ЧП стратегического масштаба.

   Воинская часть лётного полка приютилась на отдалённом пустыре. Здесь находились: солдатские казармы, автопарк, столовая, санчасть, плац и спортивная площадка. Напротив КПП располагались три трёхэтажки для семей офицеров и старшин. Эта часть гарнизона называлась «Городок №7».

   «Городок №8» находился в нескольких километрах к югу и был отделён от посёлка бездорожьем. В нём не было казарм, в степи голо высились 5 трёх этажек, в которых жили соседи авиаторов – ракетчики.

   Деревянные настилы, идущие сквозь карликовый орешник, соединяли оба городка с центральным гарнизоном, непосредственно примыкающим к гражданскому сектору посёлка. Здесь располагался штаб дивизии, комендатура, особый отдел, Дом офицеров, воинская гостиница, школа, стадион, магазины военторга и сам жилой массив, состоящий из десятка пятиэтажек и десятка трёх этажек. За территорией гарнизона в одну сторону тянулись дома частного сектора с небольшим центром и жд вокзалом, в другой располагались городки 7 и 8, за которыми на сотню километров тянулись болота, перелески, леса, плавно переходящие в непроходимые таёжные дебри.

   Жизнь офицеров этого гарнизона была подстать природной глуши дальневосточного края. Будни военнослужащих и их семей протекали в работе, учёбе и досуге. Зимой, которая растягивалась на 9 месяцев, в выходные дни единственным развлечением становился ДОСА (дом офицеров советской армии). Здесь по вечерам крутили кинофильмы, а чуть позже устраивали танцы, на которых в живую играл солдатский ансамбль. Были талантливые певцы среди офицеров и членов их семей. Зато летом преобладал отдых на природе: грибы, рыбалка, охота, пикники. По вечером танцевали в летнем парке, примыкавшее к ДОСА, катались на качелях и принимали участие в аттракционах.

   И всё-таки, летом гарнизон пустел, потому что большинство людей уходили в отпуска и отправлялись к местам отдыха. Оставшиеся чувствовали себя обделёнными. Они дурели от одиночества. Особенно туго приходилось молодым холостым офицерам и уже разведённым, жёны которых, не выдержав таёжной жизни, бежали прочь. Свободных женщин в гарнизоне катастрофически не хватало. Их можно было найти в посёлке, но местные ретиво следили за «военшатами» и били тех при любом удобном случае.

   Драки происходили часто, и комендант гарнизона, майор Павлов, устал вытаскивать из милиции своих подопечных. Часто военный патруль задерживал гражданских «лиходеев» на территории гарнизона. Те приходили искать своих неблаговерных жён в холостяцких квартирах. Павлов не знал, как унять это наваждение и за драки нещадно наказывал своих и чужих. Молва о его лютости доходила до командира дивизии. Почтенному генералу, отцу четверых детей, приходилось даже одёргивать не в меру ретивого майора.

   -   Василий, не горячись ты так, сами разберутся.

   -   Товарищ генерал, вы не знаете, на что способны эти мужланы из-за женщин. Они буквально калечат друг друга.

   …На прошлой неделе старшину Дозоева в посёлке на танцах перепутали с кем-то и стали требовать у него деньги якобы за то, что он спутался с какой-то их девкой и не заплатил той. Дозоев был с женой, он психанул и так отмордовал этих хулиганов, что пятеро до сих пор находятся в больнице.

   -   Погоди-погоди, так на него напали или он напал на них? – переспросил генерал.

   -   На него напали, но они не знали, что он мастер спорта по штанге. К тому же горец. В темноте не разобрались… стали часы с него снимать. В результате…

   -   А сам старшина не пострадал?

   -   Вроде бы нет, если не считать, что об его голову сломали крепкий штакетник. И что его жену напугали, чуть ли не до смерти.

   -   Где он находится теперь?

   -   У нас на гауптвахте. Не отдавать же его милиции?!

   -   Ни в коем случае. Выпусти и не лютуй так, прошу тебя. Наша главная задача, сам знаешь какая – обеспечить воздушный мост из СССР во Вьетнам. Разве мало наших ребят гибнет на чужбине. В позапрошлом году было 8 гробов, в этом уже 16. Не хватало ещё у себя дома отбиваться от своих.

   -   Так дуреют без женщин, товарищ генерал! Дуреют! Если не остановить, они и наших жён пере…

   -   Но-но-но! Это уже слишком. Есть свободные женщины. Пусть хорошенько ищут…

   -   Э-э, Виктор Алексеевич, со свободными они почему-то не снюхиваются. Им не абы какие нужны. Им подавай генеральш. Простите! Я имел в виду принцесс. Воображают, понимаешь ли…

   -   Глупости. Я сам был молодым! Даже на фронте мы обходились как-то…

   -   Так то война. А теперь калорийное питание, хорошие заработки: выпивка, развлечение, разврат. На женщин уже в карты играют…

   -   Ну, даже не знаю. Тебе, конечно, виднее, ты комендант. Хамство пресекать надо! Это дикость какая-то. Давай подумаем, что мы можем сделать?

