Имя на борту. «Варяг». Часть четвертая. Бронепалубный крейсер. Бой на Инчхонском рейде

Имя на борту. «Варяг». Часть четвертая. Бронепалубный  крейсер. Бой на Инчхонском рейде

«Я никогда не забуду этого потрясающего зрелища, представившегося мне: палуба залита кровью, всюду валяются трупы и части тел. Ничто не избегло разрушения: в местах, где разрывались снаряды, краски обуглились, все железные части пробиты, вентиляторы сбиты, борта и койки обгорели. Там, где было проявлено столько геройства, все было приведено в негодность, разбито на куски, изрешечено; плачевно висели остатки мостика. Дым шел из всех отверстий на корме, и крен на левый борт все увеличивался».

Командир французского крейсера «Паскаль» Виктор Сенэ

Официальная версия

.           К внешнему рейду Чемульпо, в настоящее время носящему имя Инчхон, приблизилась японская эскадра и сообщила семафором и беспроволочным телеграфом, что поскольку началась война, японцы требуют, чтобы русские, сдали им свои корабли. Команда может убираться куда угодно, в противном случае русские корабли будут обстреляны и утоплены. Но поскольку Чемульпо – нейтральный порт, и в нем много кораблей других стран, и японцы не хотят их повредить, то стрельбы они не хотят. И вот вам даже несколько часов на размышление. Мы понимаем, что моряки – люди чести, вы можете пока снестись со своим командованием.

Так, вкратце, выглядела завязка знаменитого сражения. Надо сказать, что в начале двадцатого века война на море действительно велась по «рыцарским» правилам. Тонущие экипажи не расстреливали и не бросали, граждански не трогали. Именно так же будут действовать в период Первой мировой и знаменитые рейдеры Кайзера, сумевшие, практически в полном объеме воплотить в жизнь всё то, что задумывал Российский Морской Штаб в течении предыдущего полувека. А для меня до сих пор остается загадкой – почему, имея прекрасные планы ведения войны на море, отрабатывая и корректируя их в течении полувека и имея возможность развернуть крейсерскую войну на всей акватории Океана, российский Флот, проиграл войну. Целый отряд броненосцев спустил Флаги, а героическая гибель тех, кто остался верен Присяге до конца, никак не повлияла на ход войны. Почему? Думаю, что не те люди были во главе Флота в час испытаний. Есть офицеры для мира, а есть для войны. Последних не жалуют ни при какой власти, а первые, «строевым шагом» идущие по парапету карьеры, в нужный момент оказываются не на своем месте….Все знают – Как, но ни кто не хочет – Сам.

То, что адмирал Старк был «офицером мира», лично у меня не вызывает ни каких сомнений. А к какой категории относился капитан 1 ранга Руднев? У меня тоже есть на этот счёт своё мнение, но об этом позже. Итак, командир русского стационера оказался в очень непростой ситуации. У него есть инструкции, предписывающих предпринимать самостоятельных действий, следуя которым, он уже допустил высадку японского десанта, который прямым ходом отправился к Порт – Артуру. С каждым днем стоянки в Чемульпо, остается всё меньше вариантов для прорыва в Артур. Иностранные стационеры, «выталкивают» русские корабли на самоубийственный бой или сдачу в плен. Не позавидуешь…..Да и наместник Алексеев вместе с командующим Флотом Старком уверены в неизбежной победе над Японией и ищут повод….. А «Варяг» - не самый боеспособный корабль Дальневосточной эскадры, да и экипаж, по тем же причинам, вряд ли самый подготовленный…. Как – то слишком много совпадений. Не являлась ли посылка крейсера в Чемульпо попыткой спровоцировать начало войны? Ответов нет до сих пор.

Утром 27 января 1904 года Руднев получает ноту контр – адмирала Уриу следующего содержания: «В связи с началом боевых действий между Россией и Японией, до полудня покиньте порт Чемульпо со всеми вверенными вашему командованию силами. В противном случае я буду обязан открыть огонь против вас в порту». Иностранные стационеры получают несколько другие ноты: «В связи с началом боевых действий между Россией и Японией, убедительно прошу вас ради вашей же безопасности удалиться из порта Чемульпо до шести часов пополудни. В противном случае я не в силах гарантировать вам жизнь». 

