Имя на борту. «Адмирал Ушаков». Часть первая. Дорога в бессмертие
Имя на борту. «Адмирал Ушаков». Часть первая. Дорога в бессмертие

Давным – давно, в детстве, когда я был совсем еще маленьким, родители подарили мне книгу «Корабли- Герои». Получив подарок, я забыл обо всем…. Для меня открылся новый мир, в то время, разумеется, полный романтизма, в котором не было места страданиям, крови и боли. Может быть тогда я и заболел морем…. Вместе с Лазаревым и Белинзгаузеном я открывал Антарктиду, рисуя свои первые карты, а маленькая кладовка превращалась в боевую рубку броненосца. Именно там, в своей боевой рубке, я вел в последний бой броненосец береговой обороны «Адмирал Ушаков», стоя на мостике рядом с его командиром – капитаном первого ранга Владимира Николаевича Миклуха-Маклайя ….
Начало русско-японской войны, 27 января 1904 г., застало в состоянии низкой боевой готовности не только эскадру Тихого океана, но и Балтийский флот. Ни один из пяти эскадренных броненосцев не был готов к выходу в море. Находившиеся в вооруженном резерве в Либаве три броненосца береговой обороны типа «Адмирал Сенявин» формально сохраняли готовность к походу при условии некоторого ремонта и доукомплектования личным составом, но не представляли сколько-нибудь серьезной боевой силы.
Впрочем, какой-либо поход и не планировался, поскольку отсутствовал сам план войны в масштабе всего флота. Поддержка Николаем II и генерал-адмиралом эскадры, ослабленной гибелью «Варяга» и «Корейца» и подрывом трех кораблей в Порт-Артуре, ограничилась отправкой в Порт-Артур командующего флотом вице-адмирала Макарова и нескольких офицеров. Мер же по усилению флота кораблями, несмотря на ходатайства Макарова и главнокомандующего адмирала Алексеева, так и не было принято вплоть до трагической гибели командующего флотом на «Петропавловске» 31 марта 1904 г. Только после этой катастрофы по настойчивому требованию преемника Макарова вице-адмирала Скрыдлова руководство Морского ведомства приняло меры по мобилизации всего флота. Предложения Скрыдлова включали формирование и посылку на Дальний Восток двух эскадр — основной и «вспомогательной». Во вспомогательную, кроме других предполагалось включить три броненосца типа «Адмирал Сенявин».

17 апреля 1904 г. на Балтике начала формироваться 2-я эскадра флота Тихого океана под командованием контр-адмирала Рожественского. Последний решительно выступал против включения в её состав устаревших кораблей, мотивируя это тем, что они могут не дойти до театра боевых действий. Думаю, что это было разумно. Героическая гибель кораблей со своими экипажами не может быть самоцелью. Да и вообще, подвиг случается, как правило там, где нет организации и порядка. Хотя, бывают и исключения.
Даже в наше время переход из Кронштадта на Дальний Восток эскадры, составленной из разнотипных кораблей, часть из которых уже заканчивала свой срок службы – является выдающейся операцией. Поэтому, оба антигероя Цусимы – адмиралы Рожественский и Небогатов за подобный переход достойны самых высших заслуг и похвал. И кто знает, как они смогли бы себя проявить, если бы Россия была готова к войне и у неё были боеготовые силы для отправки в Тихий Океан. Несмотря на все возражения Командующего, в состав эскадры были включены три броненосца береговой обороны типа «Адмирал Синявин» - «Адмирал Синявин», «Генерал – адмирал Апраксин» и «Адмирал Ушаков», которые должны были составить отдельный отряд и выйти вслед главным силам, после окончательной подготовки к переходу. Так было положено начало формированию 3-ей эскадры.
