Два Китая – две судьбы

Пожалуй, самым известным китайским брендом является Lenovo. Компания, которая в 2004 году выкупила у IBM производство персональных компьютеров. Она является четвертым по объемам продаж производителем компьютеров в мире. Но дело в том, что Lenovo не китайская компания, а гонконгская, а её штаб-квартира, вообще, находится в США. Но в том-то и дело, что это, всё-таки, китайская компания, потому что создана она группой ученных из Китайской Академии наук, но зарегистрировать компанию они предпочли в Гонконге.

Раньше это можно было объяснить тем, что Китай не член ВТО, из-за чего китайские компании попадали под разнообразные ограничения. Но и после того, как Китай был принят в ВТО, в результате чего стал ведущей экономической державой мира, китайские компании не спешат менять гонконгскую прописку на китайскую. А всё потому, что в Китае нет условий для развития отечественного бизнеса – Китай это фабрика для иностранных компаний и тюрьма для собственного народа. Самостоятельного влиятельного китайского бизнеса не существует, потому что в Китае нет свободы.

Тайвань – недостижимая цель Китая

Если бы я хотел противопоставить Китай какой-нибудь стране так же, как противопоставляют Северную и Южную Корею, то выбрал бы, конечно, Тайвань. Потому что именно в Тайване находится большая часть – да практически вся – хардверная промышленность мира, то есть производство процессоров и других интеллектуальных (наукоемких) компонентов компьютеров, а не сборка мышек и клавиатур, да штамповка компьютерных корпусов, чем занимаются в Китае.

Такая концентрация интеллектуальной промышленности привела к тому, что Тайвань, который из-за агрессивной политики Китая не имеет представительства в ООН (Китай называет Тайвань мятежной территорией и регулярно угрожает его силой присоединить к себе), и вынужден тратить огромные деньги на оборону, практически не имея природных ископаемых (не говоря уже про нефть), имеет третье по размеру золотовалютные резервы в мире. Первое место по ЗВР, естественно, занимает Китай, но КНР же имеет и самое большое население в мире, тогда как Тайвань лишь 48 млн. То есть в пересчете на каждого жителя страны, тайваньцы обладают 15 325 долларами, тогда как жители Китая только 1 647, т.е. почти в 10 раз меньше.

Но противопоставление тут не в уровне экономического развития. Понятно, что Тайвань не имел такого опустошительного периода, каким было правление Мао Цзэдуна в Китае, и движение к мировому экономическому лидерству начал раньше, а потому и добился большего. А в том, что в Китае государство богатеет за счет налогов с иностранных и гонконгских компаний, а в Тайване – за счет собственного бизнеса. В Китае, при сохранении нынешней политической системы, такой экономики, какая сложилось в Тайване просто никогда не появится. Без возможности сконцентрировать такие капиталы, какие концентрирует тайваньский бизнес, китайские предприятия смогут по-прежнему лидировать на мировом рынке только при сохранении нищенских зарплат в невыносимых условиях труда. Потому что других конкурентных преимуществ у несвободной экономики нет, и быть не может.

Да, экономика Китая очень эффективна. В ней нет тех издержек, которыми в ХХ веке обросли развитые страны – пенсий и пособий. В Китае капитализм существует в том первозданном виде, каким его описал в «Капитале» Маркс – 12-часовой рабочий день (+сверхурочные), 7-дневная рабочая неделя, несовершеннолетние работники, надсмотрщики, штрафы размером с оплату за день за 5-минутную отлучку, при этом забастовки и профсоюзы в Китае запрещены. Скандалы вокруг условий труда в Китае происходят регулярно, а чтобы по-настоящему прочувствовать ситуацию, рекомендую посмотреть документальный фильм «Голубой Китай» о том, как создаются джинсы, в которых ходит весь мир. Вот почему Китай уделал западные страны. Фактически, на примере этого соревнования мы увидели, насколько капитализм сильнее социализма, который мы сейчас имеем в западном мире.

Но капитализм в Китае с сомнительным душком. Потому что, в отличие от капитализма, который создавался свободными предпринимателями, как это было в старых капиталистических странах, и в том же Тайване, в Китае капитализм создавала, так сказать, красная аристократия. Так, по подсчетам профессора Пекинского университета науки и технологий Чжао Сяо, 91% богатейших людей Китая это дети чиновников. Самый известный, конечно, пример это сын Председателя КНР Ху Цззиньтаo Ху Хайфэн, поиск информации по которому в Китае заблокирован. Как это знакомо, не правда ли? Но в отличие от Казахстана, Китай не может жить за счет своих природных ресурсов, а дети чиновников, как мы знаем из опыта нашей страны, могут наживаться только на государственных преференциях, самостоятельно же процветающего бизнеса создать не могут. Поэтому Китай и вынужден отдать свой огромный людской ресурс в распоряжении иностранного бизнеса. Поэтому же собственный бизнес вынужден маскироваться под гонконгский.

