Из «окопов» - в наступление

«Лучшей формой обороны является наступление». Эти знаменитые слова Карла фон Клаузевица подходят не только к военному ремеслу, но и к политике, и в частности, к отечественной политике. 

С момента соглашений в Осло израильская дипломатия находилась в постоянной обороне. Хуже того, Израиль играл в поддавки с палестинцами. Наилучшим образом это отразилось в формулировке Шимона Переса, который, невзирая на теракты в конце 90-х годов, повторял как заклинание: «Мы будем бороться с террором, как будто нет мирного процесса, и продолжать мирный процесс, как будто нет террора». 

Смысл при всей абсурдности этой фразы сводился к следующему: Израиль не собирается возлагать ответственность за кровопролитие на своих партнеров по переговорам, поскольку в противном случае переговоры станут невозможны. В результате израильская дипломатия вместо того, чтобы продемонстрировать перед всем миром истинную природу режима Арафата, выступала в роли его добровольного адвоката. Теракты оправдывались отсутствием достаточного влияния раиса, его необходимостью считаться с «мнением палестинской улицы», неэффективностью палестинских спецслужб в их противостоянии ХАМАСу, «Исламскому джихаду» и прочим группировкам и т.д. 

Откровенные призывы Арафата к уничтожению Израиля, возвращению палестинцев в Хайфу, Акко и Беэр-Шеву, сравнения Осло с соглашениями между пророком Мухаммедом и племенем курейш игнорировались. Так же, как и свидетельства того, что Арафат согласовывает свои действия с ХАМАСом, переводит им сотни тысяч долларов из числа гуманитарной помощи, и спускает с поводка каждый раз, когда хочет добиться новых уступок. Таким образом, игра шла в одни ворота, и поскольку Израиль соглашался на то, чтобы быть мальчиком для битья, во всем мире привыкали к подобному положению, и охотно подключались к травле. 

Несмотря на полученный печальный опыт, в последующие годы ситуация не претерпевала изменений. Уже когда Ясер Арафат отверг щедрые предложения Эхуда Барака и развернул давно спланированную им вакханалию насилия против Израиля, отечественные политики и дипломаты продолжали оправдываться и уклоняться от ответных ударов. Наилучшим образом это отразилось в поистине гамлетовском вопросе Эхуда Барака на пике «второй интифады». 

«Есть ли у нас партнер?!», - драматично декларировал он. Израильские политики и СМИ обвиняли кого угодно – Ариэля Шарона, поднявшего на Храмовую гору, «радикальные элементы» в составе ПА, сирийцев, но только не Арафата, поскольку это опять-таки оставляло нас без «партнера по переговорам» и означало политический и концептуальный провал. Притом, что в окружении «партнера» не скрывали, что «интифада» была спланирована задолго до того, как она началась в сентябре 2000 года. 

Эхуд Ольмерт и Ципи Ливни прекрасно знали, что Махмуд Аббас не может и не хочет подписывать мирные соглашения. Но вместо того, чтобы открыто заявить после провала в Аннаполисе, что у нас нет «партнера», они продолжали твердить о необходимости «далекоидущих уступок». Это создавало оправданное впечатление, что делать «далекоидущие уступки» должна только одна сторона, а именно – Израиль. Израильские лидеры практически не предъявляли требований к палестинским вождям: прекратить «промывку мозгов» своим соотечественникам и травлю Израиля. Опять-таки, дело выглядело, так, будто «хорошие ребята» из ФАТХа боятся «плохих парней» из ХАМАСа, и Израилю нужно понимать и учитывать их «страхи». 

Ольмерт не прекратил переговоры и когда Аббас открыто заявил, что не собирается признавать еврейского характера государства. Для арабов и всего мира это означало только одно: Израиль готов отказаться даже от этого базисного требования. Наконец, поселения рассматривались Ольмертом (как Пересом и Бараком до него), как разменная монета, что вызывало еще больший аппетит у палестинцев. 