Конечно, броненосцы типа «Адмирал Сенявин» на фоне гигантов типа «Бородино» выглядели более чем скромно. Но отрицательное отношение к их посылке на Дальний Восток в обстановке осени 1904 г. скорее свидетельствовало о военном невежестве критиков. Известно, что помимо реального усиления соединение подкреплений с основными силами 2-й Тихоокеанской эскадры оказало положительное влияние на моральный дух ее личного состава и вызвало прилив оптимизма у самых закоренелых скептиков.
«Адмирал Ушаков» был построен на Балтийском заводе в Санкт-Петербурге. Вступил в строй в 1896 году. Основные тактико – технические данные корабля составили: водоизмещение 4648 тонн, длина 84,8 метра, ширина 15,9 метров, осадка 5,2 метра, скорость хода до 16 узлов. Бронирование представлено поясами броневой защиты: броневой пояс (53 x 2,13 м.) 203-254 мм; носовой траверз 203 мм; кормовой траверз 152 мм; барбеты башен 152 мм; башни 178 мм; рубка 178 мм; палуба 25-51 мм, артиллерийское вооружение - 4 АУ (артустановки) х 254/45; 4 х 120/45; 6 х 47/43, 18 х 37/23, 2 х 64/19. По всем параметрам, корабли типа «Адмирал Синявин» не были предназначены для эскадренного боя с броненосцами адмирала Того и могли быть использованы только для поддержки действий береговых войск. Но судьба распорядилась иначе…..

В среду 2 февраля 1905 г. 1-й Отдельный отряд судов флота Тихого океана вышел из порта Либавы. Проводы были довольно пышными: на стенке и молах сотни людей махали фуражками и платками, кричали «ура», дамы дарили морякам зимние цветы.
3 февраля в 7 часов 30 минут по сигналу командира отряда, контр – адмирала Небогатова отряд снялся с якоря и направился к Скагену с целью идти на соединение с эскадрой вице-адмирала Рожественского, который в это время стоял в Носи-бей на Мадагаскаре.
Несмотря на серьезный шторм, встреченный отрядом в Атлантическом океане, он поразительно быстро совершил переход вокруг Европы, причем малоизвестные до того времени броненосцы береговой обороны — «адмиралы»: «Ушаков», «Сенявин» и «Апраксин» выказали отличные морские качества и на огромной океанской зыби держались лучше и спокойнее, нежели старые испытанные корабли «Николай I» и «Владимир Мономах».
После того, как были пройдены три Океана, вечером 25 апреля с кораблей Небогатова на горизонте обнаружили сигналы фонарями, но без быстроходных крейсеров не смогли проверить «авторства» этих сигналов (впоследствии выяснилось, что это были вспомогательные крейсера 2-й эскадры «Днепр» и «Кубань»). В ночь на 26 апреля радиотелеграфные станции броненосцев начали принимать сигналы с позывными крейсера 2 ранга «Изумруд», но сам крейсер на вызовы не отвечал. Утром посланный к берегу «Владимир Мономах» на дистанции свыше 50 миль установил радиосвязь с броненосцем «Князь Суворов», показал свое место и в ответ получил курс для встречи. Около 13 ч к всеобщему восторгу на горизонте показались дымы, а потом мачты и желтые трубы 2-й эскадры. В 15 ч в торжественной обстановке отряд присоединился к эскадре недалеко от пролива Куа-бе в 20 милях от бухты Ван-Фонг Позади небогатовского отряда осталось около 12 тыс. миль похода, пройденного в рекордное время — всего за 83 дня, при минимальном пользовании услугами портов. На этом пути только «Адмирал Ушаков» сжег более 2000 т угля. Заслуги Небогатова в успехе казавшегося сомнительным предприятия ни в коей мере не умаляют достоинств других офицеров и матросов эскадры, показавших себя хорошими моряками.
Броненосец участвовал в Цусимском сражении 14-15 мая 1905 г. «Адмирал Ушаков», идя концевым кораблем кильватерной колонны броненосцев, в самом начале боя четырнадцатого мая, вследствие неисправности одной из главных машин, должен был идти на буксире парохода «Свирь». Ликвидировав неисправность и отдав буксир, стали догонять далеко ушедшую вперед сражающуюся свою эскадру.

