Моя питерская "командировка" (продолжение)

Друзья  мои,  простите за  такой  длинный  разрыв  в  моем  повествовании

http://maxpark.com/community/5548/content/4806099

http://maxpark.com/community/5548/content/4828784

http://maxpark.com/community/4707/content/4831475

ЧАСТЬ  ТРЕТЬЯ.  Глава  первая.  ВО  ВРЕДЕНА.

Поскольку  первая  квота  пропала,  мне  открыли  новую.  Но  уже  по  медицинскому  полису  (оказывается,  можно  и  так).

Мой  врач – Сорокин  Евгений  Петрович  к  моей  повторной  госпитализации  отнесся  скептически:

-  Хорошо,  я  вас  положу.  Но  не  думаю,  что  вы  у  нас  задержитесь…

И  еще.  Неужели  вы  считаете,  что  сделав  операцию,  сразу  будете  бегать? – взгляд  его  был  строг  и  даже  суров.

-  Танцевать,  конечно,  я  не  смогу  уже  никогда,  но  хотя  бы,  буду  снова  ходить…

-  Ладно,  идите  к  Марине  Николаевне  (старшая  сестра  отделения) – оформляйтесь…

Марина  Николаевна  тоже  встретила  без  особого  энтузиазма:

-  Кто  это  вас  положил?

-  Евгений  Петрович.

-  Да?  Но он  же  на  следующей  неделе  в  отпуск  уходит…  Вот  же  ж,   все  такие  самостоятельные!  Хорошо,  идите  на  пост  дежурной  сестры.   Дорогу   знаете.

На  этот  раз  меня  устроили  быстро:  палата  оказалась  совершенно  пустой  и  мне  сказали,  что  могу  выбрать  любую  кровать. Палата  была  рассчитана  на  трех  человек.  Я устроилась  у окна.

Света,  сопровождающая  меня,  всю  дорогу  твердила:

-  Смотри,   не  забывай  пить  таблетки!  И  очень  тебя  прошу:  не  выходи  из  палаты – потерпи  день-два-три…

Но  не  успела  она  закончить  свой  нравоучительный  монолог,  как  ко  мне  заглянули:

-  Вы  сегодня ничего  не  ели?  Сейчас  у   вас  возьмут  кровь…

Гемоглобин  не  подвел.  Видимо,  организму надоело  быть  дураком,  и  он  начал  вести  себя  хорошо.  Глотание  кишки  отменили.

В  палату  вошел  молодой,  хорошенький  доктор:

-  Здравствуйте.  Я  ваш  лечащий  врач.  Зовут  меня  Виктор  Андреевич.  Нет-нет,  оперировать  вас  будет  Евгений  Петрович,  но  поскольку  на  неделю  он  уходит  в  отпуск – так сложились  обстоятельства,  то  наблюдать  вас  буду  я.  А  за  эту  неделю  мы  подготовим  вас  к  операции. 

Итак,  мне  предстояло  болтаться  без  дела  еще  целую  неделю.

Повезло:  погода  явно  была  на  моей  стороне.  И  если  до  госпитализации  несколько  дней  шли  дожди,  то  теперь  установилась  довольно  приятная  солнечная  погода,  немного  приправленная  не  совсем  ласковым  ветерком.  Кстати,  мое  обследование  на  этот  раз  не  вызвало  больше  вопросов  и  я  была  предоставлена  самой  себе.  Правда,  кровь  у  меня  брали  еще  раза  четыре.  Но  я  буду  не  я,  если  что-то  за  этот  короткий  период  не  произойдет!

Отделение,  в  которое  меня  определили,  находилось  на  седьмом  этаже  и  лифты  работали  исправно,  кроме  одного - грузового,  в который  свободно  входила  коляска.  Но  его  совсем  недавно  меняли  на  новый  и  на  данный  момент  еще  не  запустили  в  эксплуатацию.  Поэтому  я  начала  пользоваться  лифтом  для  медработников (в  обычный   пассажирский  лифт  коляска  своими  габаритами  не  помещалась).

