свою научную деятельность он начинает как зоолог и биолог, специалист по сравнительной анатомии, но в итоге вынужден становиться ученым-энциклопедистом — словно Ломоносов, если брать пример из отечественной науки. Основные же его научные специализации — эмбриолог, бактериолог, патолог, иммунолог.

Биография Мечникова хорошо известна, растиражирована в монографиях и рефератах. Первый яркий штрих в ней — осенью 1863 года Илья Мечников подает заявление с просьбой отчислить его из университета — для того, чтобы ускорить процесс собственного обучения. Однако слом его мировоззренческих ориентиров незаметно происходит чуть раньше. Любознательный мальчик Илья блестяще отучился в Харьковском лицее. В 1862 году, окончив среднюю школу с золотой медалью, он решает изучать структуру клетки в Вюрцбургском университете. Поддавшись настроению, он отправляется в Германию, даже не узнав, что занятия начнутся лишь через шесть недель. Оказавшись один в чужом городе без знания немецкого языка, Мечников решает вернуться в Харьковский университет. С собой он привозит русский перевод книги Чарльза Дарвина «Происхождение видов путем естественного отбора», опубликованный тремя годами ранее. У молодого человека не хватает научного и жизненного опыта критически осмыслить эту публикацию. Прочитав книгу, Мечников до конца своих дней становится убежденным сторонником теории эволюции. И далее его озарения нередко вспыхивают вследствие его же заблуждений.

Тогда с «Происхождения видов» и случился переворот в его научном мировоззрении, хотя сам он считал, что это произошло после его переезда в Италию в восьмидесятых годах: «В Мессине совершился перелом в моей научной жизни.

До того зоолог, я сразу сделался патологом». Открытие, круто изменившее ход его жизни, было связано с наблюдениями за личинками морской звезды. Наблюдая за этими прозрачными животными, Мечников заметил, как подвижные клетки окружают и поглощают чужеродные тела, подобно тому, как это происходит при воспалительной реакции у людей. Если чужеродное тело было достаточно мало, блуждающие клетки, которые он назвал фагоцитами (от греческого "phagein" — «кушать»), могли полностью поглотить пришельца… Отсюда оставалось чуть более двух десятилетий исследований до вполне заслуженной нобелевки.

Секрет популярности Ильи Мечникова, кроме научных заслуг, в том, что он, как и Антон Чехов, всех устраивал. Устраивает он даже еврейских историков, включивших его в пантеон «100 великих евреев». Но более всего он устраивал новую советскую власть: своими рационализмом, атеизмом и дарвинизмом, «своевременной» смертью за год до Октябрьского переворота и главное — готовностью заявить во весь голос о возможностях научных знаний изменить природу человека. Мечников пишет: «Природа человека дисгармонична, не соответствует нашему идеалу счастливой жизни», но «полное изучение человеческой личности должно составить необходимую ступень при обсуждении планов устройства общественной жизни людей».
В «Этюдах оптимизма» он отмечает: «Человек способен на великие дела; вот почему следует желать, чтобы он видоизменил человеческую природу и превратил ее дисгармонии в гармонии. Одна только воля человека может достичь этого идеала».
Согласитесь, всё это резонирует с «мы рождены, чтоб сказку сделать былью» и другими базовыми лозунгами эпохи.

У новой власти нет идеологических претензий к ученому. Биография Мечникова выходит на родине в 1929 году. И в дальнейшем книги самого Мечникова свободно переиздаются в СССР как до, так и после войны. Особо счастливой оказалась судьба «Этюдов оптимизма». Написанные сто лет назад, они по-прежнему привлекают внимание читателей; и, несмотря на ряд переизданий, считаются библиографической редкостью.
Между тем в жизни великих людей, открывающих новые эпохи в области научной мысли, подобные работы — всего лишь промежуточные итоги их реформаторской деятельности и тот путь, которым шла их мысль. Это справедливо и для оценки творчества И. И. Мечникова. «Этюды оптимизма» — лишь ступень в развитии его мировоззрения. Но читается с интересом.

