Александр Казарский. Человек и пароход.
На модерации
Отложенный
16 июня 1797 года в Дубровно (Оршанский уезд, Белорусская губерния) в семье отставного губернского секретаря, управляющего имением князя Любомирского Ивана Кузьмича Казарского родился сын, названный Александром. Всего в семье Ивана Кузьмича и Татьяны Гавриловны Казарских было 5 детей, 3 старших сестры Прасковья, Екатерина и Матрена, и двое сыновей, Александр и его младший брат Николай.
В детстве Александр учился в церковно-приходской школе. В 1808 году крестный Александра, двоюродный брат его отца, служивший в обер-интендантстве Черноморского флота, предложил определить Александра в Черноморское штурманское училище в Николаеве. При прощании, по словам одного из первых «биографов» Казарского, его отец сказал ему: «Честное имя, Саша, - это единственное, что оставлю тебе в наследство».
В 1811 году Александр Казарский поступил волонтером на флот, став кадетом Николаевского штурманского училища.
30 августа 1813 года Казарский записан гардемарином на Черноморский флот, в 1814 году стал мичманом. Сначала он ходил на судах «Десна» и «Клеопатра», перевозивших грузы между черноморскими портами, затем он был направлен на Дунайскую гребную флотилию, где был назначен командиром отряда мелких гребных судов в Измаиле.
В 1819 году он был произведен в лейтенанты и был назначен на фрегат «Евстафий» в Севастополе. За последующие годы он «сменил» целый ряд кораблей: шхуна «Севастополь», транспорты «Ингул» и «Соперник», катер «Сокол», бриг «Меркурий», наконец – служба на линкоре Черноморского флота.
В 1828 году, командуя транспортным судном «Соперник», Казарский получил первый боевой опыт. На транспорт по приказу А.С. Грейга был установлен «единорог», превратив судно в бомбардирский корабль. Именно в таком качестве (после своей «прямой» работы по высадке войск и доставке припасов) «Соперник» принял участие в осаде Анапы. Малая осадка судна позволила ему подойти к крепости по мелководью (чего е могли делать боевые корабли флота) и обстреливать укрепления Анапы. За время осады Анапы «Соперник» получил 6 пробоин и 2 повреждения рангоута, но продолжал свою работу.
За участие во взятии Анапы Казарский был произведен в чин капитан-лейтенанта. Затем, за участие во взятии Варны, Казарский был награжден золотой саблей.
В начале 1829 года Грейг назначил Казарского капитаном 18-пушечного брига «Меркурий». Корабль был хорошо знаком Александру, т.к. ранее он уже служил на нем, под командованием капитан-лейтенанта Стройникова. Стройников только что получил звание капитана 2 ранга и был назначен командиром фрегата «Рафаил».
С этого факта и начинается цепь событий, где ИСТОРИЯ в очередной раз показала себя мастерицей объединения, казалось бы, необъединяемых «нюансов», в которых любители истории находят потом чуть ли не мистический смысл…
Шел второй год русско-турецкой войны 1828-1829 гг. Это была очередная, «дежурная» война между Российской и Османской империями. Война, не отличавшаяся какими-либо «особо яркими» (в смысле кровавыми) генеральными сражениями на суше и почти не имевшая заметных событий на море. Последнее, впрочем, неудивительно, ибо после разгрома турецкого флота соединенными флотами Англии, Франции и России в Наваринском сражении в октябре 1827 года русский Черноморский флот был явно сильнее турецкого (И.А. Нечастый случай в истории русско-турецких войн!). Но крови участникам она стоила немалой. К 25 тыс. убитых в боях с обеих сторон нужно добавить 10 тыс. умерших от ран и около 170 тыс. умерших от болезней (в полном соответствии со статистикой потерь войн того времени).
