Был бы человек – статья найдется

Смотрите, как интересно получается. Критика агрессии против Украины, аннексии Крыма и "референдума", прикрывшего эту аннексию, – покушение на территориальную целостность РФ, ст. 280.1. Призывы к проведению аналогичного референдума в Чечне – та же самая статья. Критика влезания в гражданскую войну в Сирии и наведения ужаса (terror-а) на борцов с Асадом – оправдание терроризма, статья 205.2. Только что по этой статье посадили Кунгурова. Просто аналитика, объясняющая природу терроризма и его неизбежность как ответа на акции, вроде влезания в Сирию или другие наши "войны с исламом", – то же самое: оправдание терроризма. Та же статья. Критика общего положения в РФ – русофобия, ст.282. Критика групп граждан, ответственных за это общее положение, – тоже статья 282, только теперь возбуждение вражды не по национальному, а по социальному признаку. Критика конкретных виновников деградации общества – клевета. Ну, и так далее.

Что это означает? А означает это, что сегодня запрещена не только политическая жизнь. Ее вытравили уже очень давно, да, честно говоря, не очень-то и было, что вытравливать: политические партии мы создать не успели. Цивилизованные – уж точно. Политическая жизнь, хотя и бывшая в самой уродливой форме, закончилась в 1996 году, когда демократы установили диктатуру-самодержавие (естественно, сами того не поняв) уже не только на бумаге (это было сделано в 93-м году), а и в реальной политической жизни. Борис Демократичныйвынаш передал власть Владимиру Бывшимнебавающему, который и правит уже больше 17 лет.

Но удушение так и не родившегося младенца политической жизни – это история. А сегодня  запрещена уже не только политическая жизнь, но и общественно-политическая публицистика. Это логично, это прямое следствия запрета на политику. За ним тянутся запреты на историю и любые общественные науки. Ну, и дальше – по мере необходимости.

Это не тоталитаризм. Тоталитаризм контролирует человека полностью. Для того, что происходит в РФ, подходящего слова политологи еще выдумали: в жизни общества проведена красная черта, охраняющая зону бенефициаров, остальное пространство более-менее свободно: хочешь читать кого хочешь (ну, почти) – читай, хочешь травиться суррогатами – травись, хочешь писать (уж не знаю, на какой слог ударение ставить) картины фекалиями – пиши, хочешь обливать ими же настоящие картины – обливай, хочешь разбивать лоб в молитвах – на здоровье...

То же и с частной жизнью: пока всё более-менее... Даже аборты еще не запретили.

Прогноз? В смысле – докатится ли это до полного тоталитаризма, типа гитлеровского или коммунистического? Не знаю. Это – к гадалкам. Но это и неважно совершенно для страны – докатится или нет. Потому что разговор о том, каким путем государство и страна придут к неизбежной гибели мало интересен.   

Естественно, в этой обстановке очень забавно (если такое слово здесь уместно) выглядят мечтания о президенте или хотя бы кандидате в президенты Навальном. Не менее забавна и школа юного политика, организованная Ходорковским. Ну, и прочие наши мечтания и прекрасные порывы...

Я часто заканчиваю свои статьи вопросом – что делать? И обычно даю на него тот или иной ответ. Сегодня задать вопрос я могу, а вот ответить – нет.

Тут вот какое дело. На этот вопрос ответить может только каждый сам себе. Учитывая степень личной опасности и свою готовность к риску. Государство заготовило палку и готово лупить ей по головам. Оно называет это государственной безопасностью. И правильно называет – это и есть безопасность государственных людей. Как оно будет этой палкой орудовать – неизвестно, но теоретически (и увы – не чисто теоретически) под ударом может оказаться каждый.

Это нужно четко понимать, планируя свою жизнь. Вегетерианскими времена перестали быть давно, но сейчас совершенно явно обозначился рост государственной агрессивности не только во внешней, но и во внутренней политике. И ясно, что тенденция будет только нарастать по мере ухудшения общей ситуации в стране – экономической, культурной,  интеллектуальной, нравственной, эмоциональной...

В такой ситуации советы неуместны. Никакие.