«Заново писать Уголовный кодекс не надо»

Эксперты скептически относятся к инициативе ОНФ по полной переделке уголовного законодательства

О том, что в стране взят курс на либерализацию уголовного законодательства, президент России Дмитрий Медведев не только заявлял неоднократно, но и начал действовать в этом направлении, внеся в Госдуму сразу несколько пакетов поправок. Однако специалисты из «Общероссийского народного фронта» (ОНФ), созданного Владимиром Путиным, решили переплюнуть главу государства в совершенствовании документа и предложили вообще полностью переписать Уголовный кодекс.

Об этой инициативе накануне заявил руководитель Института социально-экономических и политических исследований Николай Федоров, который занимается координацией работы по подготовке «Народной программы» ОНФ. «Действующий Уголовный кодекс в результате многочисленных поправок и дополнений приобрел несистемный, лоскутный характер. Мы предлагаем разработать и принять концептуально новый Уголовный кодекс Российской Федерации, который должен стать фундаментальной – как идеологической, так и юридической основой формирования современной уголовной политики», – цитирует его слова Интерфакс.

Однако тогда придется обновить и Уголовно-процессуальный кодекс, который, по идее, должен соответствовать Уголовному кодексу. Федоров уверен, что только таким способом можно существенно улучшить правоприменительную практику, при этом правосудие станет более эффективным и гуманным. По его мнению, Россия до сих пор находится под властью советской уголовной практики, т. к. большинство выносимых приговоров – обвинительные. «За последние 15 лет осуждено более 15 млн человек, т. е. каждый девятый гражданин Российской Федерации. Такая ситуация деформирует наше общество, делает его морально нездоровым. Многие из этих людей могли бы приносить ощутимую пользу, не окажись они за решеткой. Государство тратит на содержание тюрем половину того, что направляется на школы», – констатировал Федоров.

Разработчики «Народной программы» считают, что в написанном заново законодательстве стоит сократить сферу применения лишения свободы. Кроме того, необходимо вплотную заняться усовершенствованием процедуры назначения судей, которые должны будут проходить публичную проверку квалификации, в которую будет включаться сдача экзаменов в письменном виде с публикацией ответов в Интернете. Полномочия мировых судей, по словам Федорова, должны продлеваться квалификационной коллегией судей. При этом он обратил внимание на то, что крен в сторону обвинительных заключений связан бывшей деятельностью судей, которые ранее, как правило, занимали должности следователей, сотрудников спецслужб и прокуроров. Федоров призвал переосмыслить систему охраны общественных интересов, отказаться «от ее чрезмерного репрессивного уклона».

Предложение Федорова мгновенно вызвало бурю эмоций, спровоцировало дискуссию между правоведами и политиками. Например, глава Адвокатской палаты Москвы Генри Резник в прямом эфире «Русской службы новостей» заявил, что идея о переписывании Уголовного кодекса является демагогией. «Он говорит, что надо принять новый Уголовный кодекс. А новый Уголовный кодекс принимать не просто не надо, а невозможно, потому что принципы уголовного законодательства существуют веками. И все это не может быть порушено никак», – сказал он. Резник согласился с тем, что Уголовный кодекс содержит противоречащие друг другу нормы, но с ними надо отдельно работать.

В то же время согласие с Федоровым выразил адвокат Вадим Клювгант. «Действующий кодекс крайне репрессивен и тянет страну назад, в первую очередь это относится к наиболее активной части общества, к предпринимателям. При этом принятие нового кодекса надо начинать с полноценной амнистии, в первую очередь за преступления экономического характера, по которым многие люди были осуждены именно в рамках действующего репрессивного кодекса, который и то не всегда соблюдается», – заявил он.

Обозреватель KМ.RU предложил экспертам также порассуждать о том, нуждается ли уголовное законодательство в кардинальных переменах, или же можно обойтись отдельными поправками, как это делается в последнее время. 

