Три месяца протестов почти ничего не изменили в государстве

Три месяца протестов в России закончились, кажется, ничем. Ни одно требование многолюдных митингов не было выполнено. Выборы в Государственную Думу не отменены, председатель ЦИК Владимир Чуров сохранил свое место (и провел с тех пор еще одни выборы), политические заключенные остаются за решеткой, а жертв неправосудия за последнее время стало только больше.

Владимир Путин становится de facto президентом страны, а это означает, что сложившаяся система будет законсервирована, по меньшей мере, на некоторое время. Вряд ли у протестующих есть сомнения, что он лично — один из столпов сложившейся системы. Все это вызывает чувство пессимизма.

Пессимизм оправдан. Все понимают, что требование честных выборов — это только одна, пусть и важная, претензия к государственной власти в России. Государство неэффективно, правоохранительные органы не выполняют своих функций, налоги на предпринимательскую деятельность  прямые, косвенные и неформальные – запретительны, распределение и перераспределение ресурсов происходит вопреки любым мыслимым представлениям о должном, левым или правым. Массовые фальсификации на выборах плохи даже не сами по себе: плохо то, что нынешняя власть просто физически неспособна провести честные выборы, при всех гарантиях победы. Эту систему не удалось изменить за три месяца.

Но разве это должно нас удивлять. Невозможно же всерьез верить, что государство, главная беда которого в неэффективности, можно правда изменить за три месяца. Механическая отмена нынешней власти не приведет к возникновению альтернативы, которая будет устраивать протестующих. Достаточно посмотреть на Египет: за год на смену Мубараку пришла военная верхушка, которая в большой степени занимается реставрацией прежнего режима. Военные, может, и хотели бы построить современное государство, но не могут: армия почти по определению консервативная структура. Полиция может быть с народом, но едва ли – с гражданским обществом.

Довольно банальное следствие из всего сказанного состоит в том, что эффективное государство надо строить. И государство нынешнее не может быть в этом строительстве ни помощником, ни помехой. И это – хороший повод для оптимизма.

Нам нужны работающие институты и системы обратной связи? Давайте их делать. Собственно говоря, их и так делают уже десятки тысяч людей. Одна конкретная проблема – проведение частных выборов – уже почти решена.

Не в том смысле, что выборы были честные, а в том, что вся необходимая инфраструктура и все ноу-хау для их проведения были созданы всего за несколько месяцев. За три месяца, как мы теперь знаем, можно обучить несколько десятков тысяч людей выборному законодательству. Можно отправить их на участки для голосования и наладить между ними связь. Можно написать даже программное обеспечение, которое поможет им работать. И все это можно сделать, ни взяв ни копейки у государства.

В тех областях, где государство особенно не эффективно, гражданское общество уже несколько лет успешно строит собственные институты, не совершенные, но потрясающе эффективные (на вложенный капитал) по сравнению с существующей исполнительной властью. Частная медицинская благотворительность еще не может конкурировать с государственной страховой медициной, но уже спасает сотни (или тысячи) людей в год. Параллельная государству экспертиза судебных решений — главное достижение последнего года. Она тоже не совершенна, но важно не это. Важно, что эта работа в любом случае должна быть сделана, чтобы построить в России функционирующее государство, и вот ее делают, не дожидаясь никаких указаний сверху.

Качество государственных институтов в России очень сильно уступает качеству человеческого капитала. Это беда, но и благословение. В зазоре между компетентными людьми и некомпетентной властью есть масса возможностей для создания работающих институтов, которые будут востребованы. Вот — если не говорить даже о политике — самая простая позитивная повестка для гражданского общества.

Смешно думать, что можно построить параллельное государство не имея политической воли, облеченной исполнительной властью. Но еще более странно было верить, что одной политической воли, когда она вдруг возникнет, будет достаточно. Если из событий последнего года можно вынести урок, то вот он: никто не знает, когда в России сменится политическая власть и почему это произойдет. Упадут цены на нефть, триста тысяч людей выйдут на улицы, случится еще какое-нибудь непредвиденное событие. Это может случиться в любой момент. И будет обидно упустить такую возможность.

Накопленная экспертиза и работающие институты никуда не денутся, если попробовать их построить. Хуже не будет, а лучше – очень возможно. Не стоит забывать этой арифметики только оттого, что нынешняя власть осталась на своем месте.