Юрий Поляков: Сегодня во мне больше комсомольца, чем было в 70-е
- Ну, у меня много чего осталось от комсомола. Потому что, в общем-то, я формировался в те времена, когда комсомол был очень серьезной, влиятельной и очень полезной организацией. Ну, конечно, с определенными недостатками, которые я, как и положено писателю-реалисту, описал в повести «ЧП районного масштаба». Но, тем не менее, это какой-то жизненный оптимизм, вера в лучшее, умение, так сказать, организовать себя и организовать других. И, в общем-то, патриотизм. Потому что комсомол, конечно, воспитывал, прежде всего, патриотизм. Он тогда назывался советский, сейчас это определение отпало. Но какая разница, патриотизм, он и есть патриотизм.
- А если в процентном отношении посмотреть? За 100 % принять того Полякова, который разоблачил «ЧП районного масштаба», то сколько процентов комсомола осталось в нынешнем Полякове?
- Вы знаете, я думаю, что во мне сейчас этого комсомольского начала даже побольше, чем без малого 40 лет назад, когда вышла моя повесть.
- То есть, больше 100 процентов?
- Нет, просто вы неправильно сформулировали посыл о 100 процентах – за исходник надо брать идеального комсомольца всех времен. И сравнивать себя с этим идеалом. Так вот, в 70-80 годы мы были достаточно критически настроены по отношению к организации. И, в общем-то, видели какой-то негатив сгущенно, преувеличивая его там, где надо было к недостаткам с пониманием относиться. И только позже, пожив в эпоху дикого капитализма, слома государства, попытки выстроить, так сказать, компрадорскую экономику и компрадорское общество в нашей стране, пришли к пониманию, что, в общем-то, то, что мы считали тогда пропагандой, на самом деле было правдой. Но тогда мы были очень критически настроены.
- Поспешили, стало быть, с разрушением «старого мира», перестарались?
- Я думаю, что все-таки наше поколение виновато в том, что мы не смогли сохранить комсомол… Его сейчас, кстати, очень не хватает. И все последующие попытки создать молодежную организацию такого общегосударственного уровня, к сожалению, не удались. Особенно это стало понятно, когда началась специальная военная операция. Может быть, каким-то образом эта экстремальная ситуация повлияет на новую попытку создать такую общенациональную молодежную организацию. Потому что, когда стране брошены такие вызовы, когда все идет, в общем-то, к очень серьезному международному конфликту, атомизация недопустима, должна быть консолидация общества.
Когда надвигалась Вторая мировая война, у нас была одна партия, один комсомол. И это, на мой взгляд, стало не последним фактором, повлиявшим на исход Великой Отечественной войны – на Победу нашего народа, нашего Советского Союза. Видимо, мы в какой-то степени возвращаемся к тем же вызовам, а ответ на них один – консолидация. Так что я думаю, что сейчас я даже больший комсомолец, чем был, когда писал повесть «ЧП районного масштаба».
- Правильно ли мы понимаем, что разрушать что-то нужно было, но не до основания? Чувствуете себя виноватым?
- Лично я как раз критиковал комсомол потому, что считал, что это организация способна избавиться от недостатков. А для того, чтобы от них избавиться, их надо было обозначить, сформулировать. Кстати говоря, я здесь опередил, между прочим, Центральный Комитет КПСС. Потому что я-то свою повесть написал в 1981 году, а постановление ЦК партии об улучшении руководства комсомолом вышло только в1984-м.
Но я говорю в том смысле, что все наше поколение в какой-то степени повелось на эти, грубо говоря, провокационные такие манки, несбыточные обещания.
Но я раньше других очнулся, так сказать, и понял, кто такой Горбачев. Ну, кто такой Ельцин, я и вовсе сразу понимал. Но, видимо, недостаточно убедительно мы объясняли обществу это.
Недостаточно было тех статей, которые я писал, с критикой уже новых, капиталистических тенденций. Кстати говоря, статья 1994-го года «Россия накануне патриотического бума» была опубликована в «Комсомольской правде». И статья «Оппозиция умерла, да здравствует оппозиция», где я протестовал против расстрела парламента «в целях укрепления демократии», тоже была опубликована в «Комсомольской правде».
Так что мы что-то пытались сделать, но, видимо, недостаточно, какое-то чувство вины есть.
- Недавно мы пересмотрели фильм по вашему сценарию, и в некоторых местах как-то стыдно было.
- Вы имеете в виду «ЧП районного масштаба»?
- Да. В те времена нормально все восприняли, а вот сейчас, пожалуй, кое-что повырезали бы.
- Ну, фильм с повестью имеет, в общем-то, мало общего…Сюжетно – да, но в картине акценты расставлены совершенно иначе.