Командир броненосца капитан 1 ранга Владимир Николаевич Миклуха-Маклай, увидев впереди тоже отставший, накренившийся, горящий, осыпаемый японскими снарядами броненосец «Наварин», выйдя на левый его траверз, как бы прикрывая «Наварин», приказал застопорить машины и открыть интенсивный огонь по неприятелю.
Командир «Наварина», капитан 1 ранга барон Фитингоф, справившись с креном и пожарами, в мегафон крикнул нашему командиру: «Спасибо, Владимир Николаевич! Иди вперед с Богом!»
Ночью, после минных атак японских миноносцев, продолжая идти согласно последнего сигнала Адмирала Рожественского «Курс NO 23° Владивосток», «Адмирал Ушаков», вследствие малого хода, уменьшившегося до семи узлов из-за сильного дифферента на нос от полученных в дневном бою пробоин, оказался в море один, отстав от кильватерной колонны, состоявшей из броненосцев «Император Николай I» (флаг адмирала Небогатова), «Орел», «Генерал-Адмирал Апраксин» и «Адмирал Сенявин».

А на расстоянии чуть свыше 15 миль впереди «Адмирала Ушакова» во Владивосток шли остатки эскадры. С рассветом Небогатов убедился, что ведет только броненосцы «Император Николай I», «Орел», «Адмирал Апраксин», «Адмирал Сенявин» и крейсер 2 ранга «Изумруд». Вскоре на горизонте начали появляться дымы японских кораблей 5-го боевого отряда вице-адмирала С. Катаока в составе четырех старых кораблей, которые сообщили об обнаружении русского отряда адмиралу X. Того. В 5 ч «Микаса» с 11 другими кораблями главных сил находился всего в 60 милях к северу от «Императора Николая I» и в 30 милях к юго-западу от острова Дажелет.
Небогатов вел отряд в расставленные противником сети. Он попытался атаковать С. Катаока, но осторожный японский флагман, продолжая наблюдение, уклонился в сторону.
Около 10 часов пять русских кораблей оказались в полукольце боевых отрядов противника. В 10 часов 15 минут с дистанции около 43 кбт крейсер «Касуга» открыл огонь по «Императору Николаю I», затем открыли огонь и другие корабли. Вскоре в броненосец один за другим попали два снаряда среднего калибра. На русских кораблях по боевой тревоге все находились на постах и были готовы сражаться и умереть, потому что положение представлялось безнадежным. В ответ японцам прозвучало всего три выстрела: два из 152-мм башни «Орла», начавшего пристрелку по «Микаса», и один из 120-мм орудия «Апраксина», комендор которого «соблазнился удачной наводкой».
Ответный огонь в самом начале был прерван распоряжением Небогатова: на «Императоре Николае I» взвился сигнал о сдаче, набранный по международному своду. Флагманский броненосец застопорил ход и вскоре поднял японский флаг. Адмирал, только накануне — в бою 14 мая явивший пример редкого мужества, неожиданно для большинства подчиненных решил прекратить сопротивление.
На следствии, Небогатов мотивировал свое решение стремлением спасти 2000 жизней от неминуемой гибели. Объяснить его поступок можно, но оправдать нельзя.
Сигналу адмирала последовали «Орел», «Генерал-адмирал Апраксин» и «Адмирал Сенявин». Быстроходный «Изумруд» под командованием капитана 2 ранга Ферзена прорвался сквозь японский боевой порядок и ушел на север. У X. Того не было крейсеров, которые могли бы его догнать.
Характерно, что ни один из командиров броненосцев не решился проявить самостоятельность и хотя бы попытаться уничтожить свой корабль. Многие офицеры именно это и предлагали, протестуя против позорной сдачи. Среди них был и лейтенант М. С. Рощаковский, которого матросы справедливо считали героем сражения. Однако их голоса не были услышаны.