Еще одной долговременной памятью ученого на его родине стал советский йогурт. Само это тюркское слово было в Советском Союзе не в ходу (ну разве что где-нибудь в Туркмении, да и то вряд ли). В то время йогурт продавался в Татарстане под названием «катык», в Грузии — под названием «мацони», в Армении — как «мацун», в Москве — под названиями «Тонус» и «Мечниковская простокваша». Эта простокваша была классическим болгарским «кисле млеко», продуктом брожения болгарской палочки, открытой в начале XX века одним из болгарских ученых. Мечников первым оценил это открытие и как страстный и авторитетный протеже ввел его в мировую науку.

В Европе йогурт стал популярен в XX веке благодаря французским компаниям, из которых наиболее известна «Данон», однако впоследствии их продукты стали отличаться от народного йогурта (даже по жирности) и по сути дела превратились в йогуртовые продукты.

Имя Мечникова связано и с популярным коммерческим способом изготовления кефира, однако ученый не получал за это никаких денег.

В каждом желудочно-кишечном санатории России ежедневно в 22 часа дают кефир — без единого исключения от Дорохово до Ессентуков. Это тоже память об Илье Мечникове, хотя и анонимная. Одна из самых известных теорий Мечникова — про целебные свойства кисломолочных продуктов для улучшения флоры кишечника. Он выяснил, что содержимое толстой кишки большей частью состоит не из неусвояемых компонентов пищи типа клетчатки, а непосредственно из паразитных бактерий, которые отходами своей жизнедеятельности отравляют организм, уменьшая продолжительность жизни. Предложенный метод борьбы с этой проблемой — употребление кефира или йогурта, нейтрализующих некоторые кишечные бактерии. Эффективен ли он? Не знаю, не компетентен. Но тут я Мечникову верю, и это что-то из разряда знаний, данных нам в ощущениях…

В качестве косвенного доказательства Мечников ссылается на долгожительство абхазских стариков, постоянно употребляющих йогурт из буйволиного молока. А вообще, собрав данные старения по 36 странам, Мечников установил, что самое большое количество достигающих столетнего возраста — в Болгарии — 4 на тысячу человек. И связал это с болгарским йогуртом.

В 1869 году Мечников женился на Людмиле Федорович, которая была больна туберкулезом. Когда спустя четыре года жена умерла, Мечников предпринял неудачную попытку суицида, выпив морфий. В 1875 году, будучи преподавателем Одесского университета, женился на своей студентке Ольге Белокопытовой. Когда она заразилась брюшным тифом, Мечников во второй раз попытался убить себя — инъекцией возбудителей тифа. Тяжело переболев, он, однако, выздоровел. Перенесенная болезнь даже поубавила его характерный пессимизм и вызвала улучшение зрения – и то, и другое может быть отнесено к косвенным признакам умственного трезвения.

Илья Мечников умер в Париже в возрасте 71 года после нескольких инфарктов миокарда, как и остальные, не дождавшись пробуждения инстинкта естественной смерти.

Некоторое представление о смысле его жизни можно было составить только из заголовков его работ: «О целебных силах организма», «Закон жизни», «Воспитание с антропологической точки зрения», «Возраст вступления в брак», «Очерк воззрения на человеческую природу», «Борьба за существование в общем смысле», «Флора нашего тела», «Миросозерцание и медицина». Кажется, до самой смерти он остался в уверенности, что со временем, когда наука устранит современные бедствия, человек легче чем теперь отдастся служению самым возвышенным целям.

Мне навсегда пригодился один важнейших тезисов мировоззрения Мечникова — о том, что ссылка на природу человека — недопустимый прием в научной полемике, потому что природа человека поддается самым различным толкованиям.

Написано в 2010 году по заказу сайта Имя Науки