Иностранный инвестор заинтересован только в получении прибыли и сохранности своих инвестиций. Он не посягает на власть в стране. Китайские коммунисты хорошо знают историю – всякий раз, когда доходы бизнесменов становились сопоставимы с доходами королей, бизнесмены свергали королей, которые жили за их счет. Поэтому красная аристократия и не дает ходу отечественному бизнесу. Из-за этого отечественный бизнес держит штаб-квартиры в Америке – под покровительством американского правительства, китайцам в Китае делать бизнес легче, чем без такой «крыши». Но это означает, что Китай так и останется просто мировой фабрикой, так никогда и не реализовав свой потенциал стать главной державой мира.

Совсем другое дело Тайвань. К примеру, тайваньская компания HTC, ведущий в мире производитель телефонов с операционными системами Windows Mobile и Google Android, судится в американских судах с гордостью Америки компанией Apple, которая пытается остановить победоносное шествие конкурента. Впрочем, и сама Apple производит свои iPod, iPhone и iPad на Тайване, так что практически – это внутреннее дело самого Тайваня. Как и лидерство в секторе престижных компьютеров, которое тайваньский Asus отобрал у японского производителя «Sony», как и успехи тайваньского «Acer» в секторе дешевых компьютеров, благодаря чему он занял второе место по продажам среди производителей компьютеров в мире.

Впрочем, то, что американская HP на первом месте, тоже хорошо для Тайваня, потому что на самом деле компьютеры HP производит та же тайваньская компания, что производит и продукцию Apple – Foxconn. Она же производит PlayStation2 и PlayStation3 для Sony, Wii для Nintendo, Xbox360 для Microsoft, сотовые телефоны для Motorola, самую популярную в мире электронную книгочиталку Amazon Kindle, оборудование для Cisco, материнские платы для Intel, и, опять же, компьютеры для третьего в мире по продажам Dell. Но Foxconn это скорее прошлое для Тайваня, потому что до поры до времени контрактным производством промышляли все нынешние ведущие тайваньские it-бренды, но теперь они продвигают на рынок товары под своими марками.

Интересно, тут сравнение становления тайваньских компаний и китайской Lenovo. Acer создал на экспорт свой первый компьютер ещё в 1979 году, то есть когда «it» ещё не было главной отраслью экономики. А Lenovo сделав первоначальный капитал на поставках иностранных компьютеров в Китай, и стала серьезным производителем только после того как выкупило заводы у IBM. В этом нет ничего зазорного, но это очень показательно, в экономической системе, которую контролирует чиновники, а не предприниматели, развивается бурно только мелкие бизнесы, а крупное производство, которое плохо защищено в такой системе от рейдерства, появляется только благодаря государственным или иностранным инвестициям.

Успех Lenovo это смесь иностранного участия и государственного покровительства, причем высокие позиции в мировом рейтинги главным образом достигнуты за счет лидерства на огромном внутреннем рынке самого Китая. Но дела всё-таки предпочитают вести через Гонконг. Почему?

Демократия по-китайски

Когда Великобритания передавала Гонконг под протекторат Китая, Евгений Киселев в комментарии по этому поводу то ли высказал свое мнение, то ли кого-то процитировал: «Это не Китай распространяет коммунистические порядки на Гонконг – это, наоборот, приведет к проникновению «вируса» свободы из Гонконга в Китай». С тех пор прошло 13 лет, вирус свободы в Китай из Гонконга так и не проник, как и Гонконг не стал частью Китая и его политической системы. 91% богатейших людей Китая не нужна свобода, также как им больше не нужна и коммунистическая идеология.

Но без капиталистической системы их капиталы не будут расти, а без коммунистической идеологии китайский правящий класс не сможет удерживать власть, благодаря которой он получил эти капиталы. Вот красная аристократия и отделила мух от котлет, мухи остались в Китае, а котлеты у них в Гонконге. Они понимают, изменив парадигму строя в Китае, они получат открытую политическую оппозицию. Заявив, что интересы отдельной личности выше интересов государства, что государство не имеет права указывать частному бизнесу, что ему можно, а чего ему нельзя, они уже не смогут удерживать предпринимателей от влияния на общественное мнение с целью создания выгодных для бизнеса условий.

Аналогично, – создав в Китае независимую судебную систему, КПК больше не сможет нейтрализовать потенциальные центры сопротивления. Но без этого невозможно построение полноценной национальной экономики, ведь бизнес без наличия гарантий от произвольных конфискаций никогда не выйдет из тени, а поэтому не сможет создать больших производств. Потому что никому не хочется повторять судьбу богатейшего китайца, не принадлежавшего к красной аристократии, Хуан Гуаньюя, только что получившего 14 лет тюрьмы. Но, если КПК пойдет на предоставление гарантий бизнесу, коммунисты потеряют власть, потому что такие люди, как Хуан Гуаньюй, сделавшие своё состояние благодаря собственному уму и труду, сбросят со своей шеи бездельников, которые не дают им развиваться.