Турецкий флот в этой войне особой активности не проявлял, отдав инициативу в русские руки. Но год войны с непрерывно ухудшавшейся для турок обстановкой заставили турецкий флот активизироваться. В мае 1829 года турецкая эскадра в составе 6 линкоров, 2 фрегатов, 5 корветов и 2 бригов вышел из Босфора в Черное море. Тут и произошли два, пожалуй, самых значимых события в морской кампании этого год. Одно из этих событий стало позорным пятном в истории русского флота, имевшим достаточно «продленную» историю. Второе стало страницей славы, навсегда вошедшей в историю флота и страны. И оба эти события были соединены ИСТОРИЕЙ в странный, даже неправдоподобный, казалось бы, узор…
Началось все с того, что 10 мая 1829 года фрегат «Рафаил» под командованием капитана 2 ранга Стройникова вышел из Сизополя в крейсерство в районе Синоп – Батум. Командир фрегата был уверен, что турецкий флот, как всегда, отстаивается в Босфоре. Поэтому, появление 11 мая с наветренной стороны многочисленной турецкой эскадры, застигнувшей русский фрегат всего в 30 милях от вражеского берега, оказалось совершенно неожиданным. Видно, «Рафаил» оказался «бегунком» не из лучших, оторваться от турок не удалось, более того, через несколько часов погони, русский фрегат был окружен турецкими кораблями. В литературе и сети достаточно много самых различных версий и аргументов на наш извечный вопрос: «Кто виноват». Но, не тратя время на эти разбирательства, следует заметить то, что является непреложным. Еще Петром I были включены в морской устав флота российского слова: «Все воинские корабли российские не должны ни перед кем спускать флага». Фрегат же «Рафаил», по приказу командира корабля, без единого выстрела спустил флаг и сдался в плен.
Этот самый «Рафаил» оставил длинный след в истории.
Разгневанный император Николай I издает указ, в котором говорится: "Уповая на помощь Всевышнего, пребываю в надежде, что неустрашимый Флот Черноморский, горя желанием смыть бесславие фрегата "Рафаил", не оставит его в руках неприятеля. Но когда он будет возвращен во власть нашу, то, почитая фрегат сей впредь недостойным носить Флаг России и служить наряду с прочими судами нашего флота, повелеваю вам предать оный огню".
Многие исследователи в качестве финальной точки в знаменитой Синопской победе русского флота в 1853 году (И.А. Почти четверть века спустя!) приводят строки из доклада адмирала Нахимова императору Николаю I: «Воля Вашего Императорского Величества исполнена – фрегат «Рафаил» не существует». Тем самым, дескать, смыто позорное пятно с флота российского вследствие того, что «Рафаил» спустил флаг и был включен в состав турецкого флота под названием «Фазли-Аллах» (данный богом). (И.А. Хотя и есть серьезные аргументы в пользу того, что бывший «Рафаил» к середине 19 века был турками уже разобран, а в строй был введен новый фрегат «Фазли Аллах», который и был уничтожен во время Синопского разгрома).
А в это же время (И.А. 11 мая 1829 года, естественно, а не во время Синопа) Александр Казарский и его бриг «Меркурий», которым не так давно командовал Стройников, готовились в свой поход. 12 мая, около 4 часов пополудни, фрегат «Штандарт» и два брига, «Орфей» и «Меркурий», снялись с якорей, чтобы идти в разведку к Босфору (И.А. Г. Черкашин в своей книге «Бриг Меркурий» «сводит» оба события – сдачу в плен «Рафаила» и выход в море «Меркурия» точно к этому времени, но тут он «льстит» истории – большинство источников относит пленение «Рафаила» к более раннему времени).
Парадоксально, но имея превосходство в силах, Черноморский флот не установил не только блокаду Босфора (И.А. Что должно было облегчить ведение войны России и создать немалые трудности Османской империи), но и не установили сколько-нибудь серьезного контроля за выходом турецких сил в Черное море. Именно по этой причине отряд из 3 русских кораблей «вляпался» практически так же, как и «Рафаил» несколькими днями ранее. 14 мая с утра, была обнаружена та же турецкая эскадра! И опять – подавляющее преимущество турок. Здесь и сейчас.