Если повесть – это все-таки произведение, скажем так, советской литературы, где есть вера в то, что можно все поправить и в этом социуме продолжать развиваться, то фильм стал одним из первых антисоветских киноопусов, кстати, снятых за казенные деньги. В этом смысле у нас были споры с режиссером Снежкиным, который, между прочим, ни одного дня в комсомоле не состоял, и ему приходилось объяснять какие-то элементарные вещи. Но в нем был вот такой, видимо, во ВГИКЕ воспитанный, антисоветский заряд, который он постарался вложить в свое произведение.
Что интересно, за несколько лет до этого он снял фильм, прославляющий Октябрьскую революцию, который назывался «Гавроши революции». Прошло 2-3 года, и он снял практически первый антисоветский фильм, где уже откровенно была высказана мысль о том, что это общество, этот строй, эта идеология не имеет права на существование, его можно только сломать. Я не разделял эту точку зрения, но в кино главный – режиссер. Понимаете, у автора сценария совещательный голос, и к нему редко прислушиваются. Тем более – к молодому автору. Так что да, действительно, я сам, когда вижу этот фильм, думаю: да, лихо закрутили…
- Когда герой вашего «Совдетства» дорастет до комсомола? В шестой части?
- В пятой, последней части повествования о советском детстве (я не Дюма-сын и даже не Дюма-внук, так что ограничусь пятитомником), он как раз у меня 10-классник, и уже комсомолец. И вот эти моменты, так сказать, внутреннего какого-то неверия, колебания в нем, конечно, есть. В чем во многом была виновата, кстати, и советская система пропаганды. Понимаете, ну, нельзя достаточно информированным и развитым десятиклассникам конца 60- 70-х годов предлагать те же самые формы идеологического просвещения, какие предлагались рабфаковцам 1925 года.
- Получается, в этой части «Совдетства» вы описываете то же время, что показано в ваших же произведениях «ЧП районного масштаба», «Апофегей», в сборнике «Работа над ошибками», посвященном школе.
- А теперь я хочу на это время и на ту же возрастную категорию взглянуть уже с высот прожитой жизни и того исторического опыта, который я, в частности, и весь народ в целом, обрели.
Это очень интересная тема, но то, что в 80-90 годы значительная часть интеллигенции стала откровенно на антисоветские позиции и способствовала крушению великого государства, это – да. И как раз в этом смысле фильм «ЧП районного масштаба» был первой ласточкой. Кстати говоря, как я уже сказал, мы в этом смысле спорили со Снежкиным: я возражал и мой друг Валерий Павлов, который был консультантом на этом фильме, там он есть, кстати, в титрах. У него был опыт комсомольской работы, он был первый секретарь Красногвардейского райкома комсомола тогда еще Ленинграда. И вот мы вдвоем пытались объяснить, что комсомол не заслуживает той ненависти, которую почему-то испытывал к нему Сергей Снежкин. Ну, такие начинались времена, и кто-то старательно включал вот этот маховик антисоветчины, прежде всего, в культуре, на телевидении, в кино и т.д.
- Вы в «Совдетстве» возьмете какие-то свои слова обратно, покаетесь?
- Нет, мне не в чем каяться. Никто не скажет, что в «ЧП районного масштаба» описано то, чего не было, что в «Ста днях до приказа» описано то, чего не было, что я что-то придумал, что я, скажем, кого-то оболгал. Я еще в довольно мягкой форме дедовщину показал или школьную проблематику в «Работе над ошибками». Я был честный писатель-реалист
Проблема в другом. Проблема, что та часть творческой интеллигенции, которая все-таки ратовала за сохранение советского строя (ну, естественно, при условии его реформации), за сохранение Советского Союза, за сохранение того, что завоевал социализм с помощью, кстати, и комсомола, потому что в комсомоле было под 40 миллионов членов, эта наша часть, она была многочисленнее, но она оказалась слабее, чем вот эта малочисленная, но сплоченная и, видимо, очень хорошо простимулированная группа антисоветчиков в среде творческой интеллигенции. Вот в этом смысле – да, можно покаяться, что мы в той идейной, так сказать, схватке оказались слабее.
- И как вы отметите 107-ю годовщину комсомола?
- Ну, в комсомоле, как говорится, была хорошая культура застолья, с такими песнями комсомольскими. Я думаю, что мы в узком кругу ровесников и выпьем, и споем.
- Какую песню, например?
- Ну, допустим, «Хорошо над Москвою-рекой услыхать соловья на рассвете. Только нам по душе непокой, мы сурового времени дети…».
- С праздником вас, Юрий! С праздником, комсомольцы-добровольцы! «Сквозь огонь мы пройдем, если нужно…»
- С праздником!
Автор: Александр ГАМОВ
Автор: Любовь МОИСЕЕВА
Комментарии