ОСТОРОЖНО, МАТЕМАТИКА

ФИЗИКА, БЕРЕГИСЬ МАТЕМАТИКИ!

Математические трюки и уловки в понимании совокупной системы реальности не стоят ни гроша.      

Кант говорил – «В каждом знании столько истины, сколько в нем математики». Но во времена Канта под истиной понимали нечто другое, чем сейчас. В наше время люди принимают за истину то, что даёт лишь тактическое преимущество – за что платят деньги, и, соответственно, сейчас не значит, что любая переполненная формулами статья содержат истину, отличную от истин об её бессодержательности и безграмотности автора. Глубокая мысль математика Гельфанда: "Логика прекрасно работает, когда опытом человечества,   интуицией   и   т.   д. установлен адекватный язык, и беспомощна, когда есть потребность в самом этом языке. Выработка такого языка не есть логическая операция".

Рассматривая вопрос о достоверности математического знания, д'Аламбер утверждал, что алгебра имеет дело лишь с чисто интеллектуальными понятиями и тем самым – с идеями, которые мы сами создаем посредством абстракции. Мол, принципы алгебры потому и несомненны, что они содержат лишь то, что мы сами в них вложили.

Математика не претендует на материальную реализацию своих построений. Математика лишь дает инструменты для оперирования разнообразными, часто и не существующими в реальности, структурами.

Математика – идеалистическая наука, и в отличие от естественных наук, изучает не явления природы, а логические построения, и эксперименты в математике являются не испытанием природы, а испытанием гипотез в условиях логики, ее гипотезы проверяются не в опытах, а в специальных логических процедурах, которые называются теоремами, только на логическую правомерность.

Но логическая правомерность некого положения ничего не говорит нам о его действительной правомерности. Действительная правомерность ведь ищет подтверждения не в понятийной истине, а эмпирике конкретных случаев. Математику же, с её строго дифференцированной и однозначно определенной структурой, следует рассматривать как часть нашей понятийной карты, а не как свойство самой действительности. Действительность, – это то, что действует.

Математика может играть не только роль инструмента в познании истины, но и быть путеводителем в мир иллюзий, а также закрывать своим авторитетом выход из этого мира для тех, кто там оказался.

Математика – это искусственный интеллект второй ступени, средство, лишающее человека способности думать новые мысли.

В современной физике суть процесса ушла, а на ее место встала она, великая обманщица, готовая объяснить любую, самую дикую фантазию – математика. Физика, берегись математики! Она ведёт в царство бессмыслицы и безумия. Сторонись её.

Здесь уместно вспомнить о собачках академика Павлова. Помните: звонок, мясо, слюна. Многократный повтор. Условный рефлекс. Теперь: звонок, слюна и без получения мяса. Будь собачка «поумнее», у неё мог бы произойти сдвиг на второй уровень рефлексии. А именно, сложиться представление (убеждение), что причиной появления мяса (инструментальным способом создания мяса), является выделение ею слюны. Так же и некоторые современные учёные считают, что их математические упражнения являются причиной реальных природных процессов. И всякие придуманные ими эфиры, гравитации, мерности, сингулярности – действительно есть в природе сами по себе. Трудно избавиться от чувства острой жалости к этим людям.

Автор этих строк скромен и самокритичен и к «яматематикам» себя не причисляет. Поэтому в данном случае пользуется авторитетным мнением Анри Пуанкаре [1], мнением, которое, выражая характер и смысл применения математических методов, звучит следующим образом: «Можно задать вопрос: почему в физических науках обобщение так охотно принимает математическую форму? Причина этого понятна: она состоит не только в том, что приходится выражать числовые законы, но, прежде всего, в том, что наблюдаемое явление есть результат суперпозиции большого числа элементарных явлений, подобных друг другу: значит, здесь вполне естественно появиться дифференциальным уравнениям. Однако недостаточно чтобы каждое элементарное явление подчинялось простым законам; все подлежащие сочетанию явления должны подчиняться одному и тому же закону. Только в этом случае математика может принести пользу, потому что она научит нас сочетать подобное с подобным. Цель ее − предсказывать результат сочетания, не проделывая его шаг за шагом на самом деле. Когда приходится повторять несколько раз одну и ту же операцию, математика позволяет нам избежать этого повторения и путем особого рода индукции заранее узнать нужный результат. Однако для этого необходимо, чтобы все эти операции были подобны друг другу; в противном случае, очевидно, пришлось бы на деле выполнить их одну за другой и помощь математики, оказалась бы ненужной. Возможность рождения математической физики обусловлена приблизительной однородностью изучаемого предмета. Это условие не выполняется в биологических науках, поэтому биология вынуждена прибегать к иным приемамобобщения».

А может быть и в физике однородность и относительная независимость – это лишь удобная для математиков гипотеза, а не реальность? Ведь, зачастую, именно наличие мощного математического аппарата свидетельствует об отсутствии в реальности объекта его приложения. Математическая физика принципиально отличается от физики теоретической.