По инициативе командора Бэйли был созван совет, который без участия Руднева и командира американской канонерской лодки “Виксбург” Маршалла (тот отказался участвовать в совещании) принял резолюцию следующего содержания: «Японская сторона нарушила нейтралитет корейских территориальных вод, в связи с чем действия Японии могут быть рассмотрены в Суде особой Комиссии.  Иностранные корабли не только не покинут внешний рейд Чемульпо, а наоборот, переместятся на внутренний».  Просьба Руднева о моральном содействии русским кораблям путем демонстративного выхода за границу нейтральных вод отклонена. 

Каперанг Руднев, шлет телеграммы в петербургское Адмиралтейство:

- Доложите обстановку.

- Доложил обстановку.

- Что думаете предпринять?

- Согласно полученному приказу.

- А сами?

- А сам жду приказа! Вашего!

-  Возможен ли прорыв в Порт-Артур к нашим основным силам?

- Да вы что: эскадра блокирует выход!

- Приказать сдаться мы вам не можем.

- А что делать???!!!

- Попытайтесь прорваться, действуйте по обстановке, честь русского флага держите на высоте. Не сомневаемся в вашем мужестве и командирской зрелости.

Думаю, что если не дословно, то примерно так всё и было. Адмиралтейство и Командование Дальневосточной эскадры предоставило Рудневу самому выпутываться из создавшегося положения, но чётко дав ему понять, что сдача кораблей недопустима. Другими словами, ему предложили застрелиться. Цель была достигнута, война началась и статисты были не нужны. В соответствии с планами российского командования на Дальнем Востоке, которым не суждено было воплотиться в жизнь, Алексеев преследовал, судя по всему, только одну цель: вынудить японцев начать войну первыми. Для этого он решил пожертвовать «Варягом», ибо невозможно изобразить «военное присутствие» в корейском порту посредством одной канонерской лодки. Капитан 1 ранга  Руднев, само собой разумеется, не должен был ничего знать. Кроме того, Руднев не должен был проявлять никакой инициативы, самостоятельно покидать порт и вообще предпринимать какие-либо активные действия без особого на то распоряжения. На утро, 27 января был назначен выход русской эскадры из Порт-Артура в Чемульпо. Но Флот адмирал Того её опередил.

Руднев принимает решение. Единственно правильное, как ему тогда казалось……Ему не оставалось ничего, кроме как объявить, что он намерен дать бой вне нейтральных вод, чтобы не подвергать опасности иностранные корабли...  Командир “Тэлбота” Бэйли предлагает “Варягу” интернироваться под британским флагом как “не способному к боевым действиям” – проблемы с ходовой частью русского крейсера были известны всем иностранным стационерам в Чемульпо. Американский капитан вообще предлагает русским сдаться в плен “во избежание ненужных потерь”. Но Руднев не согласился. И чтобы потом не говорили про него, но он повел себя достойно. Совсем не так, как через год поведет себя контр – адмирал Небогатов, приказавший спустить Флаги броненосцам своего отряда. И за это он достоин уважения и нашей памяти…

“Безусловно, мы идем на прорыв и вступим в бой с неприятельской эскадрой, как бы сильна она ни была. Никаких вопросов о сдаче не может быть... Сражаться будем до последней возможности и до последней капли крови”.

 Позже, когда командир повторил эти слова на палубе крейсера перед стоящей во фрунт командой, русские моряки встретили эти слова дружным “ура”. Больные из лазаретов добровольно встали в строй, а вольнонаемные отказались съехать на берег...  Ночь прошла беспокойно – орудийная прислуга спала возле орудий, велось непрерывное наблюдение за действиями японцев. В 9:30 на “Варяге” начали разводить пары и готовиться к бою. На “Корейце” обе крюйт-камеры были изготовлены к взрыву, чтобы корабль ни в коем случае не попал в руки японцев. Также был срублен и выброшен за борт весь деревянный рангоут. Как оказалось, отсутствие стеньг мачт спасло жизнь многим русским морякам – из-за этого японские артиллеристы не смогли правильно определить расстояние до канонерки, и все их снаряды ложились с перелетом.  После окончания подготовки в 11 часов 20 минут “Варяг” снимается с якоря и идет к выходу с рейда. По сигналу, переданному семафором с крейсера, “Кореец” также снимается с якоря и вступает ему в кильватер. Иностранные стационеры выстраиваются во фронт и приветствуют русских, идущих на верную смерть. На итальянском крейсере “Эльба” играют русский гимн. Когда “Варяг” поравнялся с крейсером “Паскаль”, французские моряки, выстроенные на палубе, сломали строй и, размахивая фуражками, провозгласили “Виват!”. Следом за этим над водой послышались торжественные звуки “Марсельезы”. Позже капитан “Паскаля” скажет: “Мы салютовали этим героям, шедшим столь спокойно и гордо на верную смерть”...  Начинался отлив, что вынуждало “Варяг” идти строго по фарватеру. К тому же крейсер, двигающийся по течению, хуже слушался руля. После 16 часов должен был начаться прилив, и японские корабли будут иметь больше маневренности на рейде Чемульпо, на что и рассчитывал японский адмирал...  “Варяг” еще не покинул пределы нейтральных вод, а на фок-мачте “Нанивы” уже взвились сигнальные флажки. Японец предлагал русским “капитуляцию на почетных условиях”. Руднев даже не стал отвечать. О сдаче не могло быть и речи. Оставалось одно – идти и умереть.  На выходе с рейда русские корабли уже поджидала японская эскадра. В 11:45 с предельной дистанции по русскому крейсеру открывает огонь японский крейсер “Асама”. Через две минуты полыхнул дымом и борт “Варяга” – русские принимали бой...  Навстречу “Варягу” и “Корейцу” японцы выстроились двумя колоннами – бронепалубные крейсера “Нанива”, “Нийтака”, “Такачихо” и “Акаси” в одной, и бронепалубный крейсер “Чиода” с броненосным крейсером “Асама” в другой.