Почетный адвокат России, лидер движения «Антипроизвол» Леонид Ольшанский:

– Я считаю, что можно обойтись поправками, кодексы учли реалии времени. В них есть все, чтобы раскрутить руль как вправо – в сторону репрессий, так и влево – в сторону гуманизации законодательства. Главное – не допустить принятия дальше лоскутности, принятия поправок, у которых пиаровская цель, а не сущностная.

В Уголовном кодексе есть хорошие 75-я и 76-я статьи. Они говорят о праве сторон примириться, даже если есть труп. Да, конечно, за кулисами этого примирения одна сторона дает другой деньги, но это и не плохо, т. к. они всегда направлены на возмещение расходов, морального вреда. Если кормилец погиб, то деньги пойдут на то, чтобы семья жила хотя бы какой-то период. У нас некоторые люди в погоне за дешевым пиаром говорят сейчас, что мы отменим право примиряться, ибо на дорогах гибнут тысячи людей. Они обманывают читателей и своих избирателей в преддверии выборов. Статьи 75 и 76 посвящены не трупам на дорогах, а любым ситуациям, когда совершено преступление, но обвиняемый и потерпевший или его родственники хотели бы помириться. Лишать такого права людей нельзя, плюс последнее слово – всегда за судом; это – не обязанность суда, а право. Это – яркий пример, как не стоит бездумно переделывать Уголовный кодекс.

Второй пример. Президент Дмитрий Медведев некоторое время назад внес гуманные поправки о том, что если человеку вменяется экономическое преступление, то его не стоит до суда держать в тюрьме, а держать лучше под подпиской о невыезде, домашним арестом или в иной форме. Вот, пожалуйста, актуальная необходимость изменений в Уголовно-процессуальный кодекс была сделана.

Далее президент внес важные поправки о том, чтобы нижняя граница была ликвидирована. Простым языком: за квартирную кражу было от 3 до 8 лет, а стало – от 0 до 8. Это актуально? Актуально, потому что если человек украл банку варенья из соседского сарая, то, может быть, судья даст ему три месяца тюрьмы, а если было от 3 до 8 лет, то пришлось бы дать минимум три года за ржавый мопед или ту же банку варенья.

Поэтому я думаю, что заново писать Уголовный кодекс не надо, а внести гуманные поправки нужно.

Главное – не дать горлопанам в преддверии выборов закрепить в кодексах репрессивные меры.

Еще у нас всегда было понятие эксперта как человека, который защитил если не докторскую, то хотя бы кандидатскую по уголовному, гражданскому, земельному праву. Поэтому когда человек, не имеющий юридического образования, предлагает поправки, это звучит смешно. Хотелось бы, чтобы над поправками работали ученые, люди, защитившие диссертации по уголовно-правовому циклу, если речь идет об этих кодексах; защитившие по жилищному праву должны работать над поправками в Жилищный кодекс и т. д.

– Эксперты считают, что судебная практика также нуждается в изменении. Они настаивают на том, чтобы среди судей было как можно меньше следователей и прокуроров, а было больше адвокатов. Каково Ваше мнение?

– Это хорошо, мысль правильная. На Западе и в Америке пиком карьеры считается стать судьей. Но, к сожалению, судьи идут в адвокаты, а не наоборот. Я считаю, что мы должны ориентироваться на уровень Конституционного суда, когда судьями становятся доктора наук с большим опытом работы.

Но вы упустили еще одну важную категорию людей, кроме адвокатов: это профессорско-преподавательский состав юридических вузов и научно-исследовательских институтов. Это был бы идеальный вариант, т. к. они имеют высокую научную культуру, глубокие знания, и у них нет искажения сознания, которое возникает при работе в правоохранительных органах.

Заведующий сектором уголовного права и криминологии Института государства и права РАН, доктор юридических наук Сергей Максимов:

– Конечно, оба кодекса в настоящее время не могут удовлетворять в полной мере потребностям общества и государства, далеки от совершенства, может, даже дальше, чем были при принятии, в т. ч. в результате частных поправок. Такая проблема действительно существует. Вместе с тем, на мой взгляд, менять оба кодекса сегодня нет никакого смысла, потому что вряд ли мы в состоянии подготовить гораздо более качественные документы, чем те, каковыми они были на момент принятия. Даже если мы напишем тексты во всех отношениях лучше, чем есть сейчас, принять в том виде, в котором сделают люди, понимающие, что такое Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы, мы не сможем. Опять будут внесены поправки, которые его снова ухудшат.