Поначалу  всё  шло  хорошо.  Я  поднималась  и  опускалась  вместе  с  мед сотрудниками на  лифте  и  никто  ничего  не  говорил  по  поводу  моего  присутствия  вместе  с  ними.   Но  однажды  одна  из  спускающихся  вместе  со  мной,   заявила:

-  Женщина,  я  вас  уже  не  в  первый  раз  встречаю!  Больше  в  этом  лифте вы  ездить  не  будете!...

Как  обычно,  я  отмолчалась  и   продолжала  в  том  же  духе,  но  постаралась  все-таки  реже  попадаться  на  глаза  кому-либо  из  медперсонала.

В  один  из  таких  дней,  я,  как  обычно,  поднялась  на  свой  7  этаж  и,  видимо,  так  была  занята  мыслями,  что  не  заметила,  как  проехалась  по  еще  не  совсем  высохшему  коридору,  отчего  на  полу  четко  проявились  две черно-серые  полосы  от  колес…

Первой,  залетев  в  палату,  на  меня  накинулась  санитарка  Петровна:

-  Как  надоела  твоя  коляска!  От  нее  столько  грязи  остается!...

-  Извините,  но это  случайно  получилось… Я обещаю,  что  пока  полы  не просохнут  полностью,  ездить  не  буду…

Но  Петровна  не  успокоилась  и,  наверное,  поставила  в  известность весь  медперсонал  отделения.  Потому  что  тут  же  прибежала  сестра-хозяйка  и тоже  накинулась  с  упреками.   Но  и  на  этом  дело  не  кончилось.  Спустя  еще  часа  два,  в  палате  появилась   сама  старшая  сестра  отделения  Марина  Николаевна  и  в  категорическом  тоне  мне  заявила:

-  У  нас  очень  чистое  отделение.  Пожалуйста,  пусть  тот,  кто  вас  здесь  навещает,  один  раз  тщательно  помоет  колеса   коляски  и  вы  никуда  больше  не  выезжайте!  Пожалуйста!

Я,  конечно,  чувствовала  за  собой  вину,  каялась  в  содеянном,  но  мой  бунтовской  характер  такого  положения  дел  никак  не   воспринимал.  Ну  почему  я  должна  сидеть,  как  привязанная,  на  одном  месте?  Бред  полный!  Просто  теперь  я  буду  более  внимательна  и  осторожна.       

Знаете,  что  больше  всего  поражало  и  удивляло?  Развернувшаяся,  дюже  активно,  борьба  с  курением!  Да  простят  меня  некурящие  и  к  ним  примкнувшие,  но  хочу  немного  уделить  внимание  и  этой  теме.  Где  же  еще,  как  не  в  курилке,  можно  отвлечься  и  отвести  душу?  Как  ни  странно,  но  самые  удачные  мысли  и  рифмы  ко  мне  приходили  именно  в  этом  месте.   Кстати,  курящих  было  предостаточно,  в  том  числе  и  медиков.

Курилка  располагалась на  первом  этаже, прямо  у  самого  служебного  входа.  И  тут  же  был  выход  на  свежий  воздух,  вернее,  на  довольно  просторное  крыльцо-лоджию  со  ступеньками  и  очень  раздолбанным  пандусом.  Расслабиться  как  следует  не  получалось  из-за  отсутствия  здесь  сидячих  мест.  Но  можно  было  облокотиться  на  стену,  а  кто  с  рукой  в  аппарате  или  гипсе – тогда  совсем  лафа:  присаживались  на  корточки.  Да  уж,  чем  только  не  пожертвуешь  ради  вредной  привычки! Мне  было  проще:  я  имела  собственный  «транспорт».  И  за  то,  как  я  на  этом  «транспорте»  рассекала  по  институту,  меня  прозвали  «Шумахером».

Обычно,  часам  к  12-ти,  когда  самый  разгар благоприятной   погоды,  поднимался  шум:  иногда  он  начинался  изнутри  корпуса, а порой,  и со  стороны  ворот.  Дядечка  средних  лет,  и  всегда  при  галстуке,  начинал  такой  ор,  что  все  находящиеся  здесь, и больные и медики,  старались поскорее  убраться  из  поля  видимости.  Мне  на  своем  «транспорте»  быстро  это  сделать,  в  любом  случае,  не  удавалось,  поэтому  я  осталась  стоять  на  крыльце,  углубившись  в  свои  мысли  и  любуясь  окружающей  средой.