 Один из первых залпов японцев тут же угодил в русский крейсер и снес верхний мостик фок-мачты, уничтожив первый дальномерный пост. В штурманской рубке возник пожар. Осколки снарядов перерезали ванты, и фок-мачта накренилась, ухудшив остойчивость корабля. “Варяг” в ответ сосредоточил свой огонь на “Асаме”, обстреливая его бронебойными снарядами.  Японские артиллеристы быстро пристрелялись, и снаряды один за другим посыпались на “Варяг”. Вскоре у того были выбиты орудия номер 3 под полубаком, номер 8 и 9 кормового плутонга на шканцах, а также одна 75-миллиметровая и две 47-миллиметровые пушки. Несмотря на то, что почти вся прислуга орудий и подачи снарядов была убита или ранена осколками, моряки не покидали боевые посты до последнего.  После 12:15 “Варяг” сближается с “Асамой” на расстояние менее 20 кабельтовых, и становится ясно, за какие заслуги артиллеристы русского крейсера считаются лучшими в тихоокеанской эскадре – “Асама” вынужден два раза покидать строй для тушения пожаров и исправления повреждений. “Кореец” тем временем ведет артиллерийскую дуэль с крейсером “Такачихо”, всаживая в него снаряд за снарядом из 8-дюймого орудия правого борта. Вскоре, после сокращения дистанции, “Кореец” также начинает обстреливать фугасными снарядами и “Асаму”, подключив кормовое 6-дюймовое орудие. Японские же снаряды, летевшие в “Корейца”, после трех недолетов начали давать сплошные перелеты. Вскоре на “Асаме” раздается мощный взрыв около кормовой башни, который русские моряки приветствуют громким “ура”...  Однако повреждения на “Варяге”, на котором сконцентрирован огонь всех японских крейсеров, становятся все более тяжелыми. Горят шканцы, в рундуках броневой палубы и провизионном отделении также возник пожар. Точным попаданием уничтожен дальномерный пост №2, и централизированное управление огнем становится невозможным. На уровне третьего котельного отделения пробит подводный борт, и вода начинает заливать котельную. Полузатопленное левое машинное отделение выходит из строя, привод руля перебит, и крейсер начинает двигаться по размашистому кругу, чуть было не вылетев на отмель. Чудом выживший после разрыва снаряда на шканцах, раненый и контуженый Руднев отдает приказ вернуться на рейд, произвести необходимый ремонт и повторить попытку прорыва. Медленно, как смертельно раненое животное, почти неуправляемый крейсер начинает разворот.  “Кореец” прикрывает начавшего маневр “Варяга”, при этом обратив в бегство “Такачихо”. Вскоре японские миноносцы набрасываются на канонерку, но ни одна самодвижущаяся мина не находит цель. В ответ “Кореец” метким огнем сильно повреждает лидер японских миноносцев “Хайабуса”, и тот вынужден выйти из боя. Еще один миноносец – “Цубаме” из-за плохой выучки экипажа чуть было не налетает на отмель и вынужден резко маневрировать, чтобы избежать посадки на мель. Миноносцы отстают...  Тогда за русским крейсером в погоню бросаются “Асама” и “Чиода”. Вскоре “Чиода” вынужден прекратить погоню, так как сильные повреждения, полученные в бою, не дают шансов догнать русских. Как же был поврежден японский крейсер, если учесть, что и без того изношенные ходовые системы “Варяга” подорваны еще и неработающим левым машинным отделением!..  Вскоре и второй крейсер отказывается от погони. По словам дежурного стационера по бухте Чемульпо, итальянского крейсера “Эльба”, выглядела “Асама” неважно – кормовая башня с восьмидюймовыми орудиями уничтожена, штурманский комплекс над ходовой рубкой выгорел дотла, а на палубе чернели проплешины восьми очагов пожаров. По сообщению русских, британских, французских и итальянских офицеров, японцы также потеряли один миноносец, который затонул во время боя. Крейсер “Такачихо” после дуэли с “Корейцем” выглядел настолько плохо, что его даже упомянули на страницах английских газет в списках потерь – но, к сожалению, это не соответствовало реальности. Повреждения различной степени тяжести получили также все остальные японские корабли...  Первичный осмотр вползшего в бухту “Варяга” показал, что ремонт своими силами невозможен. Некогда белоснежный красавец крейсер выглядел ужасающе. Палуба была во многих местах пробита, залита кровью и завалена неубранными телами погибших. Верхнее колено третьей трубы было начисто снесено. Косо повисло крыло капитанского мостика, на котором погибло большинство сигнальщиков и офицеров корабля. Из двенадцати шестидюймовых пушек оставались годны к использованию только четыре – и то при условии их немедленного ремонта. Уничтожены все 47-мм пушки и 10 из 12 152-мм.  Все металлические шлюпки были сплошь продырявлены, а все деревянные – сожжены. Четверть команды была убита или тяжело ранена, примерно треть - легко ранена, но такие не уходили со своих постов. Их можно было только унести в лазарет – потерявших сознание на месте от болевого шока или потери крови. Так, например, санитарная команда подобрала артиллерийского мичмана Губонина, который с осколочной раной ноги с повреждением кости и тяжелым ожогом оставался около орудия вплоть до выхода из боя.