Математическая физика строит математические модели уже известных физических явлений и их связи, и потому верифицируема, а теоретическая физика (в сущности, – бессмысленное словосочетание) – математические модели предполагаемых физических явлений, поэтому в значительной мере состоит из вульгарных математических подлогов.

Математическая индукция – работает в тех сферах, где количественные изменения не приводят к качественным скачкам.

А вот что пишет создатель «технического мозга» Антонов В.М. [2]:Реальный физический мир, и в том числе технический, можно воспринимать интуитивно в целом, а можно – через дробление его на элементы, то есть логически. Пройдя по второму пути, логицисты предложили в качестве элементов параметры, которые можно понимать как физические величины внешнего по отношению к человеку пространства, имеющие размерности, например масса в килограммах,расстояние в метрах, время в секундах. С появлением параметров мир стал, образно говоря, угловатым: его начали изображать в виде   трёх-

мерного или даже многомерного гранёного пространства, а ситуации в форме многомерного вектора в том же пространстве. Человек перестал доверять своим глазам, своим ушам и прочим органам чувств: всё вокруг он стал измерять с помощью приборов. Тогда и возникла наука математического моделирования, увязывающая состояния или процессы с параметрами. Выявление параметрических зависимостей в науке и технике приняло в двадцатом столетии почти стихийный характер: математизировалось всё вокруг; логика торжествовала.

Но пришло время, и этот научный подход исчерпал себя; не помогло ему даже появление такого мощного научного инструмента, как электронная вычислительная машина. Кажется, наоборот, эти машины ускорили завершение математизации физического мира. Самым трудным моментом в математическом моделировании оказалось выявление логических зависимостей, формализовать которые человеку практически не удаётся. Можно уловить связь состояния или процесса с одним параметром, труднее — с двумя, еще труднее — с тремя, а если число параметров превышает десяток, то решать такие задачи человеку оказывается не под силу. Усложняет дело и то, что в мире кроме параметров есть еще признаки и факторы, не имеющие размерностей: их математика сторонилась всегда. А когда появилась необходимость использовать для принятия решений ещё и образы, зрительные, слуховые и иные, то логика оказалась в еще большем затруднительном положении. Уклоняясь от решения сложных практических задач, наука математического моделирования постепенно сошла на искусство доказательств: логика стала работать сама на себя. Даже тогда, когда было осознано, что многопараметрическую, много признаковую, многофакторную и образную информации можно перерабатывать только такими способами, какими оперирует   живой мозг, то и тогда наука не сразу взяла на вооружение обучение, а по-прежнему пыталась найти выход в логике. Появилось даже целое направление в науке — теория распознавания образов, которая исходила из того, что мозг живых существ, прежде чем принять решение в любой ситуации, распознает эту ситуацию логическим путем. Либо сравнивая её с эталонными ситуациями, хранимыми в своей памяти, либо перерабатывая образную информацию по определённым законам ‒ решающим правилам. Скромные успехи этой теории вынудили науку искать иные пути переработки сложной информации.

Конечно, на лаконичном языке протокола сказанное выше можно изложить более лапидарно. Переход к структуре происходит за счёт отказа от метрики, а переход к метрике ‒ параметризация – за счёт отказа от структуры. В последнем случае мы выбираем качественный типовой элемент структуры, используем его в качестве меры (эталона), уходя от качества к количеству с большими потерями и искажениями. Особенно в контекстединамики.

Специфическая природа этого искажения определяется спецификой нашего ума. Все природные процессы цикличны. В этом аспекте природа неспецифична. Наш же сознательный отбор данных обнажает не полные петли этих циклов, а только дуги этих петель, вырезанные из своей матрицы нашим избирательным (целенаправленным) вниманием. Результат такой параметризации выглядит очень искусственно, ибо всё составленное из неэквивалентных частей, не может служить полноценной трансформационной линией. Вспомните притчу о семи слепых мудрецах, изучающих слона на ощупь.

Философы говорят: образование убивает живую сущность человека. Оно ставит знак на место вещи. Знаковая система ускоряет коммуникацию. Понять по звучанию слова, о какой вещи идёт речь, ‒это избавляет от необходимости чувственного соприкосновения с ней.Иначе говоря, знак – это скорость. Но вещь, обретая имя,становится принципиально иной, выпадает из природного мира.

С представлениями о реальности легче иметь дело, чем с самой реальностью, и мы всё чаще принимаем свои представления о реальности за саму реальность.Истина ‒ это элементарное и непосредственное взаимодействие с реальностью, прямое постижение сути явлений своим собственным сознанием. И специалистов по связям с реальностью много меньше,чем по связям с общественностью. Человек теперь идёт с всё большей скоростью неведомо куда, ориентируясь только «по показаниям приборов».

Литература

1. Пуанкаре А. О науке: пер. с франц. – М.:Наука,1983.
2. Антонов В.М. Обучаемые системы управления. – Липецк: 1998.