Как умирают демократии

Лев Толстой писал, что все счастливые семьи похожи, а каждая несчастная семья несчастна по-своему. Это относится и к несостоятельным демократиям. Нет единого пути к уничтожению открытого общества, но эти модели известны по древним Афинам, Римской республике или рухнувшим демократиям в Италии и Веймарской республике перед утверждением фашизма. К сожалению, нам знакомы беды Германии и Италии 1930-х годов: неэффективная политическая система, погружение огромных слоёв населения в систему, где факты и мнения взаимозаменяемы, захват национальных экономик международными банками и глобальным финансовым капиталом, который заставляет огромные сегменты общества жить на грани выживания, потеряв надежду на будущее. Мы тоже страдаем от эпидемии нигилистического насилия, включая массовые расстрелы и внутренний терроризм, и от хищного и бесконтрольного милитаризма. Обманутые граждане, как и в 1930-х, ненавидят правящую элиту, которая погрязла в коррупции, повторяя пустые банальности о либеральных и демократических ценностях. Они тянутся к культовому лидеру или демагогу, который отомстит обманщикам и возвестит о возвращении к мифическому прошлому и потерянной славе.

Не стоит приравнивать Дональда Трампа к Адольфу Гитлеру или Бенито Муссолини. И также не стоит говорить, что мы терпим такие же бедствия, что и немцы после Первой мировой войны, в которой погибли 1,7 млн. немцев, и многие миллионы получили физические и психические травмы. Веймарское уличное насилие между вооружёнными отрядами нацистской партии и коммунистами привело к многочисленным жертвам. Экономический кризис сохранялся после 1929 года. К 1932 году более 40% работоспособных немцев, 6 млн., были безработными. Во время депрессии, последовавшей за катастрофой, немцы с трудом находили себе пропитание. Но мы, к сожалению, игнорируем многочисленные сходства современных США с Германией 1930-х.

Бизнес-элиты Италии и Германии считали фашистов шутами, также и Уолл-Стрит смотрит на Трампа и его сторонников. Но капиталисты предпочитают, чтобы президентом был демагог Трамп, а не реформаторы типа Берни Сандерса и Элизабет Уоррен. Примат корпоративной прибыли, как и в фашистских Германии и Италии, заставляет бизнес-элиты умышленно помогать разрушению демократии. Эти капиталисты не понимают опасности, которую их союз с фашистами несёт демократии. Они снижают налоги для богатых и вводят меры жёсткой экономии, которые несут отчаяние и яростный экстремизм. Они ведут войны с профсоюзами, сокращают зарплаты и отменяют льготы.

В начале трамповского правления традиционный правящий класс, как и его коллеги в Германии и Италии, придерживался наивной веры, что власть может сдерживать экстремистов. Это не сработало в Италии и Германии, это не работает и в США. Политика заменена политическим театром. Существует непреодолимая пропасть между сельскими (которые голосовали за нацистов в Германии и за Трампа в США) и городскими избирателями. Огромные массы населения, охваченные отчаянием, оторвались от реальности и обратились к магии, теориям заговора и фантазиям. Армия и органы госбезопасности обожествлены. Военные преступники называются патриотами, несправедливо страдающими от глубинного государства и либералов. Нормы, приличия, вежливость, взаимное уважение, необходимые для работы демократии, заменяются на пошлость, оскорбления, подстрекательство к насилию, расизм, фанатизм, презрение и ложь. Это одинаково свойственно нынешним США и фашистским Италии и Германии.

Сбежавший из нацистской Германии историк Фриц Штерн сказал мне, что в Германии была «тяга к фашизму, ещё до того, как было придумано слово фашизм». Он предупредил о смертельной опасности для нашей демократии обанкротившегося либерализма, который отказался от трудящихся мужчин и женщин и не признал свою вину в подготовке благодатной почвы для утверждения фашизма через поиск внешних врагов – как Демократическая партия обвинила Россию в избрании Трампа. Штерн увидел в нашем духовном и политическом отчуждении, ненависти, расизме и исламофобии семена американского фашизма. Он сказал, что этот фашизм идеологически воплотился в христианских правых.

«Они напали на либерализм», - написал Штерн о немецких фашистах в своей книге «Политика культурного отчаяния», - «потому что он казался им главной предпосылкой современного общества; казалось всё, чего они боялись, истекает из этого: буржуазная жизнь, попустительство капитализму, материализм, парламент и партии, отсутствие политического лидерства. Даже больше, они чувствовали в либерализме источник всех своих страданий. Они страдали от одиночества, и страстно желали новую веру, новую общину верующих, мир с фиксированными стандартами и без сомнений, новую национальную религию, которая объединит всех немцев. Всё это либерализм отрицал. Поэтому они ненавидели либерализм, обвиняя его в их развращении и лишении мнимого прошлого и веры».

Республиканская партия США, похожая на фашистские партии 1930-х, погрязла в культе личности. Кто не преклоняется перед лидером и не выполняет его требования делаются изгоями. Институты, которые должны защищать мораль, особенно религиозные институты, потерпели неудачу в США, как произошло и в Италии и Германии. Христианский фашизм считает Трампа агентом бога, а традиционная церковь не хочет осуждать правых христианских евангелистов за отход от веры. Немецкий социал-демократ Курт Шумахер сказал, что фашизм «постоянно обращается к свиньям внутри людей». Он опирается на «человеческую глупость», которую писатель Йозеф Рот назвал «аутодафе ума».

В своей книге «Смерть демократии: приход Гитлера к власти и падение Веймарской республики» Бенджамин Картер Хетт пишет: «Размышления о конце Веймарской демократии, таким образом – в результате крупного протестного движения, столкнувшегося со сложными образцами элитного эгоизма в культуре, всё более склонной к агрессивному мифотворчеству и иррациональности – игнорируют экзотичный и чуждый вид плакатов со свастикой и марширующих штурмовиков.