Один из выживших сигнальщиков больше часа оставался на боевом посту, лишь остановив кровь из изрубленной осколками руки...  В офицерских каютах и кают-компании продолжается пожар, тушить который не хватало рук. Водоотливные насосы в трюме не справляются с тоннами поступающей сквозь пробоины воды, и крейсер начинает тяжело крениться на левый борт.

“Варяг” медленно умирает на глазах интернациональной эскадры...  Видя такое положение дел, иностранными стационерами к крейсеру немедленно посылаются шлюпки с медиками и ремонтниками. В стороне остались только американские моряки, отрешенно наблюдая за суетой вокруг искалеченного “Варяга”. Взбешенный капитан “Паскаля” Виктор Сенэ, не сдерживаясь в выражениях, сигнализирует о недопустимости такого поведения “Виксбургу”, как флажной азбукой, так и по радиотелеграфу. Только после этого к русскому крейсеру подходит шлюпка с американскими медиками. Впрочем, к этому времени большинство раненых уже эвакуировано, и Руднев отсылает американцев обратно...  Английский “Тэлбот”, итальянская “Эльба” и французский “Паскаль” взяли на борт всех русских в Чемульпо. “Паскаль” принял у себя 42 раненых и 40 здоровых с “Варяга”, а также команду “Корейца” и посольского парохода “Сунгари” в полном составе. Бэйли едва уговорил отдать на “Тэлбот” часть русских моряков, и в конце концов Сенэ передал англичанам часть экипажа “Сунгари”. Взамен этого “Паскаль” тут же принял на борт весь состав русской миссии в Чемульпо, мотивируя это тем, что об этом уже была предварительная договоренность. “Эльба” молчит – она и без того перегружена ранеными так, что крейсеру впору было поднимать не итальянский флаг, а флаг Красного Креста. Только “Виксбург” отказался принять на борт раненых даже с потерпевшего бедствие (то есть тонущего) “Варяга”, хотя по всем международным законам он имел на это право. Американский командир сослался на отсутствие на этот счет разрешения американского правительства... 

Вся информация, изложенная выше, а также, информация о повреждениях и потерях японского Флота, составлена из официальных документов и рапортов, представленных командиром корабля и воспоминаниям участников боя, рапортов итальянских и английских офицеров со стационеров, базирующихся на Чемульпо, возивших протест японскому адмиралу, в Шанхае из японских и английских источников, а также через посредство русской миссии в Сеуле и официального донесения российского посланника в Корее. 