Есть серьезная проблема, связанная с механизмом нормотворчества. Он у нас, по-моему, сегодня не в порядке. Прежде всего это порядок подготовки нормативно-правовых актов, их обсуждение. Сегодня роль специалистов, которые разбираются в законодательстве, в правилах формулирования запретов, ограничений, правил процессуального характера, сведена до критического минимума, который не позволяет обеспечить нужного качества документов. Эти документы сегодня правятся на основе политической воли и указаний. Но нужно еще уметь правильно интерпретировать в тексте закона эту политическую волю. Также надо уметь сказать заказчику «нет» тогда, когда это необходимо, потому что некоторые решения нельзя реализовать в рамках нынешней правовой системы, даже если очень хочется. Только кажется, что юридические законы очень сильно отличаются от естественных: в них тоже не все возможно. Поэтому нужно иметь такой инструмент, когда лица, принимающие решение о поправках в уголовный закон, получают очень честную и взвешенную оценку тех или иных инициатив. К сожалению, поправки принимаются в режиме выбора только тех экспертных заключений, которые отвечают заранее принятым решениям. Если критика этих законопроектов, в т. ч. концептуального характера, отличается от первоначального замысла, то она просто отбрасывается, чего не должно происходить. Надо обсуждать внимательно и по существу.

Поэтому даже если мы напишем текст лучше, еще раз подчеркиваю, принять его у нас нет возможности. Нам сначала надо привести в порядок механизм нормотворчества, принять закон о нормативно-правовых актах РФ и восстановить систему разумной подготовки документов, их профессионального обсуждения, отладить механизм обсуждения с участием заинтересованных общественных организаций, которые сегодня тоже мало причастны к этому процессу.

– Некоторые эксперты настаивают на смене судебной практики, они говорят о том, что среди судей много бывших прокуроров и следователей, а это дает крен в сторону обвинительных заключений. Поэтому они считают, что среди судей должно быть больше адвокатов. Что Вы думаете по этому поводу?

– Я думаю, что это – рассуждения людей, не понимающих сути проблемы. Мне кажется, такие оценки малопрофессиональны. Вне зависимости от того, какое образование человек получил, окончил ли он МГУ или Высшую школу милиции, его правовые взгляды определяются не тем, какой системе он изначально принадлежал, а совокупностью большого числа обстоятельств. На первом месте здесь стоит воспитание, т. е. стоит ли тому или иному человеку доверять судейский пост, прежде всего определяется в средней общеобразовательной школе, а не в вузе и месте работы, где он был.

Конечно, есть серьезные исследования, которые говорят о профессиональной деформации, но как раз одним из выводов является то, что эта деформация происходит не в связи с выполняемой человеком работой, а в связи с недостатками его воспитания, образования, среды. Поэтому не надо рассчитывать на то, что если вместо бывших прокуроров придут адвокаты, то у нас судебная практика станет лучше, утратит обвинительный уклон. Надо менять сам механизм, сделать его более совершенным, чем сейчас. К тому же надо помнить о том времени, в котором мы живем. Судьи, которые получили сегодня широкие возможности при назначении наказания за коррупционные преступления, не очень рады, что нижние пределы наказаний исчезли. На мой взгляд, разумные судьи должны стремиться к тому, чтобы закон четко ограничивал пределы общественной опасности преступлений.

Сегодня уголовное законодательство приблизилось к такому моменту, когда можно обойтись одним составом преступления, в который вписать все возможные виды преступлений, и установить только одно наказание – от нуля до бесконечности – с тем, чтобы судьи сами выбирали, какое назначить наказание. Это, как мне кажется, неправильный путь.