15 ответов атеиста

Я натолкнулся недавно на примечательный текст Валерия Панюшкина "15 вопросов атеисту". Автор довольно забавно обращается к собирательному образу "атеиста" как к редкой зверушке или к иностранцу, плохо говорящему по-русски - знаете, когда громкость повышают? Конечно, никакие это не вопросы, а просто демонстрация их, атеистов, глубокого морального падения. Но отвечать на вопросы было легко и приятно, и я, естественно, не смог удержаться, чтобы не задать автору свои 10 вопросов. Приглашаю оппонировать.

Что вы делаете, когда вам страшно? Ну, самолет падает в воздушную яму, артиллерийский обстрел начинается, эпидемия холеры… Я в таких случаях принимаю разумные, но совершенно недостаточные меры (пристегнуть ремень, спрятаться в окоп, мыть руки), а потом молюсь. А вы что делаете?

А я обс-юсь от страха. А потом меняю подштанники. Очевидно, что мне приходится много солонее, чем автору, которому есть кого попросить чтобы все обошлось.

С верой вообще проще жить. Только где это сказано, что цель всей этой затеи – сделать так, чтобы было проще?

Вы не хотите бессмертия? Или хотите, но надеетесь достичь прагматическими методами, такими, например, как новые медицинские технологии? Или хотите, но знаете, что недостижимо, так нечего и время тратить?

Никаким физическим законом бессмертие не запрещено. Пока мы просто не умеем его включить. Но это дело времени, по масштабам человеческой жизни – большого времени, по историческим масштабам - малого. Хорошо ли это? Я не знаю, не уверен. Дело не в физической продолжительности жизни, а в плотности событий в ней, в том числе эмоциональных. Хочу ли я бессмертия? – я не знаю.

Прочтем внимательнее вопрос. На самом деле автор постулирует, что бессмертия хотят все, и спрашивает, каким способом я надеюсь его обрести без участия Бога.

Вы хотите уверовать и не можете? Или можете, но не хотите? Или не можете и не хотите?

Вера либо есть, либо ее нет, она не включается и не выключается в соответствии с моими желаниями и возможностями. Вера – одна из возможных концепций восприятия и интерпретации мира человеком. Человека приводит к ней жизненный опыт и сложившееся в результате его накопления мировоззрение. Или не приводит. Меня не привел, хотя во времена оны этот вопрос стоял довольно остро.

Поэтому, кстати, я считаю, что воспитывать ребенка как в религиозном, так и в антирелигиозном духе – неправильно.

Есть ли какая-нибудь книга, с которой вы сверяете свои реакции и поступки. Ну, у меня Евангелие. А у вас что? «Властелин колец», «Крошка Доррит», «Война и мир»? «Капитал»?

Сверять свои поступки с книгой, пусть даже с самой древней, умной или толстой – это роскошь, которую я себе позволить не могу. Жизнь - это не программирование на С++ со справочником на коленках. Поступки сверяются с так называемой совестью, которая есть результат воспитания, осмысления прочитанных книг, совершенных (или не совершенных) своих и чужих поступков.

Существуют ли священники, которых вы считаете достойнейшими людьми? Патриарх Тихон? Митрополит Антоний Сурожский? Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий (архиепископ Лука)? Отец Александр Мень? Или никого?

Я полагаю, что соотношение отъявленных негодяев и «достойнейших людей» в религиозной среде и вне ее одинаково. Отсюда следует, что среди священников, да, существуют чрезвычайно достойные люди. Назвать их имена я, к сожалению, не смогу, но вопрос так и не стоит. Вопрос в том, согласен ли я, что среди священников есть образцы высокой нравственности и морали. Мой ответ: да, безусловно.

Существование Бога вы не признаете, хорошо. А признаете ли вы существование других нематериальных явлений, которые нельзя увидеть, потрогать, поковыряться отверткой? Явления, у которых есть название, символ, история, смысл, но которых никто не видел, существуют? Например, интеграл. Что еще?

Интеграл, это да... Например, совесть.

Как вы ухитряетесь воспринимать произведения искусства, сюжеты которых основаны на евангельских историях? «Благовещение» Леонардо. «Святое семейство» Микеланджело. «Рождественскую звезду» Пастернака. «Сретенье» Бродского.

Мы «ухитряемся» воспринимать их ничуть не менее глубоко, чем любой верующий человек. Во-первых, потому, что Евангелие – это сама по себе такая история, которая лежит в основе всей европейской и является значительной частью мировой культуры. Во-вторых, потому, что евангельские истории глубоко нравственны, одухотворены и поэтичны. В-третьих, потому, что любой более-менее нравственный человек независимо от его отношения к религии способен как минимум внимательно, а максимум благоговейно относиться к чужим религиозным чувствам. Тем более к евангельским событиям.

