Третий срок Путина не совсем легитимен

Еще не прошли выборы в Госдуму, а Единороссы, с подачи "президента" Медведева (временно  "замещавшего" г-на Путина на президентском посту) уже выдвинули Великого Вождя и Любимого Руководителя на новый президентский срок. Вроде бы - на вполне законных основаниях. Но есть и сомневающиеся... Ниже привожу размышления одного из таких сомневающихся:

"Я хотел бы влить ложку юридического дегтя в бочку политического меда, презентованную на съезде «Единой России». Перефразируя Гегеля, можно сказать: не все политически возможное юридически действительно.

Почему-то как само собой разумеющееся считается, что третий срок Владимира Путина является абсолютно конституционным в том случае, если между вторым и третьим периодами подложить «прокладку» в виде одного срока Дмитрия Медведева. Как будто бы этот один промежуточный срок полностью меняет политическую и юридическую суть вещей.

Здесь не все так очевидно. Действительно, подобное впечатление сразу возникает из прямого прочтения части 3 статьи 81 Конституции РФ: «Одно и то же лицо не может занимать должность Президента Российской Федерации более двух сроков подряд». Сторонники третьего срока трактуют это положение буквально, в том смысле, что если третий срок случился не сразу, то он законен.

Проблема в том, что Конституция России, как и любой другой закон, имеет не только «букву», но и «дух». Причем в этом тандеме «буквы» и «духа» законов «дух» имеет доминирующее значение. Ну, прямо как в тандеме Путина и Медведева: не важно — кто формально главный, важно — кто рулит…

Если бы это было не так, профессии юристов не существовало бы вовсе — их всех заменили бы машины. Но пока юристов рано отправлять на свалку истории, потому что каждое положение закона — тем более положение Конституции — необходимо «толковать», то есть интерпретировать, исходя из общего смысла и контекста данного закона.

Сама по себе буква закона слепа и беспомощна. Грамотный законник всегда может вывернуть любой закон наизнанку, если он не будет ограничен при его толковании какими-то общими принципами. Именно поэтому каждый авторитарный режим обладает своей доморощенной «буквальной» конституционной легитимностью. Она возникает благодаря тому, что положения конституционных законов толкуются буквально, вне их политического, культурного и исторического контекста.

С «буквальной» точки зрения практически не существует ограничений для пожизненного занятия должности президента РФ. В этом случае вообще непонятно, почему речь идет, например, о 2024 годе в случае с Владимиром Путиным? После 2024 года его опять может кто-то подменить, и тогда он продолжит управлять страной вплоть до 2046 года. Конечно, после 2046 года это повторить будет сложнее, но до 94 лет Владимир Путин, как активный сторонник здорового образа жизни, вполне может дожить.

Уже на одном этом примере можно убедиться, что «буквальное» прочтение Конституции в данном случае не работает, так как приводит нас к тезису о том, что отдельное лицо может исполнять обязанности президента пожизненно. Это, однако, противоречит смыслу данной конституционной нормы, которая, очевидно, вводилась как некое ограничение с прямо противоположной целью.

Вряд ли законодатель, вводя эту норму в Конституцию России, имел в виду, что ограничением является требование перемежать пребывание некоего лица у власти искусственными перерывами в один срок. Если бы это было так, то такая норма умест¬ней смотрелась бы где-нибудь в Трудовом кодексе, в разделе о «рабочем времени и времени отдыха» президента…

Раз так, то нам необходимо все-таки обратиться к «духу Конституции». И вот здесь начинается самое интересное. Больше всего вопросов при прочтении текста Основного закона вызывает слово «подряд». Что и при каких обстоятельствах можно считать непрерывным сроком нахождения у власти, а что является доказательством «перерыва постепенности»?

Сторонники формального, буквального подхода утверждают, что «подряд» значит просто два определенных законом срока один за другим. Я же полагаю, что «подряд» значит нечто большее — более двух сроков фактического нахождения у власти одного и того же лица или группы лиц, которую он представляет, если передача власти не была осуществлена на конкурентных началах.

