БЕЛО-ЧЕРНОЕ ПЯТНО В ИСТОРИИ СССР

      Окончание материала для учебного пособия «Золотой ключик истории».
   
      Государство с мелкобуржуазной верхушкой превращается в фашистское с момента бессудного насилия над своими гражданами.
      Установление фашистского режима в советской России начинается 18 января 1928 г, в день насильственной высылки в Алма-Ату лидера революции Льва Троцкого. Без всякого судебного решения и разбирательства. Пришли, взломали дверь, взяли ленинского «близнеца» за руки, за ноги и отнесли на вокзал. Страна это покорно проглотила. Она бы проглотила, если бы так волокли и самого Ленина. Через полгода власть идет уже на «мокрое дело». Находит в небольшом городке Шахты сразу 53-х «вредителей»; привозит из провинции в столицу и показательно судит в Колонном зале Дома Союзов. Через прессу и радио широко информирует население о процессе. И на фоне этого ажиотажа бездоказательно приговаривает обвиняемых к различным срокам. 11 из них - к расстрелу. Но правду не расстрелять. С падением тоталитарного режима все жертвы Шахтинского дела были полностью реабилитированы. За отсутствием состава преступления.
      Автор «Колымских рассказов», Варлам Шаламов, встречался в заключении с двумя инженерами-«шахтинцами», Бояршиновым и Миллером. Они рассказали, что к ним применялись такие методы ведения следствия, как «конвейер» — то есть многодневный допрос заключенного несколькими следователями, непрерывно сменявшими друг друга — и помещение в карцер с водой. Кроме того, практиковалось и водворение подследственных в камеру с холодным, а затем — с сильно разогретым полом.
      Гитлеровское гестапо появится лишь через пять лет.
      Дальше – больше.
      «Еще он не сшит, твой наряд подвенечный…», суд еще и не начинался, а Политбюро ЦК ВКП(б) заявляет «Об экономической контрреволюции в южных районах углепромышленности» и берет руководство процессом в свои руки.
      Что оставалось суду? Вернее, что осталось от самого суда? Не пройдет и десяти лет, как режим отбросит церемонии и лихо ампутирует у судебных расправ все «лишнее»: защиту, апелляцию. Оставит лишь крайне необходимое – тройки для озвучки приговоров. И даже узаконит пытки.
      После «Шахтинского дела», эх! «Раззудись, плечо! Размахнись, рука!», с таким «правосудием» насилие в СССР набирает обороты. В положение несчастных 53-х «вредителей» теперь попадает вся многомиллионная Россия. Ее подавляющую часть – крестьянство - Политбюро, как картошку, сортирует и распределяет по разным мешкам. Тех, кто победнее, с помощью ОГПУ загоняет в колхозы, превращая в своих беспаспортных крепостных. А самую передовую, активную и предприимчивую часть клеймит «кулаками» и «ликвидирует как класс». Это означало: за здорово живешь отобрать у делового крестьянина надел, дом с подворьем, скот, инвентарь, деньги, сберкнижки. После чего - либо расстрел, либо высылка с семьей, с детьми в «необжитые или малообжитые» районы страны без средств существования. Иногда в голую степь или прямо в заснеженную тайгу. В дороге и в первую зиму погибает половина депортированных. А всего их по скромным подсчетам было четыре миллиона.
      «Кирсановские комсомольцы на общем собрании приняли решение о расстреле 30 кулаков». Комсомолец – судья? Он знает, кто такой кулак? Власть разъясняет: «Рассуждения о том, как понимать кулака — есть схоластика гнилая, бюрократическая, бесцельная, никому не понятная и к тому же очень вредная».
      Попутно тысячами арестовывались церковники, бывшие помещики и фабриканты, антисоветчики и «другие кулацко-белогвардейские к/р». Без всяких судов данные категории определялись на глаз так же непринужденно, как и категория кулака.
      Безрассудное насилие не обошло и самого гегемона в стремлении привязать рабочего к его предприятию. Или «впаять» 10 лет тюрьмы за катушку ниток.
      Теперь достаточно известно, что целые этносы – чеченцы, калмыки и др. - в конце войны скопом карались выселением как «народы-предатели». Однако не все знают, что до войны этносы тоже депортировались, но как потенциальные изменники. «До» и «после» это коснулось 20-ти народов.
   