Как вы представляете себе себя по ту сторону смерти? Превратитесь в гумус? Но это случится с вашим телом. А куда денется ваше сознание? В соответствии с законом Ломоносова — Лавуазье не может же оно просто исчезнуть?

Закон Ломоносова-Лавуазье говорит как раз о теле; оно превратится в землю, в воздух и воду. Сознание же.. Куда девается свет (электрический ток), когда выключателем размыкают цепь? Можно выразится менее пессиместично: часть моего сознания останется в моих детях, в моих делах.

Способны ли вы к парадоксальному мышлению? Укладывается ли у вас в голове, что электрон — это одновременно и частица, и волна?

Очень забавный вопрос. Мне казалось, что корпускулярно-волновой дуализм открыли как раз ученые, а не теологи.

Существует расхожее мнение, что теорию относительности невозможно понять, к ней можно только привыкнуть. На втором курсе матфака студенты работают с n-мерными и даже с бесконечномерными матрицами. Никто не заставляет их представить себе вектор в n-мерном пространстве, но это не мешает проводить над ним операции.

Умберто Эко говорил, что уровень абстракций средневекового университетского теолога был не ниже уровня абстракций современного математика. Как минимум. А как максимум можно утверждать, что помыслить Бога значительно проще, чем помыслить принцип неопределенности или теорему Геделя. Не говоря уж о более современных и сложных вещах. Потому что помыслить Бога – это эмоциональная работа, а помыслить принцип неопределенности – работа интеллектуальная, требующая не только развитой фантазии, но и большого количества знаний.

Фундаментальная наука с начала ХХ в. сплошь парадоксальна и ее парадоксы будут посильнее, чем «Един в трех ипостасях». Кроме того, в современной научной картине мира для существования Бога предостаточно мест. Просто настоящий ученый склонен говорить: «Мы этого пока не знаем», - вместо: «Это Бог так устроил».

Если завтра в мире исчезнут вдруг все религии и все их проявления, вы потеряете что-нибудь?

Если речь о том, что религии исчезли так, что их никогда не существовало, мы потеряем все, себя в первую очередь, и окажемся в пещере. Если же речь о том, что все люди вдруг стали не религиозными при сохранении в них прежнего уровня нравственности, то, я полагаю, ничего особенного не произойдет.

Бывшие религиозные фанатики будут теперь совершать гнусности во имя какой-нибудь идеи, типа превосходства одной нации над другой. Бывшие религиозные подвижники будут спасать человеков во имя другой идеи, скажем, гуманизма.

Полагаете ли вы, что зло существует само по себе? Или оно только ошибка в добре?

Не принимаю такого разделения – зло само по себе или ошибка в добре. Добра самого по себе тоже не существует, это этические понятия. В природе без человека нет таких понятий. Более того, в разных временах и в разных культурах понятие добра и зла сильно различаются. Мне кажется, как вера, так и религия тут совершенно не причем. Христиане любят ставить копирайт на десять заповедей (четыре из которых вообще не имеют к этике никакого отношения). Но это общечеловеческие ценности, возникшие в те далекие времена, когда наши предки учились жить в социуме. Кант в 18 веке свел всю этику в одно предложение – категорический имепатив. Вот и все добро и зло.

Существует множество других заходов: «Человек есть то, что дОлжно преодолеть» или «Человек есть поле битвы между обезьяной и Богом» или «Мера добра и зла в любом человеке – величина постоянная». Но на практике все сводится к тому же кантовскому императиву.

Как вы заставляете себя делать что-нибудь, что нужно делать, но очень тяжело? Ну, например, ходить в хоспис, ухаживать за безумным стариком.

Просто жалею пострадавшего. Или ставлю себя на его место. Или поглаживаю свое самолюбие: вот, мол, какой я хороший. А вы как-то иначе? Неужели вы правда зарабатываете бонусные очки для последнего собеседования?

Что вы делаете, если совершили дурной поступок, и угрызения совести не отпускают вас?

Продолжаю мучиться угрызениями совести, не прощаю себе дурного поступка. Чувство вины – довольно высокое чувство; нравственность так и формируется – угрызениями совести. Просить у кого-то, пусть даже и у Бога, простить мне дурной поступок мне кажется, по меньшей мере, нелепо.

Как вы боретесь с тщеславием, если не можете любое свое свершение заведомо считать жалкой ерундой по сравнению со свершениями Бога?

