«А помнишь, как спорил с “цветочком”?» Ругались в интернете, а встретились на лестничной клетке

И почему гнев и ругань и в Facebook — грех

Случилась у меня тут пренеприятнейшая история. Поругалась я с человеком в Facebook. Возникли у нас, как водится, разногласия по поводу веры, церковной жизни и так далее. Ну и поназывали мы друг друга всяко-разно и взаимно забанились. Я вообще от души высказалась, если честно. Облегчила свою верующую душу и с чувством выполненного долга собиралась в храм. О Боге надо думать.

«Ах ты, лицемерка!»

Я, честно говоря, даже не знала, с кем я ругалась. На аватарке у оппонента стоял хомяк, и назывался он каким-то бесполым именем. Знаете, как бывает. Цветочек, например, и подписано — «Ласковый убийца». И не поймешь — мужчина или женщина. И выражается так… Я даже во времена своего доцерковного темного прошлого таких слов не знала.

В общем, поругалась я с «хомяком», а через день во дворе встретила соседку по дому. Мы сто лет знакомы. Не близко, но здороваемся, иногда парой слов можем перекинуться. Милая такая женщина, тихая, приветливая. К детям моим тепло относится. Верующая опять же. За что ей моя отдельная симпатия.

Увидела меня, и прямо пучить ее начало от возмущения. Я ей:

— Здравствуйте, дорогая…

А она:

— Дорогая, говоришь! Ах ты, лицемерка! Ты ж меня на всю страну именами разными называла.

Я стою, глазами хлопаю, не пойму, в чем дело. «Во, думаю, лукавый-то не дремлет. Крутит людей. Посреди улицы на мирных жителей бросаются…»

Тетушка тем временем продолжала высказываться. Слово за слово, ясно стало, в чем дело. «Хомяк»-то этот злосчастный, оказывается, она. А я и не подозревала.

Ох, как стыдно мне было. Даже подпрыгивать начала тихонько на месте. Надеялась, что сквозь землю провалюсь и обо мне все забудут.

Мы-то думаем, что интернет — это не жизнь, а другое. Обругали человека, забанили и забыли.

Вроде как и нет его. Легко все. Можно себе позволить то, на что в реальности никогда не решились бы. В реальности все приличные люди. Ведь можно и в лоб схлопотать. А ведь гнев и ругань и в интернете — грех. Бога не забанишь, Он все видит.

А иногда вот так на улице встретишь того, кого обругала, и от стыда не знаешь, куда деться.

Отец Пердимонокль

В связи с этой историей вспомнила я другую, тоже с интернетом связанную. В нее попал отец Димитрий. У него вообще талант — в разные истории вляпываться. Местное духовенство его между собой даже в шутку называет отец Пердимонокль. Это помимо других интересных прозвищ.

Отец Димитрий — батюшка хороший, добросовестный. Богу и церковному начальству послушный. Честно решил он благословение Святейшего Патриарха выполнять и развивать разные активности в интернете. Двадцать первый век на дворе, как-никак.

Наткнулся он как-то в православной группе на такой вот «цветочек», Божий одуванчик прямо. И возник у них на какой-то почве богословский спор. Батюшка одно, а «одуванчик» — другое. Батюшка ему — святых отцов, а тот свое гнет. Да еще и капслоком, буквами заглавными.

Отец Димитрий — человек южный, темпераментный, не стерпел, что «одуванчики» его духовности учат, да еще и крупным шрифтом, на повышенных тонах как бы, и высказался по полной. О религиозном невежестве, строптивости недалеких мирян и неуважении к авторитетам. Ну и другие разные обороты использовал, более светские.

Через пару дней звонит ему секретарь епархии. Владыка на ковер вызывает.

Владыкой тогда там был чудесный отец Феофилакт. Он все мечтал, что уйдет на покой, поселится в каком-нибудь монастыре и будет тихо-мирно себе молиться. А не в бумажках разных копаться, дрязги разбирать, священнические пердимонокли и с официальными властными лицами встречаться.

Ох и тяжко ему было все это. Каждый Божий день молил владыка Господа, чтобы Тот его помиловал и освободил от этой должности. И к церковному начальству слезно взывал: «Немощен я стал, немощен… Не по силам мне вся эта администрация». Но начальство и Господь были непреклонны.

«Ты, отец Димитрий, выражения выбирай»

А священники и рады были.