Впоследствии выяснилось: утонул миноносец и один из крейсеров получил столь серьезные повреждения, что затонул на пути в Сасебо, имея раненых с эскадры, взятых после боя для доставки в госпиталь. Крейсер "Чайода" чинился в доке, так же как и крейсер "Азама". После боя японцы свезли в бухту 30 убитых. 

Насчёт гибели четверти экипажа крейсера, это, конечно, преувеличение. Как, к сожалению и многое, отраженное в донесениях. Но об этом после…. В 12:45, после часового боя, русские корабли возвращаются в Чемульпо. Японские корабли не преследуют их. По факту получается следующее:

- Из семисот человек команды на «Варяге» – тридцать семь убитых в результате японских попаданий.

- Итог: вступили в бой с превосходящими силами противника, есть повреждения и потери, попытка прорыва не удалась, вынуждены вернуться в порт, честь сохранена.

- Указания Адмиралтейства выполнены.

Японцы предупреждают, что вынуждены будут принять меры. И требуют от порта, коли он нейтрален, не укрывать военные корабли воюющей стороны.

Русское правительство велит избегать международного конфликта и блюсти престиж России.

В данных условиях, Руднев принимает решение и ответственность на себя, что, судя по всему и требуется его командованию, и отдает приказ. Экипажи с личными вещами, судовыми документами и кассой сходят на берег. Подрывные команды устанавливают на днища подрывные заряды и открывают кингстоны, после чего гребут к берегу. Каоненрку выводят на внешний рейд и взрывают, а крейсер топят. На ровном киле корабль садится на грунт – на не глубоководье внутреннего рейда.

Бой

Итак, Руднев показал себя грамотно мыслящим командиром: заведомо бессмысленная и неудачная попытка прорыва была лишь обозначена, бой обозначен, потери обозначены! Отступление в надежде спасти корабли и людей оправдано! Затопление перед угрозой захвата кораблей врагом или урона престижа России вследствие обстрела японцами нейтрального порта – такое затопление выглядело мужественным решением. И Адмиралтейство ни в чем не виновато. И миру продемонстрировали храбрость и благородство.

Конечно, затонуть в бою на морской глубине – это, конечно, совсем благородно: не дать врагу захватить свои корабли и погибнуть с честью, не спустив флаг. Но это слишком уж.

А затопиться в гавани сразу – как-то не храбро, не боевито.

А тридцать семь убитых из семисот экипажа: и потери ерундовые, и к чести России их гибель.

Руднев правильно понимал политику правительства и двора.

Возможно, многие со мной не согласятся и посчитают, что я пытаюсь охаять светлые имена героев. Это совсем не так. Да, поступок Руднев – Подвиг. Подвиг, до того момента, когда он отвернул из боя и вернулся в порт. Были ли другие варианты развития события и все лии сделали русские моряки из того что могли? Так ли страшны были японцы и, наконец, возможна ли была Победа? Об этом мы поговорим в следующей части. О том, как создаются мифы и о том, как каждому воздаётся по делам его. А пока, для сравнения, две фотографии:

«Варяг» после боя с эскадрой контр – адмирал Уриу в п. Чемульпо

Как говорится, сравните сами…..

Но, как бы то ни было, чтобы мы ни говорили и не знали сейчас, нас не было там….. А поэтому, давайте низко поклонимся русским морякам за их подвиг и скажем своё, пусть и запоздалое, спасибо…

СОСТАВ ОФИЦЕРОВ КРЕЙСЕРА "ВАРЯГ" ПО БОЕВОМУ РАСПИСАНИЮ

Командир крейсера, капитан 1 ранга Всеволод Руднев. 

Старший офицер, капитан 2 ранга Вениамин Степанов. 

Старший минный офицер, лейтенант Роберт Берлинг. 

Старший артиллерийский офицер, лейтенант Сергей Зарубаев. 

Старший штурманский офицер, лейтенант Евгений Беренс 

Батарейный командир, мичман Александр Шиллинг. 

Плутонговые командиры, мичманы: Александр Лобода, Василий Балк, Петр Губонин, Дмитрий Эйлер. 

Ревизор, мичман Николай Черниловский-Сокол. 

Старший судовой механик, помощник старшего инженера-механика Николай Лейков. 

Трюмный механик, помощник старшего инженера-механика Яков Солдатов. 

Младшие механики: Николай Зорин, Сергей Спиридонов. 