Речь, видимо, идет не о тщеславии, а о гордыне. Я не уверен, что это плохо. И уж, конечно, никогда не соизмеряю свои свершения со свершениями Бога – столько тщеславия у меня никогда не было. С чисто лингвистической точки зрения, у отрицательного термина «гордыня» существует его положительный двойник – «гордость». Речь об одном и том же, но разными словами. Это как с пословицами: «Тише едешь – дальше будешь» - «Под лежачий камень вода не течет». Я полагаю, что правильно поступать так: иметь гордость внутри себя, но не допускать ее демонстрации вовне.

Верите ли вы в какие-нибудь чудеса? И что такое, по-вашему, чудо?

Я верю в антропный принцип, который говорит, что само существование всего этого мира вокруг, включая нас с вами, очень похоже на чудо. Достаточно сдвинуть любую мировую константу на микрон, и мир (по крайней мере тот, в котором есть мы) перестанет существовать. В те чудеса, которые подразумеваются в вопросе – хождение по водам и воскрешение из мертвых – я не то что не верю, я знаю: их не существует. Увы.

а теперь

10 вопросов верующим.

1. В науке есть принцип экономии мышления, в просторечии Бритва Оккама: «не создавай сущностей без необходимости». По легенде Лаплас на вопрос о Боге ответил: «Я могу обойтись без этой гипотезы». Сейчас мы знаем, как возникла вселенная, как в ней возникла жизнь, как из нее произошел человек с его сознанием, как работает его мозг. Мы в общих чертах знаем что хорошо, а что дурно, и почему человек ведет себя определенным образом. Чего в этой картине нет, для чего необходима вера? То есть, какой вопрос стоит так насущно, что для ответа на него прямо сейчас нужно привлечь такую сильную идею, как идея Бога?
2. Зачем вам нужна поверх веры религия? То есть, зачем вы хотите верить одинаково, да еще и соблюдать при этом одинаковые ритуалы?
3. Почему вы нетерпимы к неверующим? Один современный чудак сказал: «Мне с атеистом разговаривать не о чем», - это максима общей тенденции. Средний верующий гораздо более нетерпим к среднему неверующему, чем наоборот. Почему?
4. Вы правда думаете, что мир был создан Богом за 6 дней, женщина из ребра мужчины, Иисус родился в результате непорочного зачатия, а после смерти вы будете в предбаннике ждать суда, на котором вас взвесят и определят в один из трех департаментов? Или это все-таки аллегории? Если аллегории, то почему на протяжении всей истории религиозные институты упорно демонстрируют буквальное отношение к этим вопросам?
5. Чем, по-вашему, плох вполне нравственный, духовный, но неверующий человек? Представим такого современного князя Мышкина, только неверующего. Почему его с его нравственностью и добродетелью не достаточно?
6. Верующему человеку жить значительно проще по чисто психологическим причинам. Делать что-то трудное, пусть даже хорошее из-под палки (под угрозой, за награду) легче, чем исходя из своих внутренних принципов. Вам никогда не казалось, что вера, а тем более религиозность – это проявление слабости, стремление облегчить себе жизнь, отменить смерть, поделиться ответственностью за свои поступки с некой более высокой сущностью?
7. Зачем вы упорно настаиваете на распространении своей веры? Переживание Бога – сугубо личное, сокровенное переживание. Мне кажется, что религиозный человек должен думать, что чем меньше народу этому сопричастны, тем лучше. Иначе поход в церковь становится сродни походу в кинотеатр, где требуется как раз массовость. На деле же все наоборот. Зачем всякого рода миссионерство?
8. Есть мнение, что в основе религии лежит древний как мир страх: страх перед неведомым, страх перед смертью, страх перед наказанием за дурной поступок. Религиозного человека можно сравнить с ребенком, который чистит зубы не потому, что заботится об их здоровье, а потому, что боится, что его отругают или накажут взрослые. Страх, конечно, очень мощный и не всегда плохой стимул. Но не кажется ли вам, что это немного инфантильное отношение к проблеме, что гораздо достойнее и честнее делать что-то исходя из собственных убеждений, а неведомому просто сказать: «не знаю»?
9. На протяжении веков религия как институт веры выступала исключительно в дурном качестве: это и религиозные войны, и инквизиция, и отчаянное торможение любого прогресса, и отчаянное же стяжательство, и современный терроризм. Как вообще религиозный человек сейчас может комфортно жить с таким наследством?
10. Очевидно, что логика и доказательность – это научный метод, а вера иррациональна и внелогична. «Верю» (религия) и «знаю» (наука) - совершенно разные епархии. Почему, говоря о вере, вы подаете ее как знание? Вы даже пытаетесь использовать доказательность для подтверждения своего «знания», которое доказано не может быть по определению. Наука никогда не вторгается на территорию религии, религия же постоянно пытается использовать научную методологию с заведомо проигрышным для себя результатом. Почему?