Об армии или Дедовщина - мать порядка (Из серио О...)

На модерации Отложенный

  На чем основывается любая армия в мире, с тех пор как вообще в нем появились армии? Очевидно, на патриотизме или на денежной оплате. Человек становится воином либо защищая нечто ему дорогое, либо сделав это своей профессией. В первом случае его вознаграждением является его же дом с родными и всем имуществом. Во втором случае – это заработок. Для всех государственных армий предпочтительной является армия, основанная на патриотизме. Дело даже не в том, что такая армия обходится дешевле, а в том, что она более надежна. В республиканском Риме служба в армии была гражданской обязанностью каждого мужчины. Эта армия сделала Рим империей. Но на этом патриотизм и кончился. Имперская армия Рима была уже наемной. Эта армия периодически устраивала бунты, если ей вовремя не платили жалование. Гражданские войны в Риме велись силами как раз таких армий. Их попросту перекупали друг у друга. И сама армия стала вмешиваться в дела политики. Война за престол двух императоров Виттелия и Отона была войной двух армий одного государства. А затем эта армия уже по собственному почину свергла Гальбу и выбрала цезарем Веспасиана Флавия, того самого, что сделал платными римские сортиры и построил Колизей. И хотя Рим пал по тем же причинам, по которым рано или поздно гибнут все империи мира, заживо сгнивая в человеческих головах, с военной точки зрения империя была разрушена германскими варварами, которым наемная армия Рима не пожелала дать достойный отпор. Часть этой армии сама перешла на сторону врага, ибо ей было уже все равно, кого грабить. В этом опасность наемных армий.

Но деньги, по крайней мере, солдатам можно заплатить, а как возбудить в них патриотизм? И что это такое – патриотизм? По определению, патриотизм – это готовность члена общества к самопожертвованию ради общественного блага. Для человека – это вопрос здравого смысла и свободы воли. А здравый смысл всегда с человеком (если он психически здоров). Банальный факт заключается в том, что степень патриотизма общества можно оценить по масштабам коррупции в нем. Взяточник и казнокрад – это, по сути, и есть антипатриот. Если все законы пишутся во имя общественного блага (а найдется ли в этом мире хоть один политик, чиновник или юрист, который станет отрицать это?), то нарушающий этот закон (взятку еще никто не додумался узаконить), ставит свое личное благо выше общественного. Это и есть антипатриотизм. И не нужно быть аналитиком, чтобы понимать это на уровне здравого смысла.

Так что же происходит с армией, в которой денег не платят, а патриотизм утрачен? Она становится советско-российской. Уже в мое время только придурковатый парень мог считать обязательную срочную службу в армии великой честью. И никакие советские юнцы не шли в армию с восторгом. Зачем они поступали в военные училища и становились офицерами – это другой вопрос. Речь о солдатах, которым за уклонение от патриотической чести, ставшей пустым звуком, государство грозило уголовным преследованием. Именно перед таким выбором был поставлен и я: либо армия, либо тюрьма. Либо взятка за белый билет. Но я не хотел нести потом за собой всю жизнь это коррупционное дерьмо, и честно отправился служить без всякого, разумеется, энтузиазма как и миллионы других советских юношей.

Дело ведь в том, что советская, а ныне, надо полагать, и российская армия были устроены точно по принципу русской царской армии, в которой офицеры были дворянами, а солдаты – крепостными мужиками. Эта армия была кастовой. Она и осталась кастовой. Но если крепостной раб с рождения привыкал взирать на господина снизу вверх, то в советско-российской этого уже не могло быть в принципе. Я был, пожалуй, образованнее этих офицеров, но теперь был поставлен по отношению к ним в положение скота. Я знал эту категорию людей. Некоторые из моих школьных приятелей стали офицерами (ныне майоры и полковники в отставке или спившиеся капитаны). На гражданке эти ребята в портупеях  не посмели бы ставить себя выше меня. Я бы живо указал им их место. Но здесь меня презирали именно за то, что я решил честно отбыть свой патриотический долг. Говорила мне мама: не ходил бы ты, сын, во солдаты. Может, надо было дать этим жлобам в военкомате взятку?

Здесь они были высшие существа, которые никогда не спят в одних казармах с солдатами и никогда не жрут из солдатского котла. На полковой кухне для дежурных офицеров готовили отдельно. Все прочие предпочитали обедать дома или в цивильных столовых. Есть солдатскую похлебку было ниже их достоинства. Эта кастовость была доведена до мелочей: у офицера другая форма, юфтевые сапоги и кожаный ремень, у солдата – х/б и кирза, которая деревенеет на морозе. Даже нижнее белье у офицера другое. А солдату выдают рванину и ветошь. Воинский устав гласит: «Солдат должен стойко переносить тяготы и лишения воинской службы». Кто определяет размеры этих тягот и лишений? Офицеры. В принципе, солдата можно загонять до смерти, уморить голодом или заморозить на плацу, а потом сказать: Война – не сахар. Этот солдат никуда не годился, издох еще до того как началась война.

Так почему же в советской, а ныне в российской армии процветает дедовщина?