После визита Н. И. Небогатова на «Микаса» на сдавшиеся корабли высадились японские призовые команды и повели их в свои порты. Наскоро исправив незначительные повреждения, противник перекрасил трофеи, переименовав их в «Ики» («Император Николай I»), «Миносима» («Адмирал Сенявин») и «Окиносима («Генерал-адмирал Апраксин») в честь островов, вблизи которых состоялось «Великое сражение Японского моря» 14—15 мая 1905 г. Все эти корабли до окончания войны приняли участие в операциях против острова Сахалин.
Рано утром, 15 мая, были сделаны приготовления к погребению убитых в дневном бою. Убитые были положены на шканцах, приготовлена парусина обернуть их и балластины для груза. Собрались офицеры и команда. Началось заупокойное богослужение, но когда на горизонте за кормой показались силуэты быстро идущих четырех японских крейсеров «Матсушима», «Итсукушима», «Хашидате» и «Нийтака», командир попросил священнослужителя иеромонаха о. Иону ускорить и сократить отпевание, так как не сомневался в неизбежности боя.
Когда японские крейсеры приблизились на дистанцию нашего огня, командир приказал предать убитых морю и пробить боевую тревогу, под звуки которой и под пение: «Вечная память» тела убитых, с привязанными балластинами были опущены в море.
Часов около 10 утра слева по носу были видны дымы многих кораблей и слышна недолгая артиллерийская канонада.
Продолжая по возможности идти курсом «NO 23°», уклоняясь в сторону от каждого замеченного на горизонте дыма, около часа или двух пополудни увидели на горизонте на носу силуэты около двадцати японских кораблей. Стало ясно, что прорыв невозможен, а бой и гибель неизбежны. Командир повернул от неприятеля, от которого отделились в погоню два корабля. На броненосце стали готовиться к последнему бою: выбросили за борт оставшиеся от отражения ночных минных атак на верхней палубе и на мостике снаряды мелких скорострельных орудий, готовили из бревен плотики, чтобы к ним привязывать раненых, разнесли по кораблю спасательные пояса и койки; команда и офицеры переоделись во все чистое и новое; одному из офицеров командир, выйдя из своей каюты, сказал: «Переоделся, даже побрился, теперь и умирать можно».
Японские крейсеры "Ивате" и "Якумо" настигли броненосец. По тактико-техническим элементам японские корабли превосходили «Адмирала Ушакова», поэтому контр-адмиралу X. Симамуре успех был гарантирован. Двукратный перевес японцев в скорости обеспечивал занятие выгодной позиции, а огневая мощь позволяла нанести тяжелые повреждения сравнительно небольшому русскому кораблю, не имевшему броневой защиты оконечностей и средней артиллерии. Правда, 254-мм орудия «Адмирала Ушакова» представляли серьезную угрозу, но вероятность вывести из строя одним снарядом 10000-тонный и достаточно полно забронированный корабль была ничтожной, а последующих попаданий крейсера могли легко избежать маневрированием. Еще при обнаружении грозного противника «Адмирал Ушаков» повернул на юг, и теперь японцам пришлось его догонять. Только около 17 ч расстояние уменьшилось до 80 кбт. В 16 ч 50 мин X. Симамура, следуя полученному от адмирала X. Того приказанию, распорядился поднять сигнал по международному своду: «Ваш флагман сдался, предлагаю Вам сдаться». Одновременно на «Ивате» взвились боевые стеньговые флаги. Когда доложили командиру разобранную часть сигнала: «Советую Вам сдать Ваш корабль...» и что есть еще и продолжение сигнала, Миклуха-Маклай сказал сказал: «Ну, а продолжение сигнала нам знать не надо», приказал не подымать «до места» ответное «ясно вижу», чтобы, продолжая сближаться, крейсеры подошли бы еще ближе. Когда же дистанция уменьшилась до возможной действительности огня русского броненосца, командир приказал поднять ответ «до места», а со спуском его снова открыть огонь.
