Сибирское бремя. Просчеты советского планирования и будущее России

Нашумевшая в своё время книга двух американских аналитиков посвящена Сибири, которой, как известно, «могущество России прирастать будет». Оба автора давно изучают нашу страну: один (Гэдди) — преимущественно в экономической области, другая (Хилл) — в политической и дипломатической. Хилл также активно применяет свои знания на практике, работая на высоких постах в американской разведке, дипломатии и Совете по национальной безопасности. Таким образом, изложенные в книге 2003 года взгляды в определенной степени характеризуют мышление американского экспертного и внешнеполитического истеблишмента на роль и значение Сибири для России. 

Тем интереснее с ней познакомиться! Заявленная цель книги вполне благородна: проанализировать, каким именно способом оптимально «развивать Сибирь и каковы затраты и выгоды различных подходов». Иными словами, как организовать её освоение экономически рационально. Для этого нужно «знать прошлые ошибки и стараться их не повторять», иначе произойдет, как в советский период, «недальновидное и иногда чрезмерное развитие частей этой уникальной территории». Такая постановка вопроса совершенно нестандартна для российских политиков и экономистов, обычно считающих, что Сибирь страдает от недоразвития. А тут мы видим, наоборот, «сверхразвитие», причем богатейший регион из актива превращается в некотором смысле в «сибирское бремя» для нашей экономики.

В чем же тут дело? Речь идет об отличающемся от общепринятого у нас понимании развития. Хилл и Гэдди считают, что «попытка увязки ВВП с территорией — это совершенно неправильный взгляд на Россию и её экономическое развитие… Масштабность экономики определяется не территориальным размером или запасами сырьевых ресурсов, и даже не объемами производства. Масштабность экономики определяется качеством продукции, мерилом которого является добавочная стоимость».

 В этом контексте экономика России является крупной, «только если измерять её величину количеством заводов, машин и физическим объемом». Правильная же задача заключается в максимизации эффективности использования этих активов, что приведет к максимизации стоимости конечного продукта. Иными словами, важен не валовой объем (вспомним, что именно «план по валу» всегда был определяющим в советском планировании), а объем получаемой прибыли на единицу расходуемых ресурсов. 

Если на дело посмотреть так, то «России необходимо “сжаться” — не в смысле уменьшения территориальных размеров… а в смысле рационального уменьшения экономико-географических пределов. Большой размер территории — серьезная помеха для развития, если не будут сокращены расстояния и расширены связи между населенными центрами и рынками». Сделать это надо по примеру США и Канады, которые, сталкиваясь с похожими проблемами, «сконцентрировали свое население в пределах собственных обширных территорий и наладили связи между их частями в значительно большей степени, чем Россия».

О какой продуктивности российской экономики может идти речь, если из-за своего местоположения сибирские города «в значительной степени зависят от субсидий центрального правительства на топливо и питание. Зависят они и от льготных транспортных тарифов. Стоимость жизни там в четыре раза выше, чем в европейской части России, а издержки промышленного производства еще выше». Попросту говоря, советский Госплан «размещал предприятия и людей не в тех местах».

Но если в небольшой стране с этим еще можно мириться, то в огромной России «размеры её земель при системе нерационального размещения ресурсов открывали простор для совершения беспрецедентных по масштабам, поистине великих ошибок». 

И главный простор для таких ошибок дала именно Сибирь: «административные центры и города разрастались до огромных размеров там, где этого никогда бы не произошло, действуй там законы свободного рынка». Советское планирование оставило в наследство «сильно деформированную экономическую географию. Огромная доля этого наследства (города, предприятия и люди) затеряна на просторах холодной Сибири. Это слишком «дорогой» подарок». И несмотря на исчезновение СССР, система размещения трудовых ресурсов и капитала в рыночной России остается вопиюще нерыночной!

Итак, нам нужно решить одну из самых трудновыполнимых задач: усилить связанность своей экономики, крайне большой по объему и «крайне неэффективно развитой». Хилл и Гэдди предупреждают против новых наполеоновских планов по освоению Сибири, лелеемых Кремлем: «новая инфраструктура ценой огромных затрат сделала бы эти места более пригодными для жизни там, где с точки зрения экономической целесообразности жителей должно быть меньше». Наоборот, России следует «сжаться», т.е. сконцентрироваться и интегрироваться на меньшей территории, оставив вредные мечты о равномерном освоении всей национальной территории (что невозможно, да и не нужно). 

Это позволит россиянам стать более мобильными, т.е. включиться в общемировой тренд по смене мест, занятий и образа жизни. На практике это означает исход из Сибири в европейскую часть страны — прежде всего в столицы и на Юг (Кубань). «Россияне сегодня нуждаются в перемещении в более теплые регионы, поближе к рынкам и подальше от холодных отдаленных городов, размещенных в Сибири посредством инструментов ГУЛАГа и советского планирования». Государство, считают американцы, должно не мешать, а помогать сибирякам эвакуироваться со своей малой родины в поисках лучшей жизни, стимулировать их к этому, а не искать возможности еще сильнее привязать их к нынешнему месту жительства.

Интересно, что за прошедшие с момента выхода книги почти два десятилетия огромные капиталовложения в Сибирь и Дальний Восток, осуществленные Кремлем, не остановили тренд на сокращение численности населения в этих макрорегионах. То есть дорогостоящее улучшение инфраструктуры, как и предсказывали Хилл и Гэдди, не стимулировало сибиряков оставаться дома. В чем причина? Авторы книги считают, что сталинские, а затем брежневские мегастройки в холодном климате и большом отдалении от европейской части с самого начала были катастрофической ошибкой, и за эту ошибку постсоветскому государству приходится долго и мучительно расплачиваться. 

Более того, «масштаб неэффективного размещения предприятий и использования территориальных ресурсов был настолько велик и практика такого размещения продержалась столь долго, что оно стало, по сути, частью российского облика», автостереотипа и государственной идеологии. И в этом качестве мешало и продолжает мешать переходу страны к рыночной экономике. Индустриализация и массовое заселение Сибири привели к тому, что население оказалось разбросано по бескрайним просторам, минимально связанным инфраструктурой. Сохраняющееся в российских верхах стремление «доосвоить Сибирь», подчеркивают авторы, представляет собой грубую ошибку, стремление еще дальше пойти по неверному пути, уже и так слишком много стоившему России.