Вступать в бой при таком соотношении сил, конечно, бессмысленно. Поэтому командир фрегата «Штандарт» капитан-лейтенант Сахновский подает сигнал «Взять курс, при котором судно имеет наилучший ход» и русские корабли бросаются наутек. «Штандарт» и «Орфей» оказались «пошустрее» и смогли оторваться от турок. А вот «Меркурию» так не повезло…
Вообще, для «любителя поковыряться» здесь немало странного. «Штандарт» спокойно оторвался от турок, а такой же, да еще и на 5 лет «моложе» «Рафаил» не смог. «Меркурий» (18 пушечный бриг) не смог уйти, а «Орфей» (более быстрый, как обычно пишут) – смог! При том, что «Орфей» и «Меркурий» - по сути дела - «одноклассники»…
Как представляется автору этих строк, логичной причиной таких «странностей» является то, что корабли «одноклассники» были не столь уж похожи. При совпадении «заявленных» характеристик, все зависело от того, «кто» и «как» строил. Известно, что даже в начале 20 века российские корабли, строившиеся по одному проекту, отличались так, что, как говорится, их «родная мать бы не узнала». Поэтому реальные возможности кораблей существенно отличались.
Исполняя команду старшего командира, корабли начали расходиться. «Штандарт» и «Орфей» уходили одним курсом, «Меркурий» - другим. Турки явно избрали целью «Меркурий». От эскадры отделились 2 линейных корабля (очевидно, лучшие «на ходу»), которые начали постепенно нагонять русский бриг. Часам к 11 ветер начал стихать, вследствие чего отставание начало сокращаться еще быстрее. Очевидно, большая площадь парусов и более высокие мачты давали туркам возможность более быстрого хода. К обеду ветер практически спал, турецкие линейные корабли (110-пушечный «Селимие» и 74-пушечный «Реал-бей») приблизились на расстояние около 3 пушечных выстрелов. Чтобы увеличить ход корабля, Казарский приказал пустить в дело весла (такой малый корабль как бриг, мог использовать весла при отсутствии ветра). Бриг, конечно, не галера, идти на веслах можно, как говорится «не быстро и не долго», но это было лучше, чем ничего. Это позволило бригу не давать туркам приблизиться на дистанцию выстрела еще некоторое время. Только к половине третьего турки приблизились к «Меркурию» настолько, что могли открыть огонь. Примерно в это же время ветер несколько усилился и весла на бриге убрали. Теперь все решала уже не скорость, а возможность маневрировать, в чем весла бригу не помогли бы.
Итак, 184 пушки против 18! В таком «раскладе» обмениваться бортовыми залпами – изящная форма самоубийства для русского корабля. Единственная надежда – держать турок «за кормой», маневрируя так, чтобы те могли стрелять только из погонных орудий. Попытка же тех повернуться бортом для полноценного залпа тут же приведет к увеличению дальности, что снизит эффективность огня! Хотя это – теория, противник тоже это знает и может противопоставить Вам свои действия.
В свое время капитану Бладу было сказано: «Кораблевошдений – это очень вашный штука! Но пушки – есть пушки»! И хотя эта книга была еще не написано, Казарскому (как и Бладу) нужно было доказать, что «пушки – еще не все»…
Аналогия с книгой Сабатини родилась у автора этого материала не случайно. Достаточно взглянуть на известную картину Айвазовского, как тут же вспоминаются строки о несуществующем капитане Бладе: «Арабелла», проходя между испанскими кораблями, как будто взорвалась: из всех её тридцати шести бортовых пушек одновременно раздался залп в упор по корпусам «Милагросы» и «Гидальго». В реальной истории два бортовых залпа из 90 орудий, в ситуации, нарисованной на картине, просто разнесли бы маленький русский корабль в щепки! Но, художники, как и писатели, имеют право на творчество и «красивые сцены». Для капитана боевого корабля цена таких «красивостей», обычно, - гибель корабля и экипажа…
В отличие от Стройникова, Казарский сдаваться не собирался. Офицеры корабля поддержали его в решении сражаться.
Как пишет Казарский в своем рапорте командующему Черноморским флотом адмиралу А.С. Грейгу (№130, Фонд Музея КЧФ, ГУ-678), первым попросили высказаться поручика корпуса штурманов Прокофьева (младшие по чину на флоте имели право первого голоса при обсуждении), который предложил: "Взорвать бриг, когда он будет доведен до крайности". Далее Казарский продолжает: "Вследствие этого мнения, принятого всеми единогласно, было положено защищаться до последней возможности и если будет сбит рангоут, или откроется большая течь, тогда схватиться с ближайшим неприятельским кораблем, и тот офицер, который остается в живых, должен зажечь крюйт-камеру, для чего был положен на шпиль пистолет".
