Гаврила Растяпыч и пять тезисов о новой, здоровой и счастливой стране.

          Пошел, было, Гаврила Растяпыч в гамазин.  Уже просунул руку в правый рукав пальто, но призадумался.  «Эт, что ж получается?» - замер он – «Красные могли существовать только при наличии более или менее сильных людей в руководстве? – То есть, как банда?  А прорвалась дохлая овца в главари – и нет банды – распалась на несколько банд, во главе с более или менее сильными главарьками». Гаврила Растяпыч сел на пол – «Вот тебе и весь сказ про СССР.  Были люди – была Великая Победа, был космос. Кончились люди – кончилась победа, кончился космос».

            «Да. Теперь не вооруженным взглядом видно, что СССР - совсем не  устойчивая организация», - раскачивался из стороны в сторону Гаврила Растяпыч – «А Дарвин, видать, говнюк,  - человек не меняется! При сильных людях, в СССР, первыми полетели в космос, а нового человека сделать так и не смогли».  «Каким был человек, таким и остался, прямо, как в фильме про кубанских казаков». «Без нового сильного человека- руководителя СССР – неустойчивая организация», - не унимался Гаврила Растяпыч, - «нет подпитки сильными людьми – всё!». «Но я слышал, – кто там, - Ницше.  Он тоже хотел сильных людей. И Гитлер Ницше любил, вроде бы так?».

            Еще некоторое время Гаврила Растяпыч сокрушался о том, что человек не меняется. «А потому и кончился СССР» - вытирал слезу Гаврила Растяпыч. - «Но надо как то дальше жить. Что мы, дальше,  имеем  - геноцид советского народа - разного рода оптовиками перед гайдаровским отпуском цен. Это явление совсем не слабее Холокоста, только, что рот синильной кислотой не мазали.  А еще не известно, что хуже». «Тем временем,  Горбачев, чтобы показать, что он вообще на что-то способен, завел дружбу с Западом.  Но тут ему Запад  сопли – то и утер наждачной бумагой. В виде Беловежских соглашений». «Однако, приютили чертяку», - выжатый от мыслей повалился на пол Гаврила Растяпыч.

           «А дальше, младо- и не очень - реформаторы, изрыгая, как из преисподней, новых оккупантов жизни,  стали делать всем мОзги, что, если ты потерял ключ от квартиры, то надо снести всю девятиэтажку и построить новую – по чертежу цеховиков и внутренним дизайном брокера, - но с новым замком и новым ключом, Боже!..

На фоне фокуса с войной в Чечне» – совсем размяк Гаврила Растяпыч.  «При этом квартиры в новом доме достанутся не всем, – заботливо предупреждали они, - а, если достанется, не факт, что она будет твоя».

            «Нот как же так! – Вставай страна огромная!» - вскочил на ноги Гаврила Растяпыч, - «Ну не меняется человек.  Ну Дарвин – говнюк. Но надо жить дальше! Теперь уже хорошо, что младореформаторы тяжелую промышленность развалили, -  будет с чего начать!» - снял пальто Гаврила Растяпыч. И стал снимать протертый свой пиджак, как, вдруг, что - то сверкнуло ослепительно в голове –не белка ли? –пронеслась мысль; и выстроились перед ним пять тезисов нового здорового и счастливого государства:

- «Создать кодекс Представителя Среднего Класса, исполнение которого поставить под контроль Чрезвычайной Комиссией Общественной палаты при участии Конституционного суда.  Определить льготы для представителей Среднего Класса;

- 75 % народной собственности переорганизовать в структуры среднего бизнеса в пользу Среднего Класса через комиссию допуска к управлению производством. Установить налоговые каникулы на 15 лет тем, кто строит и восстанавливает станкостроительные заводы;  

- Создать институт реституции собственности Среднего Класса и не только;

- Представителей Среднего Класса привлечь к воинской обязанности, так, чтобы в мирное время командовали гражданскими формированиями ГО и ЧС, а в военное время - ротами и батальонами резервистов.  Для этого должно быть налажено соответствующее обучение.

- Обязать Средний Класс образовывать общественные организации по территориальному или производственному признаку и создавать на их базе фонды  содержания санаториев, пансионатов, лагерей отдыха и других объектов социальной инфраструктуры» .

            «О!» - сказал Гаврила Растяпыч и полез включать свой компьютер на Селероне, чтобы не пропали, хоть далеко не идеальные, но такие нужные и так горько выстраданные тезисы. «Сегодня я еще не пил», - и от того еще здоровее ему казались пришедшие в голову откровения.