-  Да  что  же  это  такое? Президент  и  вице-премьер  призывают  к  здоровому  образу  жизни. Пора бросать курить!  Но  если  уж  кто не  может – я  вон  там  лавочку  поставил (одну-единственную  на  весь  огромный  больничный  двор)… В  следующий  раз – кого  увижу курящим – буду  штрафовать.  Первый  штраф – 500 рублей,  второй  раз  встречу – 3 тысячи,  ну,  а  в  третий – полмиллиона!

Дядечка  еще  «погремел»  некоторое  время  и  благополучно  удалился.  Курильщики  снова  появились  на  крыльце.

-  А  кто  это  такой  гремучий?

-  Ой,  да  у  него  много  должностей!  Но  основная,  кажется,  охранник  труда… Вот  он  и  орет, от  нечего  делать…   

При  солнечной  погоде  я,  все-таки,  спускалась  по  покореженному,  разбитому  пандусу  во  двор  больницы – к  умопомрачительным  березкам,  которые  росли  здесь  повсюду.  Они,  будто,  разговаривали  со  мной,  и  я  наслаждалась  общением  с  этими  удивительными  деревьями. 

В  эти  дни  меня  посещали   Вера  Фоменко  и  Людочка (Дудуся),  щедро  делясь  своим  душевным  теплом.  Причем,  Верочка  приходила  ко  мне  в  первой  половине  дня,  а  Людмилка – как обычно,  после  работы  вечером.  Девчонки!  Вы  такие  –  удивительно-добрые,  отзывчивые,  потрясающие,  восхитительные  люди! Наверное,  я  бы  духовно  обнищала,  если  бы  не  познакомилась  с  вами. Здоровья  вам  физического  и  нескончаемого  оптимизма  в  нашей  такой  непростой  жизни!

Неделя  склонялась  на   убыль,  а  я  по-прежнему  оставалась   единственной  хозяйкой  в   палате.  Но  в  пятницу   мое  одиночество  было  разбавлено  первым  соседством.  Из  реанимации  переводили  бабушку  после  операции на  тазобедренном  суставе.  Узнала,  что  бабуле  77 лет  и  она  пока  еще  не  ходячая.

«Вот  повезло  мне!» - первая  реакция  была  именно  такой,  но  я  тут  же  себя  успокоила:  «Ничего, бабушки  разные  бывают.  А  может,  она  веселая?»   Я  не  стала  дожидаться  новую  соседку,  а  укатила  на  поиски  своего  Пегаса.

В  этот  день  планировался  общий  обход,  то  есть,  не  только  обход  врачей  нашего  отделения,  но  и  всего   административного  корпуса  Института.  Перед  обедом  нас  всех  попросили  занять  свои  места.

Бабушка,  которую  к  тому  времени  уже  привезли  в  палату,  не  склонна  была  со  мной  разговаривать:  она  угрюмо  лежала  на  кровати,  натянув  одеяло  до  подбородка,   и  я  ничего  интереснее  не  придумала,  как  усесться  за  монитор  ноутбука.  Но  Петровна,  вошедшая  в  палату,  строго  мне  заявила:

-  Немедленно  всё  отключи  и  убери   компьютер.  На  столе  ничего  не  должно  лежать,  кроме  снимков  и  истории  болезни.

 Спорить  не  стала,  хотя,  чем  мог  помешать  тоненький  ноутбук?   Убрала  под  подушку.

Делегация  из  кандидатов  и  докторов  наук  появилась  только  после  обеда.  Мой  лечащий  ввел  их  в  курс  дела  по  поводу  предстоящей  операции  и  одна  из  докториц – худощавая  седовласая  дама  в  очках,  спросила:

-  Вы  уже  объяснили  больной,  что  ее  ожидает?  Ну,  вот  и  хорошо.

Обход  закончился,  и  можно  было  расслабиться.