На «Ушакове уже знали от японцев, о сдаче отряда Небогатова. Понимали, что будет не бой, а избиение. Но ни один Офицер не высказался за сдачу. И все знали, что пришло время платить, что они все умрут. Может быть, это был их главный выбор в жизни, выбор, которого многие не поняли в то время и уж тем более, не поймут сейчас…. Именно их выбор превращал меня, маленького мальчишку, спрятавшегося с книжкой в кладовке, в Человека.

Очередной совет офицеров единогласно решил «драться, пока хватит сил, а потом уничтожить броненосец». У подчиненных Миклухи-Маклая не появилось и мысли о возможной сдаче. С приближением противника пробили боевую тревогу. Сигнал, поднятый на «Ивате», разобрали не сразу. Противник успел еще приблизиться и, подвернув вправо, лег на параллельный курс: «Адмиралу Ушакову» предстояло сражаться поврежденным правым бортом.
Японские крейсеры, пользуясь своим огромным преимуществом в ходе и большею дальнобойностью своих орудий, отойдя за пределы досягаемости русских снарядов, открыли огонь по броненосцу.
Так начался последний неравный бой.
Вскоре же начались попадания в броненосец, появились пробоины, вспыхнули пожары. Снаряды «Адмирала Ушакова» ложились безнадежно далеко от неприятеля, в дальности стрельбы русская артиллерия проигрывала. От пробоин образовался крен, выровнять который из-за перебитых труб отливной системы не представлялось возможным. Крен на правую сторону все более и более увеличивался, а, из-за крена, дальность полета наших снарядов все более и более уменьшалась; этим обстоятельством пользовались японские крейсеры, подходя все ближе и ближе к броненосцу. Наконец, как следствие крена, заклинились обе башни. Одно из двух 120-мм орудий правого борта было разбито; загорелись снаряды в беседках на верхней палубе. Действовало только одно оставшееся 120-мм орудие для ободрения команды и... «на страх врагам». Японские крейсеры, видя, что огонь почти совсем прекратился, подойдя почти вплотную, в упор расстреливали броненосец из всех своих орудий (на обоих крейсерах восемь 8 дюймовых и тридцать 6 дюймовых орудий). Тогда командир приказал открыть кингстоны и взорвать трубы циркуляционных помп и, не давая «отбоя», разрешил команде спасаться «по способности», бросаясь в море. Все шлюпки были разбиты или сгорели. К концу получасового боя броненосцем были поручены следующие повреждения, вдобавок ко вчерашним: 8-дюймовым снарядом была произведена большая пробоина по ватерлинии под носовой башней, несколько пробоин... По всему борту, и наконец, огромное отверстие в борту было сделано под кают-компанией снарядом, взрыв которого был ужасен по своей силе.
После перечисленных разрушений «Ушаков» быстро накренился на правый борт настолько сильно, что стрельба из башен стала недействительна вследствие уменьшения дальности, а затем и полной невозможности вращать башни против крена.
При таких условиях командир, видя бесполезность дальнейшей стрельбы и использовав всю боевую способность своего корабля, приказал потопить «Ушакова».
Минный офицер, лейтенант Борис Константинович Жданов, помогал судовому врачу доктору Бодянскому за кормовой башней привязывать раненых к плотикам и койкам и спускать их в море. Когда доктор спросил его: «А что же у Вас самого нет ни пояса, ни круга?», Жданов ответил: «Я же всегда говорил всем, что я в плену никогда не буду!» Сняв фуражку, как бы прощаясь со всеми вблизи находящимися, он спустился вниз. После рассказывали, что стоявший у денежного ящика часовой, чуть ли не в последний момент снятый со своего поста, слышал револьверный выстрел из каюты Жданова.
Когда за несколько минут до гибели в броненосец попало одновременно несколько снарядов, один из которых взорвался, ударившись об носовую башню, часть матросов, стоящих за башней, бросилась за борт и нечаянно столкнула в море стоявшего у борта офицера. Сигнальщик Агафонов, увидя, что офицер, отдавший ему свой спасательный круг, упал в море без какого бы то ни было спасательного средства с револьвером и биноклем на шее, не задумываясь, бросился с верхнего мостика, с высоты 42 фута, за борт на помощь к погибавшему офицеру.
