"Манифест коммунистической партии" – "первый программный документ научного коммунизма"

Как известно, в феврале 1848 г. в Лондоне был опубликован на немецком языке "Манифест коммунистической партии" – "первый программный документ научного коммунизма". (Точная дата публикации неизвестна, немецкоязычная электронная энциклопедия Wikipedia указывает наиболее предположительную дату 24 февраля (12 февраля ст.ст.) 1848 г. - исходя из юлианского календаря, это соответствует 25 февраля (н.ст.) в XXI веке. В русскоязычном интернете преобладают неизвестно откуда взятые две даты: 15 и 26 февраля н.ст.)

В этом программном документе всех коммунистов мiра в качестве пути к общечеловеческому счастью провозглашалось уничтожение частной собственности, семьи, государства, нации, религии. (В духовном смысле эта сатанинская программа была позже отражена в коммунистическом гимне "Интернационал".)

Основополагающее значение придавал "Манифесту" Ленин: «В этом произведении с гениальной ясностью и яркость обрисовано новое миросозерцание, последовательный материализм, охватывающий и область социальной жизни, диалектика, как наиболее всестороннее и глубокое учение о развитии, теории классовой борьбы и всемирно-исторической революционной роли пролетариата, творца нового, коммунистического общества». Восхищался и Сталин: «Маркс и Энгельс своим "Манифестом" создали эпоху».

Менее известно то, что при подготовке этого "Манифеста" Маркс и Энгельс получали финансовую поддержку от американских банкиров через их агента Ж. Лаффита, который признал это в своих дневниках: «Им нужно было помочь в осуществлении революции рабочих во всем мiре. Они сейчас над ней работают... Их планы воплотятся в целостную доктрину, которая сокрушит основы светских династий и предаст последние пожиранию низшими массами. И я молюсь на это». Однако острие этой революции направлялось тогда банкирами не на «весь мiр», а именно на сокрушение «династий», то есть монархий.

Коммунистический "Манифест" (1848) и I Интернационал (1864) появились в Лондоне, но этот инструмент был явно не нужен мiровой закулисе в уже контролируемых ею демократических странах, ведь он стремился разрушить даже те основы общества (семью, частную собственность, государство), которые уважал западный мiр. Весьма показательно то, что марксистские "антикапиталистические" партии развили свою активность не в наиболее капиталистических США, Франции или Англии (где монархия давно стала декоративной), а в консервативных монархиях Австро-Венгрии, Германии и особенно в православной Российской Империи.

Уже суворовский поход в Европу против войск революционной Франции в 1799 году («Иди, спасай царей!», – напутствовал полководца Павел I), победа России над Наполеоном и создание монархического Священного союза в 1815-м, подавление революционного восстания в Польше в 1831-м, вмешательство в европейскую революцию 1848–1849 годов, когда русская армия оказала помощь австрийскому монарху в Венгрии, – все это воочию показало мiровой закулисе, что Россия – удерживающий.

Это хорошо выразил тогда Тютчев в статье "Россия и революция". Точно так же удерживающую роль России видели основоположники марксизма: «...нам было ясно, что революция имеет только одного действительно страшного врага – Россию»; роль России – «роль предназначенного свыше спасителя порядка».

В те годы Маркс писал в "Новой Рейнской газете" (органе "Союза коммунистов"): «Россия стала колоссом, не перестающим вызывать удивление. Россия – это единственное в своем роде явление в истории: страшно могущество этой огромной Империи... в мiровом масштабе». «В России, у этого деспотического правительства, у этой варварской расы, имеется такая энергия и активность, которых тщетно было бы искать у монархий более старых государств». «Славянские варвары – природные контрреволюционеры», «особенные враги демократии». Марксу вторил Энгельс: Необходима «безжалостная борьба не на жизнь, а на смерть с изменническим, предательским по отношению к революции славянством... истребительная война и безудержный террор». «Кровавой местью отплатит славянским варварам всеобщая война». «Да, ближайшая всемiрная война сотрет с лица земли не только реакционные классы и династии, но и целые реакционные народы, – и это также будет прогрессом!».

Судя по всему этому, марксистский коммунизм был наиболее пригоден для разрушения России – и поощрялся мiровой закулисой в таком качестве. Разумеется, этой цели служило и возрожденное (в начале ХХ века) в России масонство, но оно предназначалось для верхов общества, тогда как марксизм должен был охватить низы для их использования как массовой армии в борьбе против монархии. Коммунизм соответствовал русской психологии и в том, что делал ставку не на индивидуализм, как буржуазные революции на Западе, а на коллективизм как материалистическое искажение православной соборности и всечеловечности, превращая ее в бездуховный интернационализм.

Некоторую национальную окраску коммунизм приобретет гораздо позже – в самом конце 1930-х годов, вынужденно приспосабливаясь под русский народ как державообразующий. Сначала же коммунистическая партия в России имела совершенно антирусское лицо.

Подробнее об истоках и разрушительном назначении "Манифеста коммунистической партии", в котором совпали дальновидные цели мiровой закулисы и сиюминутное недовольство используемого ею люмпенпролетариата, см.: в книге "Вождю Третьего Рима", гл. III-1: Один исток и две составные части коммунизма; и в книге "Тайна России", гл. Два Интернационала и теория конвергенции.

ПС. Глава КПРФ Зюганов ("доктор философских наук") о "Манифесте": «Со дня появления "Манифеста Коммунистической партии" прошло уже 175 лет. Но забвение не постигло идеи К. Маркса и Ф. Энгельса, подхваченные и блестяще реализованные В.И. Лениным... Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить! Так что, уважаемые соотечественники, вперёд под Победоносным Ленинским Знаменем — в Будущее!» ("Правда", 12‒13 марта 2024).