Как британский лагерь «Китченер» помог спасти 4000 евреев после «Хрустальной ночи»"

В 10 часов утра 12 июля 1939 года Лотар Нелькен прибыл на берлинскую станцию Потсдам. Арестованный и отправленный в Бухенвальд после погрома, известного под названием «Хрустальной ночи», он был частью большой группы евреев, которые намеревались начать своё 36‑часовое путешествие к свободе и безопасности.

Это было путешествие, которое привело их к бельгийской границе, а затем в прибрежный городок Остенде. «В скором времени мы окажемся на прекрасном пароме, — записал Нелькен в своем дневнике. — Пролив красивый и спокойный. В лучах солнца мы наслаждаемся приятной переправой; слишком короткой, всего три часа».

Прибыв в Дувр на юге Англии, мужчины проехали на автобусе небольшое расстояние до ранее заброшенного армейского лагеря времён Первой мировой войны на окраине кентского города Сэндвич. «Нас приветствовали с ликованием», — сообщает в конце дневниковой записи Нелькен.

За предшествующие этим событиям четыре месяца лагерь «Китченер» превратился в маленький городок, в котором жили еврейские беженцы‑мужчины. Многие, как Нелькен, после «Хрустальной ночи» прошли Бухенвальд, Заксенхаузен и Дахау.

Лотар Нелькен после освобождения из БухенвальдаИз семейного архива

Лагерь в Кенте стал очевидным проявлением смягчения жесткого подхода британского правительства к тем, кто спасался от преследований нацистов. В условиях общественного и парламентского негодования после ужасных событий ноября 1938 года и под сильным давлением со стороны Центрального британского фонда помощи немецким евреям (ныне Всемирная еврейская организация помощи) министерство внутренних дел согласилось принять тысячи еврейских беженцев, хотя и на жестких условиях. Кроме того, 10000 еврейских детей, без сопровождения взрослых, привезли в Великобританию в рамках «Киндертранспорта».

История спасения в лагере «Китченер» не известна широко. В лондонской библиотеке Винера — крупнейшем собрании материалов о Холокосте — открылась посвящённая этому лагерю выставка. Согласно материалам выставки, можно сказать уверенно: «Китченер» спас жизни почти 4000 немецких и австрийских евреев.

Неподготовленные жилые помещения

Несмотря на то, что осталось совсем немного официальных документов, подтверждающих спасение, онлайн‑проект «Китченер» работал с потомками побывавших там людей, чтобы собрать воедино свидетельства об этой истории, опираясь на письма, документы и фотографии. Выставка, которая сейчас проводится библиотекой Винера, будет доступна для посещения после снятия ограничений на передвижения в Великобритании. Эта выставка — рассказ о надежде, стойкости и трагедии в равной степени.

Само спасение было колоссальным логистическим мероприятием. Центральный британский фонд помощи немецким евреям согласился организовать транспорт и размещение беженцев и — поскольку мужчинам не разрешат работать — предоставить им финансовую поддержку, пока они находятся в Великобритании. Министерство внутренних дел требовало, чтобы мужчины покинули Великобританию и эмигрировали в течение 12 месяцев.

Но так или иначе, уже через шесть недель после того, как министерство внутренних дел дало зеленый свет, лагерь «Китченер» заработал.

«Из хаоса старых котлов и мусорных свалок постепенно возникло чувство упорядоченности», — сообщала позже лагерная газета. Было 42 жилых барака, каждый из которых разделен на две части, с двухъярусными кроватями для сна; бараки для питания, обучения и отдыха; магазины, почта, кинотеатр, две синагоги и больница; а также стоматологи, парикмахеры и портные.

«Бригада еврейских парней» — молодежная организация, управляющая летними лагерями, — вызвалась взять на себя ответственность за материально‑техническое обеспечение лагеря. Она также предоставила некоторых ключевых сотрудников, в том числе двух братьев‑евреев — Иону и Финеаса Мэй, которые руководили лагерем. Дневник Финеаса Мэя, а также газета, которую он помог подготовить, The Kitchener Camp Review, дают бесценные сведения о жизни в лагере.

The Kitchener Camp Review выходила ежемесячно с марта по ноябрь 1939 под редакцией Финеаса МэяWiener Holocaust Library Collections

«Это был день встреч, — писал Финеас Мэй в дневнике 6 марта 1939 года. — Не успевал я обсудить с кем‑то одну проблему, как меня уже ждал кто‑либо другой. Одна из самых сложных задач — обеспечить бесперебойную работу нашего нового почтового отделения, это заняло много времени. Возникает также вопрос об организации расписания дежурств и системе уроков английского языка».

С самого начала беженцы играли важнейшую роль в восстановлении и перестройке лагеря. Многие из них проходили обучение в еврейских школах, таких как ОРТ, в Германии и имели опыт работы в столярном деле, сантехнике, кирпичной кладке. Другие были отправлены на работу в поле или на кухню. Ежедневные уроки английского были обязательными.