Очевидно, что ограничение пребывания в должности президента РФ двумя сроками подряд, установленное пунктом 3 статьи 81 Конституции РФ, появилось не само по себе, а является развитием неких принципов, сформулированных в основополагающих главах 1 и 2 российской Конституции. Конкретно эти ограничения «привязаны» к части 3 статьи 13 Конституции РФ, в которой сформулирован принцип политического плюрализма: «В Российской Федерации признаются политическое многообразие, многопартийность».

Политическое многообразие, или плюрализм, основано на признании политической конкуренции таким же важным регулятором политической жизни общества, каким экономическая конкуренция является для его экономической жизни. Таким образом, положения пункта 3 статьи 81 Конституции РФ об ограничении пребывания в должности президента РФ двумя сроками «подряд» должны трактоваться в контексте реализации на практике принципа политического плюрализма, закрепленного в пункте 3 статьи 13 Конституции РФ.

То есть «подряд» — период нахождения у власти, который ограничен не столько формальными сроками, сколько отсутствием политической конкуренции. С точки зрения «буквы» Конституции ограничения распространяются только на энное количество лет. С точки зрения «духа» Конституции эти ограничения значительно шире — они распространяются и на те случаи, когда лицо формально покидает власть, чтобы потом вернуться в нее по своей собственной инициативе, минуя реальную политическую борьбу, то есть реальную конкуренцию, и ущемляя тем самым политический плюрализм как базовый принцип, закрепленный в Конституции.

Если решение Владимира Путина будет не только озвучено, но и оформлено как решение о его выдвижении в качестве кандидата от правящей партии на выборах в президенты РФ 2012 года, оно вполне может стать предметом многочисленных судебных исков.

В этой ситуации именно вопрос о наличии или отсутствии реальной политической конкуренции должен стать главным предметом доказывания. Потому что если будет установлено, что власть после второго срока переходила от Путина к Медведеву без реальной политической борьбы между ними как своего рода политическая цессия, то есть уступка права, то это будет серьезным аргументом в пользу того, чтобы зачесть срок Медведева Путину в качестве его третьего срока.

В этом свете бодрые заявления участников тандема о том, что они еще в 2007 году обо всем между собой договорились, вне зависимости от того, правда это или нет, смотрятся как свидетельства против самих себя, потому что указывают на своего рода антиконституционный заговор и недобросовестность намерений. Думаю, что в дальнейшем участникам тандема придется от этих заявлений отречься во избежание негативных юридических последствий.

При рассмотрении возможных заявлений суды окажутся поставлены в очень неудобную позицию: они должны будут делать непростой выбор между признанием легитимной совершенно абсурдной «буквальной» трактовки положений Конституции РФ и единственно возможным, но политически еретическим ее толкованием, исходя из общепризнанных принципов плюрализма и политической конкуренции.

В экстремально затруднительном положении окажется и Конституционный суд РФ, если кто-то из имеющих на это право субъектов направит в него соответствующий запрос о толковании данной конституционной нормы.

Более того, решения российских судов, выбор которых в пользу формального, буквального толкования легко предвидеть, исходя из их политически зависимого от исполнительной власти положения, будут обжалованы в Европейский суд по правам человека, решение которого гораздо менее очевидно. Все это создаст определенный флер «нелегитимности» третьего срока, который станет витать над президентством Владимира Путина все дальнейшее время его нахождения у власти.

Все вышеописанное — достаточно очевидные вещи с сугубо юридической конституционно-правовой точки зрения. Тезисы, выдвинутые мною, неоднозначны и вполне оспоримы. Неоспоримо одно — это предмет для широкой дискуссии в юридической среде. И то, что наше очень обширное и весьма квалифицированное конституционно-правовое сообщество не проявляет к этой теме никакого интереса, много говорит о том, в каком затруднительном положении это сообщество сегодня в России оказалось."