В уже упоминавшемся мною фильме «Голубой Китай» есть такая сцена. Тощий китайский крестьянин, в антураже дома, который, язык не поворачивается назвать, даже сараем, на дне рождения девушки, которая смогла, на сэкономленные от заработков на швейной фабрике деньги, впервые за два года выбраться в гости к родителям, рассуждает о том, что лучше: капитализм или коммунизм. Его мнения на этот счет мы так и не узнаем, но слышим, что «мы по-прежнему остаемся социалистами», и что «достигнут комфортный уровень жизни» (не правда ли, аналогии так и встают перед глазами?). Как это не парадоксально, но этим крестьянам, отправляющим своих детей в города, потому что на селе им не на что жить, есть, за что благодарить жизнь. Потому что они больше не умирают с голоду, как это было при Мао, их вернули в тот Китай, который был до захвата власти коммунистами.

В этом, кстати, ответ, почему в Китае произошло экономическое чудо, которое было невозможно в СССР. В Советском Союзе в 70-ые годы благодаря высоким ценам на нефть, в отсутствии реальной экономики, фактической научной и технологической деградации и в сравнении с уровнем 60-ых годов, был достигнут достаточно высокий уровень жизни – людям не приходилось тяжело работать, но они имели всё, что могло прийти в голову человеку, живущему за железным занавесом. А в Китае, который Великим Кормчим был, по примеру Сталина, превращен в казарму, даже просто возможность самостоятельно прокормить себя, рассматривается как великое достижение. Китайцы готовы много работать, чтобы просто выжить – крестьяне, которые иной жизни не знают, неисчерпаемый ресурс для экономического чуда, и этим ресурсом сполна пользуется и китайский бизнес, и иностранные инвесторы, и красная аристократия. Пока что они союзники в эксплуатации трудолюбивого нищего китайского народа. А потому никто из них и не заинтересован в революции.

Но Китай беременен революцией. Со времени восстания студентов на площади Тяньаньмэнь в 1989 году оснований для лозунга "Дадао гуаньдао!" ("Долой продажных чинуш!") стало только больше. С таково рода лозунгами в Китае восставали даже крестьяне. И, отчасти чтобы успокоить народ, устраиваются публичные расстрелы взяточников. Но вот только делается это весьма избирательно и является результатом войны шанхайского клана бывшего Председателя КНР Цзяна Цземиня и пекинского клана нынешнего Председателя Ху Цззиньтаo.

Причем дерутся, прежде всего, за самый жирный кусок Китая, прилегающую к Гонконгу, провинцию Гуандун, из которой поступает львиная доля выручки от экспорта. Вполне возможно, что основная часть экономики Китая находится за пределами этой провинции, но это все мелкие предприятия, им легко оставаться в тени, и с них ничего не поимеешь. А тут работают самые крупные компании страны.

В Гуандун расположены три из четырех – свободные экономические зоны. Включая и Шэньчжэнь, с которого и начались реформы, где и зародилось китайское экономическое чудо. Почти 20 лет, благодаря воли Дэн Сяопина, провинцией руководили, местные кадры. Но при Цзян Цзэмине власть там перешла к шанхайскому клану, а после его отставки шанхайский клан попал под удар. Расправа над Хуан Гуаньюем это продолжение той же клановой войны. Он, не входя в КПК, родившийся в бедной крестьянской семье, пострадал от схватки потомственных партийных бонз. Но мэра Шэньчжэнья, за чей пост очевидно и дрались, просто уволили, а Хуан Гуаньюя посадили вместе с женой и братом.

Что будет при Си Цзиньпине, который, как ожидается, возглавит КНР в 2012 году, и которого считают нейтральным деятелем, сказать трудно, но, очевидно, что при сохранении нынешней политической системы бывшего руководителя КНР не посадят, как, впрочем, и его сына. Чиновники в КНР, вообще, класс привилегированный (что, очевидно, восходит ещё к конфуцианству) – в стране, где нет пенсий, они их имеют, а весь остальной народ практически не имеет никаких прав. Поэтому вполне возможно, что очередной раунд борьбы за власть в Пекине закончится расправой над бизнесменом, добившемся бросающегося в глаза успеха, но не успевшего вовремя сбежать в Гонконг.

Китай с другой судьбою

Гонконг находится «всего» на 5 месте среди стран мира по золото-валютным резервам. Но, согласитесь, это не так уж плохо для города, коорый официально даже не имеет статуса государства. Однако в этом нет ничего странного, потому что это лучшее место для видения бизнеса в мире – практически отсутствующая коррупция, правильные законы и низкие налоги. Но интереснее другое. На Гонконг приходится примерно половина иностранных инвестиций в Китай (всего на этнических китайцев, живущих за приделами КНР, приходится 80% инвестиций в Китай). А в локомотиве Китая – городе Шэньчжэне, где расположена вся инновационная промышленность КНР, доля гонконгских инвестиций составляет вообще 70%, а в экспортно-ориентированных производствах и вовсе – 95%. Из этого напрашивается вывод, что не Гонконг принадлежит Китаю, а как раз наоборот. У меня даже есть своя версия причин начала реформ в Китае – гонконгские бизнесмены просто подкупили китайское руководство с целью получить доступ к дешевой рабочей силе.

Гонконгский бизнес вполне устраивает такое разделение труда: в Гонконге – банки, в Китае – грязные и трудоемкие производства. Вопрос лишь в том, как долго это будет устраивать китайскую буржуазию?