Интервью зам. Министра иностранных дел РФ С.В.Вершинина газете «Комсомольская правда», 23 сентября 2024 года

Вопрос: Просили бы разъяснить, что случилось при обсуждении Глобального цифрового договора в ООН.

Ответ: 22 сентября Глобальный цифровой договор (ГЦД) был принят Генассамблеей ООН как приложение к Пакту будущего. Переговоры по проекту договора шли весьма непросто. В ходе них в полной мере обнажились глубинные противоречия между Россией и развивающимися странами в лице «Группы 77», с одной стороны, и Западом - с другой. Государства Глобального Юга выступали за повышение своей роли в управлении Интернетом. Призывали принять конкретные меры по скорейшему преодолению «цифрового разрыва» в русле достижения Целей устойчивого развития.

Ключевая задача наших партнеров – получение доступа к передовым информационно-коммуникационным технологиям (ИКТ), чтобы самим создавать необходимые продукты и услуги, а не пользоваться готовыми решениями от глобальных корпораций. Во многом это связано с недоверием к западным компаниям, которые не раз были уличены в неприкрытом нарушении национальных законов, следовании хищническим торговым практикам.

США и их сторонники, напротив, стремились закрепить доминирующее положение своих технологических монополий. Для этого предпринимали попытки размыть роль государств в принятии решений по международной технологической повестке вразрез с Уставом ООН.

Они пытались навязать собственные ущербные правочеловеческие стандарты. Не желали делиться рычагами управления Интернетом. Сопротивлялись любым усилиям по введению ответственности глобальных цифровых платформ перед национальными законодательствами.

ГЦД содержит отдельные позитивные элементы, предложенные Россией и «Группой 77» – продвижение разработок с открытым кодом, подтверждение важности сохранения глобального характера Интернета. Но тенденциозные пассажи в тексте, к сожалению, превалируют. По этой причине Российская Федерация дистанцировалась от консенсуса по ГЦД, равно как и по всему Пакту будущего. В интересах эффективного регулирования цифровой сферы продолжим взаимодействовать с зарубежными партнерами как на профильных многосторонних площадках, так и в двустороннем плане. При выстраивании такой работы будем руководствоваться не громкими пустыми лозунгами, а положениями Устава ООН и принципами международного права.

Вопрос: По подсчетам экспертов, в мире сейчас доступ к Интернету имеют на 250 миллионов меньше женщин, чем мужчин. Обсуждается ли гендерное неравенство при использовании ИКТ в ООН?

Ответ: Вопросами повышения доступности Интернета занимается Международный союз электросвязи (МСЭ), являющийся специализированным учреждением системы ООН. Кроме того, данная тематика – на повестке таких структур Всемирной организации, как Комиссия по науке и технике в целях развития, Многосторонний форум по науке, технологиям и инновациям, Форум по управлению Интернетом, а также Всемирная встреча на высшем уровне по вопросам информационного общества.

При рассмотрении данной проблемы важно уважать суверенитет государств, учитывать их культурные особенности.

Не навязывать странам готовые решения, которые могут противоречить местным традициям и устоям. Одного лишь подключения к Интернету недостаточно, чтобы удовлетворить спрос граждан на безопасные цифровые услуги.

Необходимо содействовать развивающимся странам в наращивании технологического потенциала в целом, чтобы они могли самостоятельно с учетом потребностей общества формировать национальную цифровую среду, защищенную от внешних угроз.

Вопрос: Мешают ли введенные против России санкции переговорам по новым вызовам?

Ответ: В данном контексте мы говорим не столько о санкциях, которые предполагают в том числе визовые рестрикции по отношению к представителям России, сколько о развязанной коллективным Западом гибридной войне против нашей страны. Это впрямую касается и сферы межгосударственного сотрудничества по противодействию новым вызовам и угрозам (НВУ).

Именно Вашингтон и Брюссель первыми отказались, по сути, от любого конструктивного двустороннего диалога с нами по острым вопросам антитеррора, информбезопасности, борьбы с организованной преступностью, незаконным оборотом наркотиков, коррупцией, равно как и по другим актуальным проблемам безопасности.

Более того, Запад взял линию на ущемление прав и интересов России в профильных международных организациях и форматах, а то и на прямое выдавливание из них по политизированным причинам. Вопиющие примеры – приостановление нашего участия в работе ФАТФ (Группа разработки финансовых мер по борьбе с отмыванием денег), невыдача виз членам российских делегаций для участия в мероприятиях по линии ООН.

Одновременно западники все чаще используют проблематику НВУ для создания негативного информационного фона вокруг России. Напомню, что американцы и европейцы мгновенно отреагировали на трагедию в «Крокус Сити Холл», попытавшись отвести любые подозрения от причастности своих подопечных в Киеве к этому преступлению и обвинить российские власти в некомпетентности в борьбе с терроризмом. Искренних слов соболезнования от них мы так и не услышали, что, безусловно, не делает им чести.

Однако беспрецедентная политизация и «украинизация» международного сотрудничества обернулась непоправимыми репутационными издержками для самого «коллективного Запада» во главе с США. Это прекрасно понимают все ответственные участники международного сообщества.

Попытки Вашингтона и его сателлитов добиться политической изоляции России оказались безуспешными. Несмотря на откровенный шантаж и запугивания со стороны западников, абсолютное большинство стран, с которыми у нас сложились дружественные отношения, попросту проигнорировали всю эту антироссийскую истерию. С нашими надежными партнерами с Глобального Юга мы развиваем политический диалог и практическое взаимодействие по широкому спектру вопросов безопасности, включая противодействие новым вызовам и угрозам.