«Адмирал Ушаков», перевернувшись, шел ко дну; кто-то из плавающих матросов крикнул: «Ура «Ушакову»! — с флагом ко дну идет!» все бывшие в воде ответили громким долгим «ура», и действительно: до последнего мгновения развевался Андреевский флаг. Несколько раз был он сбит во время боя, но стоявший под флагом часовой строевой квартирмейстер (строевой унтер-офицер) Прокопович каждый раз вновь поднимал сбитый флаг. Когда разрешено было спасаться, старший артиллерийский офицер, лейтенант Николай Николаевич Дмитриев в мегафон крикнул с мостика Прокоповичу, что он может покинуть свой пост, не ожидая караульного начальника или разводящего, но Прокопович, стоя на спардеке вблизи кормовой башни, вероятно, оглох за два дня боя от гула выстрелов и не слыхал отданного ему приказания. Когда же к нему был послан рассыльный, то он был уже убит разорвавшимся вблизи снарядом.

Капитан 1 ранга Владимир Николаевич Михлуха-Маклай
После того, как «Адмирал Ушаков» скрылся под водой, японцы еще некоторое время продолжали расстреливать плавающих в море людей. Значительно позже, вероятно, получив по радио приказание, спустили шлюпки и приступили к спасению погибающих. Спасали долго и добросовестно; последних, как говорили, подобрали уже при свете прожекторов.
В японских газетах при описании боя и гибели броненосца «Адмирал Ушаков» было напечатано, что когда к плавающему в море командиру броненосца подошла японская шлюпка, чтобы спасти его, Миклуха-Маклай по-английски крикнул японскому офицеру: «Спасайте сначала матросов, потом офицеров». Когда же во второй раз подошла к нему шлюпка, он плавал уже мертвый на своем поясе.
Так погиб в Цусимском бою 15 мая 1905 года броненосец береговой обороны «Адмирал Ушаков» и его командир капитан 1 ранга В. Н. Миклуха-Маклай, а с ним старший офицер капитан 2 ранга Мусатов, минный офицер лейтенант Жданов, старший механик капитан Яковлев, младший механик поручик Трубицын, младший штурман прапорщик Зорич, комиссар чиновник Михеев и около ста матросов. В кают-компании броненосца был прекрасно написанный портрет адмирала Ф. П. Ушакова. Часто на походе офицеры обращались к портрету и спрашивали: «Ну, что нам суждено?» И им казалось, что на портрете лицо адмирала меняло свое выражение. Было решено, что в случае боя, тот из офицеров, кто будет в кают-компании, должен посмотреть на портрет, чтобы узнать, доволен ли своим кораблем Адмирал? Один из офицеров, бывший случайно в кают-компании незадолго до гибели корабля, взглянул на портрет, и ему показалось, что «Адмирал изъявляет свое удовольствие».
«Ивате» и «Якумо», прекратив огонь, подошли к месту гибели броненосца и спустили шлюпки, оказывая запоздавшую милость своим недавним противникам. Спасение продолжалось до темноты, и крейсера освещали поверхность моря прожекторами. Последних двух моряков подобрали из воды почти в 20 ч 30 мин. Не удивительно, что старший судовой механик капитан Ф. А. Яковлев и кочегар 1-й статьи А. С. Хлынов умерли на «Ивате» от переохлаждения через несколько минут после подъема на борт. Всего «Ивате» подобрал 182, а «Якумо» 146 человек. Из команды броненосца погибли семь офицеров, три кондуктора и 84 унтер-офицера и матроса.