Казарский также обратился к нижним чинам и объяснил им, "чего ожидает от них Государь и чего требует честь императорского флага, нашел в команде те же чувства, как и в офицерах: все единогласно объявили, что будут до конца верны своему долгу и присяге".
Успокоенный таким общим единодушием, он приказывает: "Прекратить действие веслами, поставить людей к пушкам, сбросить в море ял, висевший за кормой, и открыть огонь из ретирадных портов".
Казарский прекрасно знал слабые и сильные стороны своего корабля, бриг был очень тяжел на ходу, спасти его могли только искусное маневрирование и меткость канониров. При этом стрелять по корпусам турецких кораблей было бесполезно. Карронада до появления бомбических пушек была, пожалуй, наиболее эффективным орудием для боя на малых дистанциях, но 24-фунтовые карронады «Меркурия» вряд ли представляли серьезную опасность для турецких линейных кораблей с их толстыми бортами. Поэтому огонь велся по рангоуту турок. Удачное попадание и парусный корабль, потеряв мачту, уже практически небоеспособен…
Через полчаса после начала огня, «Меркурий» уже получил от турок ряд попаданий. На борту начался первый пожар (всего, судя по источникам, их было 3, но все удалось быстро потушить). К счастью, не было подводных пробоин, целыми оставались и мачты, корабль мог маневрировать и вести бой.
Русские в долгу не остались, метким огнем канониров брига был поврежден гротовый рангоут стопушечного турецкого корабля "Селимие" под флагом капудан-паши, что заставило его лечь в дрейф.
Другой корабль 74-пушечный "Реал-бей" под флагом младшего флагмана продолжал сражение, переменяя галсы под кормой брига, и бил его продольными выстрелами, которых никакими движениями невозможно было избежать.
"Меркурий" отстреливался, и счастливым выстрелом удалось перебить рею у второго линейного корабля турок.
Эти повреждения привели к тому, что "Реал-бей" в половине шестого прекратил бой.
Как писал в своем рапорте Казарский: "Урон в команде брига состоялся из четырех убитых и шести раненых нижних чинов. Пробоин в корпусе оказалось 22, повреждений в рангоуте 16, в парусах 133 и в такелаже 148; сверх того разбиты гребные суда и повреждена карронада".
Сам Казарский во время боя получил контузию головы, но, несмотря на это, оставался на мостике и руководил боем.
В заключение он пишет, что "не находит слов для описания храбрости, самоотверженности и точности в исполнении своих обязанностей, какие были оказаны всеми вообще офицерами и нижними чинами в продолжение этого трехчасового сражения, не представлявшего никакой совершенно надежды на спасение, и что только такому достойному удивления духу экипажа и милости Божией должно приписать спасение судна и флага Его Императорского Величества".
Бой «Меркурия» стал еще одной точкой пересечения судеб Казарского и Стройникова. Дело в том, что, судя по источникам, во время этого боя, Стройников, недавно сдавшийся в плен, находился на борту линейного корабля «Реал-бей», одного из двух турецких линкоров, атаковавших русский бриг. И видел этот бой своими глазами…
Между тем, «Штандарт» и «Орфей2 в тот же день прибыли в Сизополь. Они доложили о появлении турецкого флота и о гибели «Меркурия». Командующий флотом вице-адмирал А.С. Грейг приказал немедленно выходить в море, чтобы отрезать турецкому флоту путь в Босфор. На следующий день русская эскадра на пути к Босфору встретила бриг «Меркурий». Вид судна лучше всяких слов говорил о том, какое сражение ему пришлось выдержать. Весь израненный бриг гордо шел на соединение со своей эскадрой. Казарский поднялся на борт флагманского корабля и доложил о геройских действиях офицеров и команды. Вице-адмирал А.С. Грейг в подробном донесении Императору Николаю I подчеркнул, что экипаж брига совершил «подвиг, которому в летописях морских держав нет подобного». После этого «Меркурий» продолжил путь в Севастополь, где его ждала торжественная встреча.
Резолюция императора: «Капитан-лейтенанта Казарского произвести в капитаны 2 ранга, дать Георгия 4-го класса, назначить в флигель-адъютанты с оставлением при прежней должности и в герб прибавить пистолет.