   
      Процесс стирания личности – физического и морального ее уничтожения – достиг своего апогея в годы «Большого террора», в 1937-38 годах. Ставший к этому времени абсолютным диктатором, Сталин косил всех подряд.
Рабочих, колхозников, военных, академиков. Для него уже нет ничего святого. Перед его диким произволом беззащитны все – от рядовых «винтиков» до членов ЦК. И со всеми он играет, как кошка с мышью. Сегодня возводит пятерых своих воевод в маршалы, а назавтра троих из них расстреливает. С утра избирает съезд партии, а к ночи 90% делегатов отправляет «в расход».
      Так на каком же основании Сталин и то же Политбюро решили распоряжаться судьбой граждан страны?
      Хорошо известно, что монополия на насилие принадлежит высшей власти. Но…и это тоже всем известно, при двух неотъемлемых условиях. Первое. Когда сам народ делегировал верхам своё право на власть. Второе - насилие применяется строго в рамках закона.
      Большевикам же власть никто никогда не делегировал. Они захватили ее в результате вооруженного переворота 25 октября 1917 года. Это якобы одобрил второй Съезд Советов. Но ведь и сам Съезд - орган неконституционный. Тогда единственным легитимным представительством могло быть лишь всенародно избранное Учредительное собрание. А вот его-то большевики и разогнали, опять же – силком, 5 января 1918 года. У них, видите ли, «караул устал». А слабо было менять караул «конвейером», как следователей в Шахтинском деле?
      Народы СССР никогда не наделяли Политбюро правом управлять государством. Партийная верхушка маузером навязала себя стране. Она это хорошо понимала и вертелась, как уж на сковородке, изобретая «выборы» из единственного кандидата в бюллетене. Но даже такие «выборы» Политбюро не подпускало к себе самому на пушечный выстрел.
      Однако матушка-история, порой с опозданием, но все ставит на свои места. В 1991 году «караул устал» и для самой партии самозванцев. Стоило в стране пройти реальным, альтернативным, выборам, и незаконная власть Политбюро с грохотом покатилась под откос. А вместе с тем рухнул и базовый признак фашизма - присвоение себе права лишать жизни и калечить людей – физически и морально.
      Но фашизм – не фашизм, если он свои бессудные расправы над беззащитными не прикрывает высокой социальной мотивацией. И здесь сталинский режим 1928-53 годов достиг апогея идеологической маскировки. Наш фашизм выступил в своей полной противоположности – в образе строителя коммунизма и защитника всех угнетенных. Аминь!
      Вся сущность системы как в капле воды проявилась в ее отношении к героям войны - инвалидам. На словах - почет и забота о тех, кто отдал буквально часть своего тела при защите отечества. На деле же – низведение их до отбросов общества, подлежащих тайному вывозу из городов в резервации. Почему-то расположенные не в теплом и благодатном Крыму, а, например, на северном острове Валаам.
      Фашизация нации – безусловно, величайшая трагедия. В отношении Италии, Германии, Кампучии – все как на ладони. И если в той же Германии была проведена оздоровительная денацификация, то СССР после Сталина ограничился лишь легкой косметикой – словесным осуждением «культа». С голов живых советских фашистов не упал ни один волос. Члены сталинского ядра – Ворошилов, Каганович, Микоян, Молотов – и дальше оставались на вершине власти. И общество продолжало существовать в тоталитарном режиме.
      В течение 63 лет ежедневно наносился удар по генетическому фонду нации. Власть выжигала из народа все самостоятельное, независимое, непокорное, инициативное. Безвольное население – инстинкт самосохранения – до основания пропитывалось лицемерием. На работе – полный «одобрямс» и тихое диссидентство на кухне. Более того. Режиму нужны были «кривые» судьи. И они находились. Лживые ученые? Целый институт и кафедры марксизма-ленинизма по всей стране. Надзиратели в Гулаге? Сколько угодно. Надо расстреливать невиновных – желающих хоть отбавляй. Клеймить «врагов народа» - лес рук. А не наши ли деды написали миллионы доносов?
      В результате - полная утрата навыков частного предпринимательства и профсоюзной защиты своих прав. Практически вековой посттравматический синдром. И до сих пор боязнь называть вещи своими именами.
      Что касается сегодняшнего культа Победы, то он только тормозит и оттягивает общенациональный катарсис. Который положит начало нравственному выздоровлению и возрождению нации. Завершит процесс выдавливания из себя раба системы и превращения в гражданина.
   
      Более продвинутым предлагается попробовать на зуб такое определение:
      Фашизм – физическое и моральное «стирание» человеческой личности отдельным индивидом, группой лиц или государством в эпоху капитализма как способ самоутверждения, порожденный биологической потребностью и прикрытый ложной социальной мотивацией.
Бобер, Пчёлка