Властям РФ не нужна и невыгодна борьба с бедностью, им нужны «люди на макарошках»

Профессор НИУ «Высшая Школа Экономики» (ВШЭ), журналист, ведущий радиостанции «Радио Свобода» Сергей Медведев, комментируя последний эфир своей программы «Археология» от 11 сентября, когда к нему в студию говорить о том, почему растет бедность в России, пришли экономисты Евгений Гонтмахер и Александра Суслина, признал, что получился «страшноватый разговор».

«Я понял для себя важную вещь: государству НЕ НУЖНА и просто НЕВЫГОДНА борьба с бедностью. Главное, чтобы макроэкономические показатели были в порядке, профицит бюджета, резервы, стабильность рубля, доходность растет в корпоративном секторе, госкорпорации получают новые заказы: Арктика, вооружения, нефть. А десятки миллионов людей это просто балласт, они социально и политически неопасны, им просто не повезло.

Опасны люди благополучные — чем выше по пирамиде Маслоу тем больше политический запрос, человек начинает ходить на спектакли Серебренникова и проспект Сахарова. Поэтому государству политически невыгоден рост благосостояния: поскольку после 2014-го мы перешли от экономики потребления к экономике выживания, социальную стабильность обеспечивают «люди на макарошках».

Свой пост профессор НИУ ВШЭ так и озаглавил «ЛЮДИ НА МАКАРОШКАХ», приведя выдержки из программы «Археология».

«Митя Алешковский: Знаете, какое блюдо является сейчас основным в рационе питания людей, которые живут за чертой бедности? Это не хлеб, а самые дешевые макароны, рожки самого низкого качества, и люди покупают их на вес, чтобы хватило на месяц. Это, конечно, не сравнить с блокадой, когда ели кошек и собак, но это можно сравнить с голодом. Люди живут в покосившихся избах, в ужасающих, антисанитарных условиях, отапливаются дровами. Большинство денег уходит на коммуналку и лекарства, и остается несколько тысяч рублей, чтобы на них купить вот эти самые чертовы рожки. Очень многие люди, живущие за чертой бедности в России, живут не в лучших условиях, чем, скажем, люди, которые живут в Сомали в лагере беженцев, где я был, или на Гаити.

Нет ни одной государственной службы, которая поддержит, поможет, по-человечески поговорит, замотивирует человека, поможет ему найти работу, бросить пить. Государственная служба приходит и говорит: «У тебя пожароопасная ситуация, ты не работаешь, пьешь, и если ты за два месяца не сделаешь ремонт, мы отнимем у тебя детей». И отнимает. Но когда человек находится на дне, прийти к нему и еще раз ударить его по голове — это не поможет ему вылезти со дна.

Сергей Медведев: Получается, что человеческий капитал в нынешней системе развития экономики государству не нужен, люди живут из государственной милости.

Александра Суслина: Сейчас говорят, что люди — это новая нефть, и эту нефть просто качают: а что, новые народятся…

Евгений Гонтмахер: Лет десять назад мой друг Саша Аузан рассуждал о вариантах развития России, и там был сценарий под названием «Скучная Россия» (и он, мне кажется, оправдывается).

Есть нефть, газ и лес, пока не весь сгорел и не весь вырублен, есть какие-то люди, которые что-то зарабатывают, но их не так много, и есть люди, которые это охраняют: полиция, армия, пограничники, есть обслуживающие системы — банковская, страховая, а все остальные живут на подачках, которые получаются за счет продажи этих природных ресурсов. Все, кто хотел и мог, кто более-менее активен, уехали.

Сергей Медведев: Об этом же говорил и Симон Кордонский: есть труба, при трубе порядка 20 миллионов человек, управляющий класс, госкорпорации, депутаты всех уровней, муниципальные работники, плюс охранники, банки, страховые, а дальше — 120 миллионов людей, которые живут просто из милости.

Евгений Гонтмахер: И эта система, к сожалению, очень устойчива. Тут не надо строить иллюзий. Да, есть какие-то люди, которые протестуют, но там ведь все большая часть их уходит вниз, как было после 2011-12 годов: либо в деградацию, либо уезжают, либо мирятся с этой ситуацией. «Буйных» остается все меньше и меньше. В общем, тишь да гладь, да божья благодать. Мы идем к закупорке, капсулированию ситуации в России. Россия в таком виде может просуществовать очень долго. Другое дело, что она отъезжает не на 5-е, а на 125-е место среди стран по качеству жизни, по качеству экономики, по всему: это просто глубокая периферия.

Сергей Медведев: Со временем все большее количество населения будет выпадать в этот уже не растворяемый осадок бедности?

Евгений Гонтмахер: Нищета, о которой говорил Митя, это, конечно, крайняя нищета, и это 10-15%. Это дальние деревни, малые города, брошенные пожилые люди. Их, может быть, больше и не будет. А основная масса — это будут люди, с которыми внешне все нормально: они одеты, обуты, да, едят макарошки, но с курицей, — но это люди без движения, без энергетики, без желаний.

Сергей Медведев: А вообще, государству нужно бороться с бедностью? Зачем, скажем, Игорю Сечину борьба с бедностью?

Александра Суслина: Ему это вообще ни для чего не нужно. С точки зрения нашего своеобразного государства, имеет смысл, повышая свою внутреннюю полезность, заниматься поддержанием какого-то минимального уровня, чтобы это не вызвало социальных бунтов. То ли это ментальность, то ли рабская психология, но получается так, что люди всем довольны. Они радуются тому, что у барина прекрасная вилла, что у нас хорошие ракеты. И с этой психологией ничего не поделаешь.