Нетаниягу, на первый взгляд, проявил большую последовательность. Он заявил, что требование о признании еврейского характера государства Израиль и прекращение кампании подстрекательства ПА – ключевое условие для переговоров. Но при этом он не только согласился представить пост министра обороны Эхуду Бараку, провалившегося на выборах, но и наделил его негласными полномочиями министра иностранных дел. Вместо того, чтобы заниматься проблемами обороны, Барак дублировал функции Либермана, совершал турне по США и взывал к необходимости «болезненных уступок». В результате застой продолжался, а бремя вины за фиаско мирного процесса ложилось на израильскую сторону. Правительство оправдывалось и оставалось, как это было в начале 90-х годов, в глухой защите. 

Когда на сессии Генеральной Ассамблеи ООН Либерман заявил о невозможности достижения «мира сегодня» и необходимости экономических, политических и культурных условий для мирного соглашения в будущем, в канцелярии Нетаниягу поспешили заявить, что «это позиция не отражает точки зрения правительства». Когда тот же Либерман напомнил, что власти ПА во главе с Махмудом Аббасом просили Израиль во время операции «Литой свинец» свергнуть режим ХАМАСа, а потом потребовали от ООН «осудить израильскую агрессию», в «Аводе», «Кадиме», и даже в рядах «Ликуда» заявили о несвоевременности и «политической нецелесообразности» этих высказываний. Логика оставалась все та же: не следует чрезмерно много требовать и тем более критиковать Аббаса и его окружение, чтобы не ослаблять их позиции. Это, в свою очередь, позволяло нашим «партнерам» без каких-либо ограничений, в полной безнаказанности подрывать позиции Израиля. 

Поразительно, но подобная пассивность и беспомощность проявлялись даже в отношении режима ХАМАСа в Газе, где, казалось бы, у Израиля есть куда больше пространства для маневра. Когда Либерман предложил упразднить кафкианскую ситуацию, при которой Израиль, блокируя Газу, одновременно снабжает ее электричеством, продовольствием и медикаментами, и потребовал, чтобы мировое сообщество во главе с США и ЕС взяло на себя ответственность за судьбу сектора, его инициатива была встречена в правительстве со скепсисом и даже враждебностью. 

Глава правительства проигнорировал эту идею, словно статус-кво, превращающий нашу страну в мишень для растущих нападок и поношения, остается наиболее благоприятным для Израиля. 
Столь странная половинчатость и непоследовательность становятся все более неприемлемыми на фоне растущей изоляции Израиля и намерения ПА провозгласить независимость в одностороннем порядке на Генеральной Ассамблее ООН в сентябре этого года.

Наши «партнеры» деловито и плодотворно готовят почву для своего проекта. Провозглашение палестинского государства «совпадет» по времени с очередным фарсом под названием «конференция по расизму» а-ля Дурбан в Нью-Йорке. Хуже того, администрация Обамы пока не заявила, в отличие от Канады, о намерении бойкотировать это аутодафе, а многие европейские страны в негласном порядке дают понять, что готовы признать самопровозглашенную Фаластын. 

В подобной ситуации худшее, что Израиль может сделать – это продолжать отсиживаться в «окопах» в надежде, что все решится как-то само собой, и веря, что, чем меньше делать «резких движений», тем лучше. Если что-то «само» и решится, то очевидно, не в пользу нашей страны. Бездействие в данном случае равносильно поражению. 

Недавний визит Либермана в Брюссель для участия в ежегодном заседании в рамках Ассоциации Израиль – ЕС был призван кардинально изменить сложившееся положение, а, говоря проще, перейти из глухой обороны в наступление. 

