Они выводили нацистских преступников на чистую воду и пытались их осудить

Её машину взрывали, по окнам квартиры стреляли, по почте же ей слали письма с ядом. Все для того, чтобы Беата Кларсфельд отказалась в 70-х от поиска бывших нацистов.

«Найти бывших нацистов было не самым трудным, – вспоминала Кларсфельд. – Мало кто из них скрывался на краю света и вздрагивал от каждого шороха. Зачастую они были у всех на виду. Труднее всего было заставить власти обратить на них внимание и привлечь их к ответственности».

Беата признавалась, что ее деятельность до определенного времени не поддерживали даже родители – мало того, они стеснялись дочери. В подростковом возрасте родные и вовсе считали, что у девочки психическая травма, вызванная бомбежками Берлина. Еще будучи совсем юной, Беата заявляла, что во всем произошедшем виновны не только Гитлер и его приспешники, но и каждый, кто восторгался им или просто покорно принимал его. Сначала эти разговоры, правда, касались лишь послевоенной разрухи. Но вскоре – и геноцида евреев, вину за который никто из соотечественников признавать не спешил.

О масштабах Катастрофы не догадывалась и сама Беата, урожденная Кюнцель, пока в мае 1960-го не отправилась на год в Париж, чтобы поработать там гувернанткой. Там она и встретила своего будущего мужа – адвоката Сержа Кларсфельда. Он был французским евреем, родители которого в начале 20-х эмигрировали во Францию из Румынии. Его отец Арно Кларсфельд входил в Сопротивление. Его квартира в Ницце была перевалочным пунктом для евреев, скрывавшихся от нацистов и ожидавших переправки в более благополучные регионы страны. Однажды, чтобы не допустить ареста нескольких еврейских семей, находившихся в потайной комнате, он отвлек внимание гестапо на себя. Так Арно оказался в Освенциме, откуда уже не вернулся. В 1965-м своего первенца Серж и Беата назвали в его честь – Арно-Давидом.

К тому времени Беата работала секретарем в организации, координирующей немецко-французский молодежный обмен. Периодически она публиковала колонки во французских леволиберальных газетах: в них всегда критиковала власти ФРГ за то, что превратили Вторую мировую и Холокост в «докучающее неприятное воспоминание». Впрочем, в самой Федеративной Республике Германия о начинающей журналистке мало кто знал, пока в 1966-м на пост канцлера ФРГ не был назначен Курт Кизингер – бывший член Национал-социалистической партии. В годы войны он руководил Комитетом по радиовещанию и пропагандировал нацистские идеи.

«То, что всего через 20 лет после окончания войны у власти в Германии снова находился нацист, было для меня уже просто невыносимо», – вспоминала Беата Кларсфельд. За ряд критических статей в адрес немецкого канцлера она тут же потеряла работу – мало того, ее стали считать коммунисткой. Позже, к слову, выяснится, что в поиске документов, разоблачающих нацистов, Беату не раз поддерживали восточногерманские спецслужбы. Но данных, что Кларсфельд сама работала на «Штази», нет. «Они знали, что я неуправляема, – шутя, отвечала сама Беата на вопрос о своем сотрудничестве со спецслужбами. – Поэтому никогда и не предлагали: видимо, считали меня неблагонадежной».

Проведя немало времени в архивах, Беата принялась рассылать в ведущие немецкие издания и правоохранительные учреждения документы, свидетельствующие о «коричневом прошлом» Кизингера. Требовала она отправить в отставку и ряд других членов НСДАП, о прошлом которых было известно всем жителям Германии. Но отовсюду приходил ответ, что федеральный канцлер избран согласно действующему законодательству, демократическим путем, и суть претензий неясна. Год с лишним продолжалась подобного рода официальная переписка, доказавшая, что «тихие» взывания к правоохранительным органам ни к чему не приведут.

Тогда Беата решила идти другим путем. Второго апреля 1968 года она попала на открытое заседание бундестага в Бонне и, поднявшись со зрительской трибуны, стала кричать: «Кизингер, нацист, уходи!» Несмотря на то, что саму ее тут же выдворили, этот момент был запечатлен десятками фоторепортеров. После появления Беаты в газетах ею наконец стали время от времени интересоваться. Но через несколько месяцев в Германии уже не было человека, не слышавшего о Беате Кларсфельд. И вот почему: Беата пробралась на выступление канцлера в Техническом университете, сделала вид, что хочет взять у него автограф, но приблизившись, влепила Кизингеру пощечину. «Нацисту не место в политике!» – прокричала при этом она. «Пощечина канцлеру» тут же стала новостью номер один, облетев все мировые СМИ.

За этим, конечно, последовало судебное разбирательство, которым Беата воспользовалась как возможностью публично высказать свои взгляды. В частности, на вопрос, что подвигло ее на насилие, она ответила: «Насилие – это навязывать молодежи канцлера-нациста». Ее тогда приговорили к году лишения свободы, но после апелляции приговор изменили – на четыре месяца условно. Карьера же Кизингера на этом фактически закончилась – через три месяца христианские демократы, бессменно стоявшие у власти 20 лет, уступили на очередных парламентских выборах социал-демократам. Конечно, способствовала этому не только знаменитая «пощечина», но и целый ряд социально-экономических проблем ФРГ. Но, как признавалась Кларсфельд, для нее это была первая победа, доказавшая всем, что каким бы могущественным ни был человек, ему можно противостоять – с помощью правды.

После этого Беата и Серж Кларсфельд взялись за разоблачение не только пособников, но и настоящих нацистских преступников. Среди самых громких их дел была попытка похитить в Германии Курта Лишку – руководителя парижского гестапо, обвиняемого в депортации 76 тысяч французских евреев. Избежав в послевоенной неразберихе ответственности за свои преступления, он опять вернулся в Германию из Чехии, куда был отправлен британскими войсками. Во Франции вскоре он заочно был приговорен к пожизненному заключению, но в Германии продолжал спокойно жить и заниматься бизнесом: местные власти им не интересовались совершенно. В 1971-м Кларсфельды попытались похитить Лишку и переправить его во Францию. Но план не сработал – Лишку удалось бежать. Беату вновь судили, в итоге приговорив к нескольким месяцам условного заключения. В том суде она предоставила все доказательства преступных действий Лишку, но он остался на свободе. Приговорен к десяти годам тюрьмы он был только в 1979-м.

В послужном списке четы Кларсфельд десятки таких дел, в процессе которых они выводили нацистских преступников на чистую воду и пытались их осудить. Одной из самых успешных своих операций сама Беата считала поиски нацистского преступника Клауса Барби, «лионского мясника», скрывавшегося в Боливии. В 1983 году он был выдан Франции во многом благодаря усилиям Беаты Кларсфельд. После того как в 1987-м Барби приговорили к пожизненному заключению, Беате вручили премию Голды Меир. Кроме того, во Франции женщина была также награждена орденами Почетного легиона и «За заслуги». В Германии ее тоже дважды представляли к награде – «Федеральному кресту за заслуги». Но оба раза Министерство иностранных дел, в чьи обязанности входит утверждение награждения граждан, проживающих за рубежом, отклоняло ее кандидатуру.

Супруги Кларсфельд до сих пор живут во Франции, где возглавляют созданную ими организацию Fils et Filles des Déportés Juifs de France, FFDJF – «Сыновья и дочери депортированных евреев Франции». Они авторы ряда книг и публикаций о Холокосте, в частности, об уничтожении французских евреев.