(Это про тот пистолет, который был положен на крышку люка крюйт-камеры: последний, из оставшихся в живых офицеров должен был выстрелить в порох и взорвать бриг.)
Всех офицеров — в следующие чины. И у кого нет Владимира, дать Георгия 4-го класса, всем нижним чинам — знаки отличия военного ордена и всем офицерам — двойное жалованье в пожизненный пенсион...
На бриг «Меркурий» — Георгиевский флаг... Повелеваю по приходе в ветхость заменить его другим, продолжая сие до времен позднейших, дабы память знаменитых заслуг команды брига «Меркурий» и его имя во флоте никогда не исчезали и, переходя из рода в род, на вечные времена служили примером потомству».
Известие о небывалой победе нашего небольшого судна быстро облетело всю Россию. Казарский стал национальным героем. Его ждала блестящая карьера. Ведь «флигель-адъютант» - это не военный чин (И.А. Хотя по табели о рангах он и приравнивался к полковнику). Это – «Свита Его Императорского Величества»! Свитское звание давало право, в частности, писать рапорты непосредственно императору. Введенные еще при Екатерине II, звания флигель-адьютантов и при Николае I делали людей с такими званиями чем-то «типа офицеров по специальным поручениям» лично при императоре. Лишь в конце 18 века эти звания начали превращаться в почетные, лишенные каких-либо обязанностей, и завершился этот процесс уже к началу 20-го века.
Для Казарского этот чин не стал синекурой, получив под командование линейный корабль «Тенедос», в 1831 году, Казарский был отставлен от командования кораблем и полностью перешел в распоряжение Николая I. За два года свитской карьеры Казарский успел выполнить несколько поручений, связанных с состоянием флота, как организационной структуры. В частности, поездка в Казань должна была привести к принятию решения о целесообразности Казанского адмиралтейства. Затем – проверка верфей на Севере и пушечных заводов. Источники твердо заявляют, что Казарский был объективен и неподкупен, не «работал» ни на какую из придворных группировок, сохраняю личную преданность Николаю I.
Скорее всего, именно такой «стиль работы» и стал причиной того, что 16 июня 1833 года Казарский внезапно скончался в Николаеве.
До сих пор тайна смерти Казарского не раскрыта. Известно одно – причина смерти – отравление. Не будем останавливаться на версиях, они не являются темой нашего материала. Отметим лишь жестокость судьбы – выжить в неравном бою, под градом «вражеского свинца» и умереть от яда из рук кого-то, считавшегося твоим добрым знакомым!
Похоронен Казарский в Николаеве, на кладбище у церкви Всех Святых. Возле нее можно увидеть памятник капитану Александру Ивановичу Казарскому. На нём в круглом медальоне выгравирован портрет Казарского. Под портретом надпись: «Капитан 1 ранга А.И.Казарский (1798-1833), командир 18-ти пушечного брига «Меркурий», победившего в бою 27 мая 1829 года два турецких линейных корабля». На оборотной стороне памятника вверху бронзовый медальон с датой «14 мая 1829 года», а внизу изображение брига «Меркурий». Позже рядом с ним были похоронены штурман «Меркурия» Прокопьев и юнга Спиридонов. Над их могилами – небольшой старинный памятник.
Желая сохранить для потомков память о славном подвиге под его командованием, черноморские моряки решили на свои средства установить в Севастополе памятник герою. В сборе средств приняли участие моряки не только Черноморского, но и Балтийского флота. К концу 1834 года было собрано около 12 тысяч рублей, но строительство памятника затянулось. Эскизный проект монумента был выполнен в 1835 году академиком архитектуры А.П.Брюлловым, Сооружал его на Матросском (бывшем Мичманском) бульваре известный в Севастополе каменных дел мастер О.Г.Нюман.
Открыт памятник был в 1839 году. На постаменте памятника выбита лаконичная надпись: «Казарскому. Потомству в пример».
В 1854 году именем Казарского названа улица в Нахимовском районе Севастополя и улица в родном городе Казарского, Дубровном. В Николаеве его именем был назван переулок.
А что с кораблями? Имя Казарского неотделимо от названия его корабля «Меркурий». Поэтому в данной статье мы и рассмотрим судьбы кораблей с разными именами.