В отличие от Нетаниягу и Барака он не говорил заезженные клише о «необходимости мира», желании достичь урегулирования с палестинцами и пользе далеко идущих уступок. Результат этих заклинаний известен. В ответ в Вашингтоне и Брюсселе (кстати, вполне логично) предлагают перейти от слов к делу и начать осуществление этих «болезненных уступок», после чего израильские дипломаты и политики поспешно отступают на заранее «заготовленные позиции», оправдываются и тем самым вызывают еще большее негодование в мире. 

Глава МИДа нарушил этот ритуал тем, что сразу перенес игру на поле противника. Документ, представленный им, содержал подробный перечень действий ПА по делегитимации нашей страны, с одной стороны, и жесты доброй воли со стороны Израиля, с другой. 

С одной стороны, указывается в отчете, палестинцы: 

- отказываются признавать еврейский характер государства; 
- занимаются подстрекательством против Израиля на международных форумах; 
- инициируют антиизраильские бойкоты; 
- героизируют и прославляют террористов-смертников; 
- ведут подстрекательскую кампанию в школах, СМИ, мечетях, закладывая в молодом поколении фундамент ненависти и религиозной нетерпимости. 

При этом Израиль прилагает усилия, чтобы …улучшить жизни палестинцев. Глава МИДа Назвал количество демонтированных КПП и блокпостов, озвучил рост квот на въезд палестинских рабочих на территорию Израиля, указал на проекты по улучшению инфраструктуры в ПА, и согласие на строительство в центре Самарии нового города Рауаби возле Рамаллы. 

Он напомнил, что Израиль смягчил блокаду Газу и выдал дополнительные разрешения на въезд в палестинских бизнесменов из сектора, несмотря на постоянные провокации режима ХАМАСа и откровенно геноцидные намерения этого движения в отношении евреев. 

Впервые за долгие годы министр иностранных дел не оправдывался перед европейцами, а просил оказать давление на палестинское руководство, предупреждая о последствиях потакания амбициям ПА. 

«Те, кто действительно хотят добиться улучшения отношений между Израилем и палестинцами и возобновления эффективных переговоров, должны осудить палестинцев за то, что они грубо нарушают соглашения, подписанные с Израилем. Они также должны указать палестинцам, что односторонние шаги, попытки поставить Израиль перед свершившимися фактами не приведут к желаемым ими результатам. На мировом сообществе в целом и на ЕС, в частности, лежит ответственность за возвращение палестинцев за стол переговоров. Недопустимо поощрять их к продолжению провокаций, заводящих политический процесс в тупик. В результате подобные действия ударят по палестинцам даже сильнее, чем по Израилю», - заявил Либерман. 

Одновременно Либерман потребовал от Брюсселя пересмотреть нелепую концепцию, согласно которой в основе нынешней нестабильности на Ближнем Востоке лежит израильско-палестинский конфликт, и с его разрешением исламисты якобы лишатся рычага влияния на арабские массы. Условием нормализации, подчеркнул он, является нейтрализация Ирана, использующего палестинскую проблему как оправдание для своей экспансии и экспорта «исламской революции». 

Будет ли принят такой подход европейцами и администрацией Обамы – уже другой вопрос. Однако переход в дипломатическое наступление позволяет Израилю, с одной стороны, обрести поддержку тех в Конгрессе, Сенате, европейских правительствах и Европарламенте, кто не склонен изначально видеть в еврейском государстве «корень зла» на Ближнем Востоке, а, с другой, затрудняет ничем неограниченную активность палестинцев и их сторонников на Западе. Израиль перестал занимать абсурдную позицию, при которой, выгораживая своих противников, подставляется под их удары, и, признавая необходимость «болезненных уступок», вызывает возмущение нежеланием эти самые уступки осуществлять. Новая израильская дипломатия начала вести борьбу на поле противника, и это уже само по себе можно считать успехом. 

Оборона – заведомо проигрышная позиция, поскольку «она заставляет сопротивляться намерениям врага вместо того, чтобы развивать свои собственные», - утверждал фон Клаузевиц. Сегодня мы можем констатировать, что в МИДе взяли эту аксиому на вооружение.