   -   Да что тут сделаешь. Это же не дети. Мы не можем их заставить жениться, да и не на ком.

   -   Погоди. Надо вначале выявить злостных нарушителей: бабников, картёжников, пьяниц. У тебя есть такие на примете?

   -   Полно…

   -   Ну, сколько, конкретно?

   -   Самых отъявленных человек 20 знаю.

   -   Все холостые?

   -   Пятнадцать холостяков, пятеро разведённых.

   -   О! Сделаем так. Всех их берёшь под личный контроль и вызываешь меня в случае возникновения какого-то конфликта. Главное, накрыть их на месте. Затем ставим вопрос ребром: либо они женятся немедленно, либо под задницу вон из армии. А то, действительно, распоясались. Женим их, чтобы служба мёдом не казалась.

   …Я выбью из округа 15 ставок для вольнонаёмных, а ты проследи, чтобы на работу нанимали только местных холостячек. Понял?!

   -   Так точно, товарищ генерал.

   Через месяц окружной штаб одобрил 15 дополнительных ставок. В санчасти, в офицерской столовой, в гостинице и в Доме офицеров появились молодые медсёстры, официантки, вахтёрши и буфетчицы. За два летних месяца удалось женить трёх офицеров и двух сверхсрочников.

   Командир дивизии с комендантом радовались удачному плану и уже подбирались к капитану Волкову, матёрому баламуту и пьянице, от которого год назад сбежала жена. Но тут случилось ЧП.

   Это произошло в субботний августовский день в далёком 68-м.

   Над дальними сопками опускался тёплый вечер, один из последних в этом году. Июльская 40-градусная жара осталась позади. Природа готовилась  к зимней спячке.

   Капитан Волков, несмотря на то, что он был худ и низок ростом, обладал зычным раскатистым басом, который частенько слышали на застольях. Волков был разведённым, но по-прежнему оставался в семейном общежитии, и когда напивался, начинал петь так, что послушать сбегались и взрослые и дети. Пел он под гитару, баян, аккордеон. Офицера любили за весёлый нрав и песенный талант. Влюбчивые женщины благоволили его одиночеству, и когда их мужья были в длительных командировках, то шефствовали над капитаном по ночам. Мужья догадывались об этом, но, не имея доказательств, помалкивали. А ещё, все знали, что Волков заядлый шахматист. Играл он слабо и частенько проигрывал большие суммы. Нередко такие игры заканчивались скандалом. В общем, не только начальство, другие тоже, были не прочь, женить Волкова, дабы угомонить его ночные буйства.

   В тот субботний вечер Волков выпил и начал играть в шахматы с майором Соколовым, жена которого одаривала своим почтеньем капитана чаще других. Хотя майорша уже переехала с мужем в новую пятиэтажку, она по старой памяти заглядывала в семейный барак. Единственным средством отвлечь Волкова от прелестей чужой жены, были шахматы.

   Проиграв все карманные деньги Соколову, Волков решил играть в долг, заявив, что у него на книжке их полно, но Соколов играть в долг отказался и предложил сыграть на интерес. Если Соколов проигрывает, то возвращает Волкову его долю деньгами, а если проигрывает Волков, то он должен выйти в парк отдыха и громогласно, прямо на танцплощадке, объявить всем о начале атомной войны. В шутку, разумеется, но так, как будто всерьёз. Ну, не кукарекать же ему, в самом деле.

   Танцплощадка находилась недалеко от Дома офицеров, и там по выходным было полно народа.

   Волков представил эту картину. Вот он выходит и объявляет: «Внимание-внимание! Получено сообщение, что с американского авианосца в нашу сторону ошибочно взлетела ракета с атомной боеголовкой. Через полчаса она будет здесь. Всем быстро разойтись по домам, плотно закрыть за собой двери, проверить на окнах светомаскировку и ждать приказа об эвакуации, в случае, если ракету не удастся сбить на подлёте, и она угодит по аэродрому стратегического назначения, в 10 км отсюда».

   «А что?! Весёлая шутка и не более. Всё равно никто не поверит».

   -   Я согласен, но ты ставишь весь мой долг в обмен на это представление.

   -   Согласен.

   Соколов заставил расписаться Волкова в личном блокноте под своим обещанием, чтобы потом не возникло недоразумений. Так как Волков часто врал другим, будто обыгрывает Соколова, ему приходилось расписываться отдельно и за каждый свой проигрыш. Его это не смущало. Он подмахнул факсимиле, и они продолжили игру.

   Волков почти выиграл, когда неожиданно прозевал ладью и был вынужден сдаться. Соколов пообещал ждать его у танцплощадки, а сам пошёл домой. Волков переоделся, выпил стакан водки и отправился в парк объявлять о начале атомной войны.