Любили они своего владыку. И было за что. 

Раньше, когда помоложе был, епархию свою объезжал, смотрел — кому чем помочь. В других местах такие визиты церковного начальства стихийному бедствию подобны, а здесь их ждали, как праздника. Увидит, что старухе какой одинокой трудно живется — денег даст. Многодетному священнику, у которого старый «драндулет» сломался, машину подарит. Во все вникал, всем старался помочь.

Потом иссякли силы, но доброта осталась. 

А тогда вызвал к себе владыка отца Димитрия. Благословил кротко, по-отечески, и замолчал. Видно было, что не знал, как начать…

— Ты, отец Димитрий, это… Выражения-то выбирай. Ты же батюшка, как-никак. На тебя люди смотрят.

Тот стоит, понять ничего не может.

— Ну вот ты обругал меня разными словами на этот… На весь ваш «тырнет». А я же пожилой человек. И начальство твое, как-никак…

— Владыка святый! Да когда же?! Да неужели я посмел бы?!

— А с «цветочком» спорил, не помнишь разве?

Отец Димитрий глаза в ужасе закрыл и молился про себя, что откроет он их, и все это окажется сном. 

Нет перед ним никакого владыки. И одуванчика никакого не было. А интернет вообще еще не изобрели. И не изобретут никогда.

Как только отец Феофилакт его освоить сумел. Не иначе, как с Божией помощью. И тоже по послушанию Святейшему Патриарху. А что капслоком писал, так видел он плохо.

— Ладно, ладно, отец Димитрий, не переживай. Только чтобы в самый последний раз. Ну, ступай с Богом.

Сел в свое кресло и задремал. И снился ему, наверное, тихий маленький монастырь, где нет никаких богословских споров и интернетов. Только тишь, да гладь, да Божья благодать.

Скандал в поликлинике и котлеты в пост

Пока писала, другие свои истории вспомнила. Не про интернет, но тоже совпадения. И смех, и слезы.

Были мы с Машей недавно у эндокринолога. И выяснилось, что у дочери моей жуткий гипотиреоз. Срочно лечить надо. Врач нам долго все объясняла, а следом мы были записаны на ЛФК в другой филиал поликлиники. Ну и опоздали, к концу приема пришли.

Я не в духе, новость о гипотиреозе перевариваю, переживаю. И врач ЛФК, женщина, видимо, тоже в плохом настроении. Она мне про опоздание, про три минуты, я — про то, что время еще есть и вообще:

— Может, мне уйти с ребенком-инвалидом?

В общем, слово за слово, разругались. Ругалась больше, честно говоря, я. Верещала, как потерпевшая. Но потом прозрела и извинилась. Помирились, короче говоря. Отправила она нас с Машей на массаж.

Через неделю встречает меня в коридоре:

— А я знаю, кто вы. Мне сказали. Одна ваша читательница, моя пациентка, вас здесь увидела и говорит: «Вы знаете, кто к вам ходит?» Узнают вас, в общем.

— А кто?

— Ну эти ваши… Братья по разуму.

Наверное, имела в виду — православные христиане.

Я всеми цветами радуги изошла:

— Вы только не рассказывайте ей, что я на вас орала, как резаная…

…Или вот еще. Рождественский пост был. Муж в деревне ковидом болел. А я с Машей и девчонками поехала на занятия в «Даунсайд Ап». Встали рано, приготовить ничего не успели. Ехать далеко, долго.

На обратном пути девчонки очень проголодались.

— Пошли в «Му-му», — говорю. — Все равно дома шаром покати.

Там дочки увидели котлеты и прямо прослезились.

«Ладно, — думаю, — пост, но дети же. Далеко ездили, помогали мне с Машей. Куплю им этих котлет. Бог простит».

Иду от кассы с подносом. Подходит ко мне милая девушка:

— Вы Елена Кучеренко? А мы ваши православные читатели. Нам очень нравится, как вы пишете.

Приятно очень, правда.

Но стою я такая, высокодуховный православный писатель, перед своим православным читателем в разгар Рождественского поста с полным подносом котлет.

И не знаю, куда деться. «Порося-порося, превращайся в карася». Ну вдруг? Пытаюсь глазами ее взгляд зацепить. Чтобы девушка в них смотрела, а не на поднос этот. И клянусь себе отныне и навеки только салаты есть…