К вопросу о том, что побудило Сталина начать войну с Финляндией

Переговоры с СССР глазами Таннера

Понимали это и в Финляндии. Вяйнё Таннер, принимавший участие в советско-финляндских переговорах на их завершающем этапе, в 1950-е годы написал воспоминания. Признав, что переговоры "не были отдельным феноменом; они были самым тесным образом связаны с общей напряжённостью в европейской политике", он констатировал: "В то время, как переговоры между Финляндией и Советским Союзом шли то в Хельсинки, то в Москве, европейский политический горизонт быстро темнел.

Политика гитлеровской Германии стала принимать куда более угрожающий характер, чем когда-либо ранее… 30 сентября 1938 года было подписано злополучное Мюнхенское соглашение. Регион, населённый судетскими немцами, был включён в состав Германии без единого выстрела. Но "умиротворение" сработало на короткий промежуток времени… Германия 15 марта 1939 года вторглась своими танковыми дивизиями в Чехословакию, которая прекратила своё существование как независимое государство. Теперь стало ясно, что начало войны представляет собой только вопрос времени".

Хотя подготовку к возможной (но не предрешённой!) войне с Финляндией Красная Армия начала летом 1939 года, доводить дело до неё Сталин и председатель СНК и нарком иностранных дел СССР Вячеслав Молотов не хотели. Они и представляли советскую сторону на переговорах в Москве осенью 1939 года, будучи готовыми детально обсуждать все спорные вопросы.

А вот первые лица Финляндии пожаловать на судьбоносные переговоры не соблаговолили. У президента страны Кюэсти Каллио, премьер-министра Аймо Каяндера и министра иностранных дел Эльяса Эркко нашлись дома более важные дела.

12 октября 1939 года делегацию Финляндии возглавлял посол в Швеции Юхо Кусти Паасикиви. Вместе с ним в Кремль прибыли посланник Финляндии в Москве Ириё-Коскинен, полковник Аладар Паасонен и Йохан Нюкопп.

21 октября к ним присоединился министр финансов Таннер. Впоследствии Сталин и Молотов считали Таннера едва ли не главным виновником неудачи переговоров. За их провал его критиковали и в Финляндии. Пытаясь оправдаться, Таннер писал: "После войны, когда Финляндия была обязана, на основании нового договора, уступить гораздо большую территорию, финская позиция 1938 — 1939 годов была подвергнута критике. И всё же в тот период другой подход к проблеме вряд ли был возможен".

Однако воспоминания самого Таннера заставляют усомниться в правильности такого утверждения. Он писал, что 12 октября "советские представители сослались на состояние войны в Европе и заявили, что жизненные интересы Советского Союза требуют, чтобы никакой враг не мог проникнуть в Финский залив. На юге залива эти интересы Советского Союза обеспечены договором с Эстонией, но подобной гарантии на севере залива не существует. Было предложено, чтобы Финляндия согласилась заключить локальный договор о взаимопомощи в обеспечении безопасности Финского залива.

Потом разговор коснулся необходимости военной базы на побережье Финляндии, в связи с чем был упомянут полуостров Ханко в качестве возможного места её дислокации. Кроме того, Финляндию призвали уступить полуостров Рыбачий вплоть до Мааттииуоно. С целью защиты Ленинграда граница между странами должна быть отодвинута до линии Куолемаярви — Кююрола — Муолаа — Липола. Финляндия также должна была уступить острова в Финском заливе, в том числе Суурсари и Койвисто. В качестве компенсации Советский Союз был готов предоставить территорию в Восточной Карелии, по площади много большую, чем уступаемые районы. Чтобы избежать лишних трудностей, советская сторона решила не поднимать вопрос об Аландских островах.

14 октября делегации Финляндии была направлена Памятная записка. СССР требовал передать ряд островов Финского залива, часть Карельского перешейка и полуострова Рыбачий, а также предоставить в аренду на 30 лет часть полуострова Ханко с прилегающей территорией в радиусе от пяти до шести морских миль к югу и востоку. В качестве компенсации Финляндии предлагалась вдвое большая территория (5528 кв. км) в Восточной Карелии. СССР обещал не препятствовать укреплению Финляндией Аландских островов, при условии, что никакое иностранное государство не будет участвовать в их укреплении.

Получив документ, финская делегация отправилась домой, за инструкциями. Сталин рассчитывал на то, что руководство северного соседа пойдёт на уступки. Напомнив о том, что независимость Финляндии предоставили ни царь, и ни Временное правительство, а большевики, он напутствовал финнов словами: "Поскольку Ленинград нельзя переместить, мы просим, чтобы граница проходила на расстоянии 70 километров от Ленинграда… Мы просим 2700 кв. км и предлагаем взамен более 5500 кв. км".

Слышавший заявление советского лидера Таннер писал: "Нам стало понятно, что советское правительство серьёзно обеспокоено возможностью того, что СССР окажется втянутым в военные действия в районе Финского залива, а также на побережье Северного Ледовитого океана, поэтому выдвинуто требование корректировки границы у Петсамо. Сталин и Молотов несколько раз называли Англию и Францию в качестве возможных агрессоров. Сталин несколько раз напоминал, что в Первую мировую войну британский флот часто появлялся в районе Койвисто, а британские торпедные катера совершали рейд из этого района в гавань Петрограда, потопив несколько судов. Однако можно было почувствовать, что на самом деле они опасаются Германии. Это государство тоже было названо во время обсуждения в качестве возможного агрессора".

Выбор без выбора

Хотя мотивы действий Кремля руководству Финляндии были ясны, оно отклонило предложения Москвы. Какую роль в принятии рокового решения сыграли западные "партнёры" — вопрос, требующий дополнительного изучения. Ведь ни Великобритания, ни Франция, ни Германия не были заинтересованы в укреплении позиций СССР на севере Европы.

В свою очередь, Кремль не собирался ждать, чем закончится "странная война" в Европе и кто из великих держав сделает Финляндию своим сателлитом. Так как просьбы Москвы переместить границу от Ленинграда и дать согласие на аренду полуострова Ханко финны отклонили, СССР оказался перед выбором между двумя решениями — плохим (решить проблему военным путём) и очень плохим (оставить всё как есть). И тогда Сталин, долго стремившийся избежать войны и впустую потративший на переговоры уйму времени, из двух зол выбрал меньшее. Прими генсек иное решение, участь Ленинграда в 1941 году была бы ещё более печальной.

И не надо иллюзий, что не случись Зимней войны, финны всю Вторую мировую сидели бы тихо. Во-первых, Гитлер, уже в апреле 1940 года захвативший Данию и Норвегию, не оставил бы в покое и Финляндию. Во-вторых, в военной и политической элите Страны тысячи озёр хватало людей, искренне симпатизировавших Третьему рейху и готовых встать под его знамёна. Именно они, сорвавшие переговоры с СССР, являются главными виновниками Зимней войны.