Последний бой броненосца «Адмирал Ушаков» произошел в 60 милях к западу от острова Оки. Корабль скрылся под водой около 10 ч 50 мин 15 мая 1905 года. В донесении Е. А. Максимова указаны и координаты гибели: 37°00' с. ш., 33°30' в. д. Противник броненосца — японский крейсер «Ивате» прослужил еще более 40 лет. 28 июля 1945 г. состоявший к этому времени в классе судов береговой обороны 1-го класса корабль был потоплен американской палубной авиацией неподалеку от Куре.
Список офицерского состава броненосца береговой обороны «Адмирал Ушаков»:
- Командир - Капитан 1 ранга В.Н. Миклуха-Маклай
- Старший офицер - Капитан 2 ранга А.А. Мусатов
- Ревизор - Мичман А.А. фон-Транзе
- Минный офицер - Лейтенант Б.К. Жданов
- Старший артиллерийский офицер - Лейтенант А.А. Гаврилов 2-й
- Старший артиллерийский офицер - Лейтенант Н.Н. Дмитриев 3-й
- Младший артиллерийский офицер - Лейтенант А.П. Гезехус
- Старший штурманский офицер - Лейтенант Е.А. Максимов 4-й
- Младший штурманский офицер - Юнкер флота, с 07.02.1905г. Мичман Я.В. Сипягин
- Вахтенный начальник - Лейтенант Д.Д. Тыртов 1-й
- Вахтенный начальник - Мичман В.В. Голубев
- Вахтенный начальник - Мичман И.А. Дитлов
- Вахтенный офицер - Прапорщик по морской части Э.И. Зорич
- Старший судовой механик - Капитан К.И.М. Ф.А. Яковлев
- Помощник старшего судового механика - Поручик К.И.М. Н.Е. Трубицын
- Трюмный механик - Поручик К.И.М. Л.Ф. Джелепов
- Младший судовой механик - Прапорщик по механической части А.И. Красков
- Судовой врач - Коллежский асессор Я.Н. Младенцев
- Судовой врач - Лекарь П.В. Бодянский
- Комиссар - Коллежский регистратор П.А. Михеев
- Судовой священник - Иеромонах отец Иона
Комментарии
Я родилась и выросла на Дальнем Востоке. Слышала и читала истории о нашем флоте и его нелёгкой судьбе в начале ХХ века, в Русско-японскрй войне. И имена на на борту были мне знакомы, как будто это имена соседей по городу, по улице. А сейчас живу в Петербурге, откуда родом "Адмирал Ушаков"...
Слава нашим героям-морякам!
Спасибо, Андрей!
Как здорово, что об этих подвигах есть книги, фильмы.
Это нужно показывать нашим детям, внукам. Пусть знают, что в мире есть другие ценности, кроме денег, жрачки, выпивки и секса.
Спасибо, Андрей!
А В.Н.Миклуха-Маклай наверняка был потомком знаменитого путешественника, только фамилия чуть изменена...
----------------------------------
Спасибо за пост, Андрей!
"Мёртнвые живы, пока есть живые, чтобы о них вспоминать" Эмиль Арно.
Мне сегодняшний рассказ напомнил об одной композиции. Ее Калинов мост сделал и Дмитрий Ревякин. Тема иная - Севастополь, Крымская война, а настроение - тоже... И - погибающие моряки. И - документальные кадры, хроника... Вот нашла в Ютубе.
Блеск и чистота!
Как на мытой палубе!!
Моряки СэрЪ!!!!
Удивительные люди эти русские! )
Андрей, я немножко запуталась, помоги. Ты пишешь, что адмирал Рождественский был категорически против включения в состав второй Эскадры устаревших кораблей, соглашаешься с ним и называешь это разумным. Я подумала - и тоже с тобой согласилась... Читаю дальше - а там о невежестве критиков говорится.
Я запуталась: это было правильным или нет - включить эти корабли в состав эскадры?
Нет ли у тебя новых вкусностей дразнящих? Самое время, ночь.... ))))
Благодарю за Статью!!
Читается на одном дыхании, Хот и текст не маленький
Мысли разделяешь - Они и не путаются - как у многих молоденьких из МП
+++++++++