 Но  только  я  навострила  лыжи  снова  свалить  на  улицу,  как  меня  навестил  анестезиолог.  Хотя  я  и  так  была  спокойна,  как  слон,  но  после  разговора  с ним  стала  еще  более  уверена  в успехе.  Все-таки,  как  важны  для  пациента  такие  беседы:  детальные  и  обстоятельные… Кстати,  от  врача  я  узнала,  что  меня  заберут  первой,  и  что  будут  вводить  не  только,  капельный,  но  и  спинальный  наркоз.  «О, это  что-то  новенькое!» - подумала  я,  но  развить   мысль  не  успела,  так  как  снова  вошел  в  палату  Виктор  Андреевич

и  не  один:  как  и  обещал  ранее,  он  привел  ко  мне  специалиста  по  исправлению  спастических  парезов.  Врач  был  молодой,  но,  видимо,  хорошо  разбирающийся  в  теме.  Единственное,  что  мне  не  понравилось,  это то,  что  всё  свое  внимание  он  сосредоточил  только  на  руке.  Но  требовать  большего  я  не  решилась.   Пришли  к  соглашению,  что  как  только  заживет  нога,  так  сразу  начнется  подготовка  к  операции  на  руку. 

     Вскоре  я  быстренько  спустилась  вниз – узнать  у  своих  новых  друзей  из  других  отделений,  кто  уже  был  прооперирован,  что  же  это  такое:  спинальный наркоз?

-  Да  тут  всем  спинальный  вводят!  Ничего  страшного.  Но  что  самое  ценное – от  него  отходняк  совсем  легкий  и  голова  вообще  не  болит.  Как  только  очнешься  -  тебя  из  реанимации  в  палату  переведут,  если  всё  будет  нормально,  и  тут  же  разрешат  встать  на  костыли.  Понимаю:  у  тебя  с  этим  сложнее…  Я,  как   только  в  палате   оказалась,  на  костыли – и  сразу  сюда  спустилась:  курить  хотелось  до  невозможности! – делилась  своим  опытом  Татьяна,  приехавшая  из  Липецкой  области.  Ей  уже  заменили   второй  тазобедренный   сустав  и  в  понедельник  она  выписывалась.

До  операции оставалось  два  дня.  Но  за  эту  неделю  я  подружилась  с  Екатериной – дочерью  бабушки-соседки,  которой  нужен  был  постоянный  присмотр  и  уход,  и  Катя  наняла  ей  профессиональную  сиделку  из  фирмы,  потому  что  сама  была  очень  занята  на  работе.   Бабуля  оказалась  еще  тем  фруктом!  Днем она  охала  и  ахала,  убеждая  всех,  что  ходить  совершенно  не  может,  а  ночью    умудрялась  самостоятельно  выскользнуть  из  палаты,  да  так,  что  ее  потом  еле  находили.  Страдая  болезнью  Альцгеймера,  бабуля  совершенно  не  помнила,  что  делала  минуту  назад,  поэтому  ей  казалось,  что  ее  нагло  оговаривают,  рассказывая  про   ночные  похождения.

Погода  портилась,  заметно  похолодало.  Ветер  завывал  так,  будто  напоминал,  что  теплому  солнышку  пора  идти  на  покой,  уступая  место  осенним  заунывным  дождям.  Но  солнышко,  вопреки  усиливающимся  ветрам,  сдаваться  не  собиралось  и  иногда  всё  же  радовало  своим  теплом.

А  в  субботу  мне  нанес  визит  сам  Царь  Макиздянии.  Его  Величество  оказался  удивительно  милым  и  улыбчивым  человеком.  Несмотря  на  свои  немалые  проблемы,  он  щедро  делился  светом,  играющим  в  его  глазах,  и  мне  было  легко  и  непринужденно  общаться  с  еще  одним  замечательным  петербуржцем .  Спасибо  тебе,  Миша,  за  твой  радужный  позитив  и  оптимистический  настрой! Кто  мог   предположить,  что это – первая  и  последняя  наша  встреча?...

Вообще,  мне   повезло  с  людьми,  с  которыми  я  познакомилась-подружилась  в  Санкт-Петербурге,  и  я  бесконечно  благодарна  судьбе  за  такую  удачу.

Две  странички  выходных  были  перелистаны,  хотя  я  всё  же  умудрилась  еще  раз  нарваться  на  неприятности,  схлестнувшись  с  ночной  санитаркой.  Но  это были  уже  нюансы.  Как  бы  там  ни  было,  а   день  операции настал…