Ответ прост. Но ни один генерал вам этого никогда не скажет. Все начинается с тотальной утраты патриотизма. Ведь этот мальчишка-призывник не слепой, он видит мир, в котором растет и живет. На фоне всеобщего цинизма и взяточничества, на фоне этого торжествующего антипатриотизма, призыв быть патриотом подразумевает фактически требование стать козлом отпущения. Ты виноват в том, что родился в этой стране. Одно дело – размалевать физиономию триколором, пить пиво и кричать «Россия – чемпион». Этот патриотизм не требует самопожертвования. Совсем другое дело – жить в условиях почти тюремных. Да ведь в тюрьмах хоть прокурорский надзор есть. В казарме жаловаться должно по инстанции. Отцу-командиру на отца-командира. Поэтому солдатик молча переносит «тяготы и лишения», а слабонервные вешаются или начинают палить из доверенного им автомата.

Итак, этот парень с вольницы приходит в армию без какого-либо энтузиазма. И он еще не пуган. Сегодня он не захочет отдать честь, завтра пошлет офицера подальше, а послезавтра повернется и уйдет вовсе: надоело ему в этой дебильной казарме. Как его запугать? Ведь дисциплина, если она не основана на желании служить, может быть достигнута только страхом. Во-первых, круговая порука. За проступки одного следует наказывать весь взвод или роту. И тогда уже сами солдатики невзлюбят вольнодумца. А те, что успели наглотаться унижений за год, и вовсе взбесятся. Из-за какого-то новобранца их заставляют маршировать по плацу и мерзнуть на холоде! А в морду? Весь армейский порядок устроен таким образом, чтобы натравливать «дедов» на «духов» (в мое время их называли так). А дальше срабатывает человеческая природа. И самые пакостные юнцы, натерпевшись насилия в первой части службы, компенсируют его во второй части. В итоге, солдат запуган, унижен и дисциплинирован. Что и требовалось. А еще вечная российская история – ни на что не хватает денег. Армейская нищета. Кормят баландой и овсом, так что даже жаргон армейский не отличается от тюремного. Все это – пайка. Голод тоже дисциплинирует. Форму выдают одну (вторую найди себе среди брошенного дембелями старья). Кирзу подбей, потому что следующую получишь только через год. Сносишь каблуки на плацу, будут проблемы.

Всю тонкость этих нищенских мерзостей может проиллюстрировать короткий рассказ из моего опыта. На зиму солдату выдают рукавицы. Дешевка сшитая из барахла. Битый солдат знает, что обычно этих рукавиц не хватает на сезон. К тому же, если он возится с техникой на морозе, его рукавицы очень скоро окажутся измазанными в мазуте. Вторых не дадут. И тогда он заранее крадет запасные себе рукавицы у раззявы-новобранца. Так я и остался без своих новеньких варежек. Впереди зима, а у меня больше нет рукавиц. Оскорбленный в лучших чувствах, я говорю себе: «Ну и отморожу руки!» И иду в строй. Скоро ко мне подходит офицер и спрашивает: Боец, почему нарушаешь форму одежды? Где твои рукавицы? – Украли. – А меня не е…т! (Сказал бы он мне это на гражданке!) Иди и возвращайся в строй одетый по уставу, - приказывает он. – И что же мне сделать? Украсть? – возмущенно спрашиваю я. – Твои проблемы, боец. – Скажите, где купить, и я куплю. – Здесь армия, а не магазин. Тебе выдали рукавицы. Нужно было за ними смотреть.

Красть я не стал, и мне все-таки выдали вторые, предупредив, чтобы я их не потерял. Но как их сберечь в казарме, где нищета провоцирует воровство? Персональных сейфов для солдат нет. Тогда я положил их под матрац. А вскоре в казарму пожаловал командир батальона, единственным занятием которого было, по-моему, шарить по солдатским тумбочкам и проверять чистоту их сапог. И меня опять уличили в нарушении устава. Помню ухмылку взводного лейтенанта. Рукавицы должны лежать в тумбочке. И в уставе не сказано, что из тумбочек их крадут. Вот уж «школа жизни». Из армии я вынес только одно – презрение к людям в погонах. Эти бедняги дохли от скуки в казармах, где страх наводили сержанты и старослужащие.

Армия может быть основана либо на патриотизме (предполагающем взаимоуважение), либо на оплате воинских услуг. Если нет ни того, ни другого, армию может сохранить только тот механизм, который в просторечии именуется «дедовщиной». По крайней мере, создать видимость армии (ибо нет гарантии, что в условиях войны, как это было уже в царской армии, солдатики не начнут расстреливать дворянствующих командиров). И все российские генералы знают, что только на дедовщине и держится их армия. Но ни один негодяй в золоченых эполетах никогда этого не подтвердит.

Да и зачем им солдаты? В России столько генералов, что из них одних можно сформировать армию. Такая армия лишь своими алыми лампасами и каракулевыми шапками приведет в страх любого врага. На кой черт им эти полуголодные, полуоборванные, полусонные и оловянные от одурения солдатики? Чтобы было кого обворовать на пайку и построить дачу? А еще этот «Комитет солдатских матерей». Да приличный вояка должен провалиться со стыда за свою армию.