Это выглядело и как необходимость, и как осознанный выбор: «помогать людям помогать себе», как выразился Эрнест Джозеф, член «Бригады еврейских парней», который помогал организовать спасение. Работа в лагере предусматривала подготовку, призванную помочь мужчинам‑евреям эмигрировать, что не просто соответствовало требованиям министерства внутренних дел, но и открывало столь необходимое место в новой жизни для многочисленных новых беженцев.

Учитывая травмы, через которые прошли эти мужчины, в том числе разлуку с семьями, считалось, что режим ежедневной работы отвлекает внимание, повышает моральный дух и способствует психическому благополучию.

Виктор Кон за рулем грузовика в лагереИз семейного архива Виктора Кона

Не все из беженцев были согласны с этим: некоторые позже жаловались, что физический труд в «Китченере» усугублял травмы и болезни, полученные в концентрационных лагерях, откуда они лишь недавно были освобождены.

Другие, впрочем, получали удовольствие от работы, такой как ремонт новых бараков, рассматривая ее не только как форму «побега», но и как свой вклад в спасение людей, которые в то же самое время отчаянно пытались покинуть Рейх. Некоторые просто трезво оценивали, что шесть пенсов в неделю, которые они получали за работу, позволяли им покупать «чай и пышки».

«То, как осмыслялось спасение среди этих тысяч мужчин, похоже, различалось в зависимости от жизненного опыта, черт характера, состояния здоровья, возраста, дружеских связей и от того, были ли члены их семей в континентальной Европе в безопасности, — сообщает нам текст, сопровождающий онлайн‑выставку. — «Китченер» был далек от роскоши, и здесь не должно было быть ни минуты покоя или уединения. Но это должно было стать лишь кратковременной остановкой: безопасное место до тех пор, пока люди не смогут эмигрировать дальше».

Языковые различия также вызывали случайные, непреднамеренные недоразумения. «Всем мужчинам был выдан значок с указанием номера их барака, — писал Финеас Мэй 29 мая 1939 года. — KC расшифровывается как Kitchener Camp (лагерь «Китченер»), но мы не знали, что в немецком языке K — первая буква слова «концентрационный» и, следовательно, это в равной степени означает «концлагерь»».

Брат Финеаса, Иона, сказал людям, что если кто‑то возражает против ношения значка, он может не делать этого. «Было много смеха», — пишет Финеас.

Жители лагеря у здания медпункта. 1939 или 1940Wiener Holocaust Library Collections

Работа отнимала далеко не все время обитателей лагеря. Оскар Дойч, основатель сети кинотеатров Odeon, подарил лагерю кинотеатр на 400 мест. Здесь также устраивались соревнования по шахматам, фотографии и легкой атлетике и даже разыгрывался приз за «самый ухоженный барак»: в качестве приза было чаепитие в Рэмсгейте.

Мужчины не были ограничены «Китченером» — хотя они не могли жить и работать за его пределами и должны были возвращаться в лагерь к 10 часам вечера, — они, однако, свободны были бродить по прекрасному побережью и купаться.

Некоторые посещали магазины и пабы в Сэндвиче, население которого составляло 3500 человек, и участвовали в футбольных матчах против местных команд. В нарушение правил некоторые из беженцев даже находили работу на местных фермах.

В лагере бывали посетители, включая местных жителей, политиков и высокопоставленных лиц, таких как Космо Ланг, архиепископ Кентерберийский. Беженцы, которые выступали в качестве гидов, часто получали советы от тех, кому показывали лагерь. «Англичане были к нам добры и дружелюбны», — вспоминал впоследствии беженец Герберт Вайс.

Посетителей привлекала, между прочим, и развлекательная программа, в том числе концерты — от классической музыки до мюзик‑холла, которые давались беженцами, ведь среди них были музыканты, игравшие в Венском и Берлинском филармонических оркестрах.

Финеас Мэй дирижурует оркестром жителей лагеря. 1939 или 1940Wiener Holocaust Library Collections

Финеас Мэй отметил один концерт в июне 1939 года: «Провел утро, имея дело со 100 вопросами и темпераментными артистами, которые собирались выступить на концерте классической музыки. Было около 800 посетителей, и мы заработали 5 фунтов стерлингов от продажи программ. Музыка была очень хороша — хотя и несколько выше уровня аудитории, — но нас поздравляли с нашими усилиями по улучшению музыкальных вкусов района».

Наступление мировой войны в сентябре 1939 года принесло новые беспокойства беженцам «Китченера». Эта дата уничтожила надежды и ожидания тех, чьи жены и дети оставались в Германии, что их семьи вскоре смогут последовать за ними в Великобританию. Но это вызвало подозрения и новые ограничения и для самих беженцев.

Правительство приступило к опросу и классификации тысяч граждан Германии, проживавших в Великобритании. Крошечное меньшинство, обозначенное как «категория А» — «враждебные пришельцы» на бюрократическом языке, — было интернировано; «категории B», дела которой сложнее было оценить, разрешили оставаться на свободе, но подвергали определенному контролю; и подавляющее большинство, «категория С», или «дружественные пришельцы», могли продолжать жить так, как раньше. Как и большинство немецких евреев в Британии, почти все, кто был в «Китченере», были обозначены как «категория C», и на их удостоверениях личности было написано: «Беженец от нацистского гнета».