Внезапно, это кажется очень близким и знакомым. Цивилизованная нация не может проголосовать за Гитлера, думали некоторые. А когда он стал канцлером, миллионы думали, что его время окажется коротким и безрезультатным. Германия была законопослушной и культурной страной. Как могло германское правительство жестоко расправиться со своим народом?»

Хетт и другие историки, включая Штерна, Яна Кершоу, Ричарда Эванса, Йоахима Феста и Эрика Фогелина, подробно описывали, как умышленное разрушение демократических норм и процессов в Германии делалось во имя целесообразности и финансовой необходимости. В 1933 году нацисты и коммунисты занимали незначительное большинство мест в парламенте. Они зашли в тупик по всем важным вопросам, за исключением объявления амнистии своим заключённым сторонникам. Это «негативное большинство» сделало правление невозможным. Немецкая демократия была захвачена. Лидер социалистов Фридрих Эберт, президент с 1919 по 1925 годы, а затем Генрих Брюннинг, канцлер с 1930 по 1932 годы и вступивший в альянс с президентом Паулем фон Хинденбургом, уже начали готовить указ об обходе неустойчивого парламента, опираясь на 48-ю статью веймарской конституции. 48-я статья наделяла президента правом самостоятельно издавать указы в чрезвычайной ситуации, и стала, по мнению Хетта, «дырой, через которую Германия могла упасть в диктатуру». 48-я статья – эквивалент исполнительных указов, которые Обама и Трамп обычно использовали в своей деятельности.

Конгресс, в некотором смысле, более неэффективен, чем германский парламент. Немецкие коммунисты, по крайней мере, боролись в интересах рабочих. Республиканцы и демократы выступают друг против друга по несущественным вопросам, и всегда едины в поддержке корпоративного государства и преследования рабочего класса. Каждый год они одобряют огромные военные расходы на бесконечные войны. Они поддерживают меры жёсткой экономии, торговые соглашения и снижения налогов для корпораций, усиливая эксплуатацию рабочих. А суды, как и в фашистских Германии и Италии, составлены из экстремистов. После сожжения парламента, в чём вероятно виновны нацисты, они использовали 48-ю статью, чтобы принять президентский указ «О защите народа и государства». Он сразу же уничтожил демократическое государство. Он узаконил внесудебное тюремное заключение всех, кто считался угрозой национальной безопасности. Он отменил свободу слова, собраний и печати, а также конфиденциальность почты и телефонной связи. Немногие немцы поняли все последствия этого указа, как и немногие американцы поняли все последствия Патриотического акта.

Демократическая Палата Представителей запустила процесс импичмента Трампа за два относительно незначительных конституционных нарушения. Они умолчали о более серьёзных нарушениях, которые стали нормой со времён правления Обамы и Буша. Буш и Обама начали незаконные войны в обход Конгресса и Конституции. Американцы страдают от тотальной правительственной слежки, которая нарушает 4-ю поправку. Пытки, похищения и лишения свободы подозреваемых в терроризме, а также убийства, в том числе и иностранных лидеров, стали рутиной. Когда Эдвард Сноуден доказал, что наши спецслужбы шпионят за каждым гражданином, собирая на всех досье в правительственных базах данных, ничего не было сделано. Обама неправильно использовал Разрешение на использование военной силы 2002 года, чтобы правительство действовало одновременно в роли судьи, присяжных и палача, убивая граждан США внутри и за пределами страны, как произошло с Анваром Аль-Авлаки, его сыном и родственниками. Обама подписал раздел 1021 Закона о полномочиях национальной обороны, отменив закон 1878 года, который запрещал использование военных для полицейских операций внутри страны. Обама и Трамп нарушили договоры, утверждённые Сенатом. Они нарушили Конституцию, проводя назначения без обсуждения с Сенатом. Они обошли Конгресс своими исполнительными указами. Это разрушение демократии напоминает распространение фашизма в Германии и Италии. И виновен в этом не Трамп, а правящие политические элиты, которые отказались от верховенства закона.

Питер Друкер, который работал журналистом в Веймарской Германии, совершенно верно заметил, что фашизм добился успеха, несмотря на хроническую ложь нацистов, а не благодаря ей. Подъём нацистов, не слишком отличающийся от подъёма Трампа, проходил на фоне «враждебности прессы, радио, кино, церкви и правительства, которые постоянно разоблачали нацистскую ложь, непоследовательность, неисполнимость обещаний, опасность и глупость их курса». Друкер говорил: «никто не стал бы нацистом, если бы разумная вера в нацистские обещания была обязательным условием». Как писал Хетт, такая враждебность к реальности переводится как «презрение к политике, или, скорее, стремление к политике, которая, по какой-то причине, не была политической: то, чего никогда не может быть».

«Люди устали от разума, устали от мыслей и размышлений», - писал левый драматург Эрнст Толлер о немцах Веймарской республики. - «Они спрашивают, что сделал разум за последние несколько лет, что хорошего дали нам понимание и знания?» Когда правящие элиты не защищают права и нужды граждан, и не заинтересованы в этом, они становятся бессмысленными. Разъярённая общественность считает союзниками любого политика или политическую партию, которые ругают традиционные правящие элиты. Чем грубее, иррациональнее и вульгарнее эта ругань, тем больше радуются бесправные люди. Ложь и правда не имеют значения. Так пришли к власти фашисты. Так пришёл к власти Трамп. Демократия рухнула не в 2016 году, когда победил Трамп. Она медленно разрушалась обеими партиями в интересах их корпоративных господ.


Источник: How Democracies Die, Chris Hedges, Truthdig, commondreams.org, January 13, 2020.