Врачи, старший - коллежский советник Михаил Храбростин, младший

 титулярный советник Михаил Банщиков. 

Содержатели казенного имущества: шхипер, титулярный советник Барсуков; машинный содержатель, титулярный советник Маркелов; комиссар, титулярный советник Денисов; минно-артиллерийский содержатель, кондуктор Хижнякoв. 

Священник Михаил Руднев. 

СПИСОК УБИТЫХ В СРАЖЕНИИ 27 ЯНВАРЯ 1904 ГОДА
Бак 

1) Мичман граф Алексей Нирод- находился на мостике при определении расстояний. Там же погибли: артиллерийский содержатель Василий Мальцев, писарь 1-й статьи Василий Оськин, сигнальщик Гавриил Миронов. 

2) Квартирмейстер Иван Костин - при передаче приказаний около боевой рубки. 

3) Комендор Дмитрий Шарапов, матрос 2-й статьи Михаил Кабанов, матрос 2-й статьи Федор Эдревиц - пушка Барановского № 35. 

4) Штаб-горнист Николай Нагл, барабанщик Донад Кореев - около командира. 

5) Комендор Григорий Поснов - 6-дюймовое орудие № 3. 

6) Подручный комендор Матвей Дерябин - 6-дюимовое орудие № 2. 

7) Матрос Михаил Журавлев - 75-миллиметровое орудие № 18. 

8) Машинист 1-й статьи Иван Гребенщиков - у рожка помпы. 

Шкафут 

9) Комендор Даниил Кучубей - 47-миллиметровое орудие № 26. 

10) Комендор Степан Капралов - № 27. 

11) Матрос 2-й статьи Карл Спруге — 75-миллиметровое № 26. 

12) Матрос 2-й статьи Иван Родионов — № 18. 

Фор-марc 

13) Марсовый Архип Шевелев — 47-миллиметровое № 29. 

Шканцы 

14) Комендор Мартемьян Островский, комендор Андрей Трофимов — 6-дюймовое № 9. 

15) Комендор Петр Мухачев — 47-миллиметровое №28.

 16) Марсовый Федор Хохлов — 6-дюймовое № 8. 

17) Комендор Роман Балабанов — 6-дюймовое № 10. 

18) Матрос 1-й статьи Климентий Кузнецов — у элеватора. 

19) Матрос 1-й статьи Илья Ковалев, матрос 1-й статьи Кирилл Иванов — 6-дюймовое № 9. 

Грот-марс 

20) Матрос 1-й статьи Ефим Горбунов, дальномерщик. 

21) Матрос 1-й статьи Михаил Араменко — 47-миллиметровое ,№31. 

22) Матрос 2-й статьи Кирилл Зрелов — 47-миллиметровое № 31. 

31) Матрос 2-й статьи Дмитрий Артасов — «№ 32. 

ТЯЖЕЛОРАНЕНЫЕ

После боя отправлены в Гонконг мичман Петр Губонин, квартирмейстер Иннокентий Рыжков, комендор Сидор Мудрин. 

Оставлены в Чемульпо 24 человека, из них 2 умерли от ран. 

Все оставшиеся в живых из тяжелораненых вернулись в Россию, не будучи в плену. 

Андрей Сотник © 2013

Продолжение следует. Начало цикла можно посмотреть

Имя на борту. Адмирал Макаров

Имя на борту. «Стерегущий». Часть первая. Императорский Флот

Имя на борту. «Стерегущий». Часть вторая. На стыке эпох. Минный крейсер

Имя на борту. «Стерегущий». Часть третья. Под флагом СССР 

Имя на борту. «Стерегущий». Часть четвертая. Корвет

Имя на борту. «Слава». Часть первая. Под флагом империи

Имя на борту. «Слава». Часть третья. Линкор

Имя на борту. «Слава». Часть четвертая. Под именем Вождя

Имя на борту. «Слава». Часть пятая. Звериный оскал коммунизма

Имя на борту. «Киров». Часть первая. Город Ленинград 

Имя на борту. «Киров». Часть вторая. Орлан. Смерть на взлете

Имя на борту. «Адмирал Ушаков». Часть первая. Дорога в бессмертие

Имя на борту. «Адмирал Ушаков». Часть вторая. Крейсер

Имя на борту. «Адмирал Ушаков». Часть третья. Последний эсминец СССР

Имя на борту. «Варяг». Часть первая. Между парусом и машиной

Имя на борту. «Варяг». Часть вторая. Бронепалубный крейсер. Рождение Легенды