Некоторые из мужчин, как того требовало министерство внутренних дел, уже эмигрировали в связи с началом войны, но многие все еще ожидали отъезда. Несмотря на опасность для судоходства от вражеских атак, они продолжали отплывать в США, Канаду, Латинскую Америку и Австралию в течение всего 1940 года.

Как утверждает Клэр Унгерсон, автор книги «Четыре тысячи жизней: спасение немецких евреев в Британии», многие из беженцев стремились помочь военным усилиям союзников. Около 900 человек из «Китченера» вступили во Вспомогательный военный пионерский корпус — подразделение для проведения работ и материально‑технического обеспечения британской армии — и были отправлены во Францию в составе британских экспедиционных сил в начале 1940 года.

«Они были доставлены обратно на невооруженных лодках из Сен‑Мало, примерно через три недели после главного отступления из Дюнкерка, — пишет Унгерсон. — Многие говорили, что им приходилось сдать оружие, чтобы им разрешили сесть на «маленькие лодки» для отправки обратно в Великобританию».

Суровая реальность

Дюнкерк и страх неминуемого немецкого вторжения привели к ожесточению общественного мнения, боязни шпионов и диверсантов и вдохновленной прессой кампании массового интернирования. Была создана «охраняемая территория» на восточном побережье Англии, в которой гражданам враждебных стран жить было запрещено. Даже члены вспомогательного корпуса по возвращении из Франции были отправлены в Девон на крайнем юго‑западе страны.

Лагерь «Китченер» был закрыт, а те, кто все еще жил там, находились под вооруженной охраной. Те, кто не вступил в армию, оказались пойманы в процессе массовых интернирований по приказу правительства и помещены в лагеря временного содержания, созданные по всей стране. Наиболее известные из них находились на острове Мэн.

В июле 1940 года около 250 человек из «Китченера» сели на корабль королевских ВМС Dunera накануне его печально известного похода в Австралию, когда правительство начало депортировать беженцев в союзные страны. Условия на переполненном судне были ужасными, а злоупотребления и кражи со стороны охранников — широко распространены. Наряду с большим количеством еврейских беженцев, Dunera везла немецких и итальянских военнопленных и фашистов.

Спустя несколько недель общественное мнение вновь изменилось, на этот раз в пользу беженцев: медленный бюрократический процесс их освобождения начался в августе 1940 года.

Многие беженцы из «Китченера» пережили новые травмы, отчаянно опасаясь за судьбу семей, оставшихся в Германии. Услуга обмена сообщениями, предоставляемая Международным Красным Крестом, позволяла поддерживать связь, по крайней мере, какое‑то время. Содержание коротких сообщений — некоторые из них можно прочесть в архивах Библиотеки Винера — выглядит душераздирающим.

Например, в июле 1940 года беженец из лагеря «Китченер» Гарольд Джексон (ранее Ганс Герман Джозефи) получил письмо от своих родителей, Рихарда и Эльзе, которые, в отличие от сына, не смогли бежать из Берлина в 1939 году. «Молодец! — писали они ему. — Надеемся, ты здоров и работаешь. Ответь немедленно. Мы здоровы, и все еще здесь. Самые теплые приветствия от всех, нежно целуем. Папа Рихард и Эльзе».

Письмо, полученное Гарольдом Джексоном через Красный крест. Июль 1940Wiener Holocaust Library Collections

Джексон никогда больше не видел своих родителей, позже убитых в Риге.

Гуго Хейльбрунн был арестован в ноябре 1938 года и заключен в тюрьму в Бухенвальде до апреля 1939 года. Он также был спасен в «Китченере». Его план состоял в том, чтобы из Великобритании плыть в Нью‑Йорк, и его жена Сельма должна была последовать за ним. Вместо этого, оказавшись в ловушке внутри Германии, когда объявили войну, Сельма в 1941 году была депортирована в Лодзинское гетто и убита в Хелмно в 1942 году вместе с матерью и братом.

Гуго Хейльбрунн и жители 32-го баракаИз семейного архива Гуго Хейльбрунна

Некоторым повезло больше. Вальтер Финклер и его жена Ханси были австрийскими евреями. После аншлюса некая английская семья финансировала поездку их восьмилетней дочери Эвелин в Великобританию. Вальтер покинул Австрию в качестве беженца— «китченеровца» в марте 1939 года, и в том же месяце Ханси была выдана виза «для домашней прислуги» (схема, в конечном счете позволившая бежать в Великобританию 15000 евреек).

Вальтер и Эвелин Финклер. 1930-еWiener Holocaust Library Collections

Евреи, спасенные из Германии и Австрии, с лихвой вернули долг тем странам, которые их спасли.

Эрих Зильберманн прибыл в лагерь «Китченер» в качестве беженца 6 июня 1939 года. В 1940 году он эмигрировал в США и служил в армии, в десантном саперном подразделении. Спустя пять лет после того, как он ступил в Дувр, его часть высадилась в Юта Бич в Нормандии в «день Д». Он продолжал сражаться во Франции и Германии, вплоть до поражения нацистов 11 месяцев спустя.







 

1