   Уже стемнело. Веселье было в самом разгаре: гремела музыка, работали аттракционы и буфет. Среди отдыхающих было много знакомых, и это нагоняло уныние. Волков передумал нарушать мирный отдых, он решил найти Соколова и, перезаняв деньги у кого-нибудь ещё, расплатиться с Соколовым по старым ставкам. Он обошёл всю танцплощадку и главную аллею, но Соколова не нашёл. Вспомнив, что расписался в блокноте, он понял, что придётся сдержать слово. Волков купил билет на танцы и, дождавшись, когда музыка стихнет, вышел к оркестру и, перепутав спьяну свой же текст, по-левитановски объявил о нападении Китая на СССР и о применении им атомного оружия.

   За пять месяцев до этого китайцы действительно напали на наших пограничников на острове Даманский. Был жестокий бой, но конфликт не перерос в войну. Всё закончилось разрывом дипломатических отношений.

   Теперь же, такое объявление выглядело двояко. Все, кто знал Волкова, поняли, что это шутка. Остальные заволновались и стали искать правду.

   В это время начальник Дома офицеров с женой был рядом с танцплощадкой. Он понял, что Волков опять напился и отправился в свой кабинет, чтобы вызвать патруль. По пути он подумал, что давно не проверял работу сирены тревожного оповещения, на случай реальной, а не мнимой тревоги. Вызвав патруль, он зашёл в аппаратную и нажал кнопку сирены. Та дико завыла, и он её тут же выключил, но в этот момент произошло короткое замыкание, свет погас везде: в аппаратной, во всём Доме офицеров и в парке. Сирена по инерции продолжала выть, а люди погрузились во мрак. В парке началась паника, по ходу которой несколько человек получили травмы.

   Весть о панике дошла до дежурного по гарнизону, который, согласно инструкции, тут же доложил об этом в округ. Командир дивизии на выходные убыл на охоту с ночёвкой, и ему не могли доложить.

   В воскресенье из округа примчался проверяющий, который без комдива ничего не мог решать. Напуганные люди сидели по домам. Из магазинов исчезли все продукты вплоть до водки, соли и спичек. Паника перекинулась на гражданское население. Райком стал названивать в крайком, оттуда стали звонить в Москву, и дело приняло нешуточный оборот. Только в понедельник, после подробного опроса очевидцев, позорный случай был раскрыт, и картина случившегося прояснилась окончательно.

   Волкова вызвали на ковёр и припёрли к стенке. Он без лишних подробностей сознался в пьяной выходке. Когда стал вопрос о его увольнении из армии, что считалось самым большим позором офицера, Соколов пришёл в комдиву и повинился тоже, рассказав, как было на самом деле. В доказательство он показал блокнот с обещанием подписью Волкова.

   Проверяющий не знал, как об этом докладывать командующему округа. Нужны были веские аргументы, иначе Волкова не спасти. Он стал давить на комдива. Тому пришлось, краснея, признаться о нехватке свободных женщин в гарнизоне и изложить свой план действий по пресечению конфликтов на этой почве.

   -   Не успели женить этого Волкова, но я обещаю, обязательно женим этого шутника на самой злохотючей посудомойке, чтобы до конца дней своих не разгибался над ней. А не поможет, тогда выгоним, к чёртовой матери, - заверил седой генерал, тут же добавив, что капитан на сегодняшний день является лучшим командиром экипажа самолёта Ан-12 и что выгонять его никак нельзя.

   -   Ладно, так и доложу командующему, а там будь что будет, - сказал проверяющий и улетел в округ.

   Командующий округа, когда ему доложили о ЧП, аж вскипел от негодования.

   -   Может быть к ним приставить женский полк, для удовлетворения их низменных потребностей?! Позор! Докатились! Да как такое вообще могло произойти?! Да ещё в авиации…

   -   Там же безлюдье и глушь. С одной стороны степь и сопки, с другой тайга. Но меры принимаются, товарищ генерал-лейтенант.

   -   Какие ещё меры?! За это под трибунал надо…

   -   Волков – лучший командир экипажа, имеет правительственные боевые ордена и медали за оказание интернациональной помощи дружественному Вьетнаму.

   -   Так всегда. Ты мне ответь, почему: как лучший специалист, так обязательно разгильдяй, а как не разгильдяй, то посредственность? Можешь сказать?

   -   Никак нет!

   -   То-то же! Что мне в Москву докладывать? Там ждут…

   -   Откуда они узнали? – удивился проверяющий.

   -   Соседи-ракетчики удружили. У них прямая связь с Москвой и приказ пресекать всяческие провокации.

   -   Ракетчики не могли об этом знать, они базируются в отдельном городке.

   -   А вот узнали. У ракетчиков, видимо, тоже не хватает свободных женщин, бегают к лётчикам.

   …Ты вот что, передай комдиву летунов, пусть этого шутника отправят куда-нибудь подальше в командировку, на Кубу, что ли, пока шум не уляжется.

   -   У Волкова свадьба намечается, товарищ командующий, а с сентября, как только закончится сезон дождей, он отправится во Вьетнам.

   -   Немедленно его спрятать куда-нибудь, чтобы ни слуху, ни духу. Я доложу, что он временно отстранён и переведён в наземную службу. По бумагам будет одно, а фактически другое. Понял! Но об этом никому. Иди!

   -   Есть, об этом никому!