Сначала, естественно, сам бриг «Меркурий».
БРИГ «МЕРКУРИЙ».
18-ти пушечный бриг (двухмачтовый корабль). Заложен 28 января (9 февраля) 1819 года. Спущен на воду 7 (19) мая 1820 года. Водоизмещение – около 450 тонн. Вооружение – 18х24-фунтовые карронады и 2 длинноствольные переносные 3-фунтовые пушки. Экипаж – 115 матросов и офицеров.
У брига было уже знаменитое имя, т.к. назван он был в честь парусно-гребного катера (коттера) (по парусной оснастке, в общем-то – тоже бриг) «Меркурий», который в мае 1789 года захватил 12-пушечный шведский тендер, а затем и вовсе 44-пушечный шведский фрегат «Венус» (И.А. Еще одна шутка Истории – годом спустя «Меркурий» уже в паре с тем самым «Венусом» успешно атаковал шведские канонерские лодки в Выборгском заливе).
В дополнение к парусам бриг имел и весла – по 7 весел с каждого борта.
Малая осадка и «модификация» конструкции «под весла» (что было свойственно именно «Меркурию») снижали ходовые качества корабля. В тихую погоду он «грузнел».
По распоряжению императора Николая I, прославленный бриг был удостоен кормового Георгиевского адмиральского флага. Всего, за всю историю русского флота, такого почета удостаивались только ДВА корабля – линейный корабль «Азов», за Наваринское сражение, и «Меркурий». Гвардейские корабли русского флота несли Георгиевский вымпел, кормовым же флагом у них был «обыкновенный», Андреевский флаг. После «Меркурия» ни один корабль Георгиевского кормового флага не получал, флаги же «Азова» и «Меркурия» передавались «по наследству» кораблям с именами «Память Азова» и «Память Меркурия», служившим в российском Императорском флоте. Революция прервала эту традицию… Наверное, зря?!
Получив серьезные повреждения в бою, корабль не принимал участия в боевых действиях в 1830-31 гг. В 1832-1836 гг. он проходил капремонт в Севастополе. Затем – участие в очередных кампаниях. В 1837-39 годах бриг участвовал в высадках десантов на Кавказском побережье. В 1840-43 годах крейсировал у берегов Кавказа.
К началу войны 1853 года корабль, конечно, уже не представлял большой боевой ценности, но в войне поучаствовал. В 1853 году он опять курсировал у берегов Кавказа в составе эскадры контр-адмирала Новосильского (И.А. Еще один «вираж» Истории! Во время боя «Меркурия» Новосильский был на нем в чине лейтенанта, а затем, в 1835-38 гг. он и сам командовал этим бригом. А в 1840-48 гг. кораблем командовал Н.И. Казарский, младший брат А.И Казарского!).
Во время обороны Севастополя в 1855 году небоеспособный уже корабль использовали в качестве понтона при наведении моста через Южную бухту.
Судьба корабля, пережившего эту войну, была печальной. В 1856 году его отбуксировали в Николаев, где он использовался в качестве плавучего склада. Затем ветхий корпус был разобран, 9 (21) ноября 1857 года приказом генерал-адмирала бриг «Меркурий» был исключен из списков флота.
А жаль! ТАКОЙ корабль вполне заслуживал стать музеем, а не дровами! (И.А. Каюсь, насчет дров – для «вящего драматизма», известно, что рама для картины Красовского была сделана из дерева корпуса брига. Но все равно, обидно!).
В дальнейшем три корабля поочередно получали название «Память Меркурия» и принимали его Георгиевский флаг.
Корвет «Память Меркурия».
11-пушечный парусно-винтовой корвет Черноморского флота. Строительство начато в декабре 1863 года, введен в эксплуатацию в 1866 году.
Водоизмещение около 880 тонн. Двухцилиндровая горизонтальная паровая машина, 382 л.с. Скорость – 8,5 узлов. Экипаж – около 170 человек.
Сведения о вооружении разнятся, да оно и менялось за время службы корабля.
Нес, в основном, патрульную службу, боролся с контрабандой, в боях участия не принимал. В 1883 году исключен из списков флота и переоборудован в блокшив, на борту была оборудована тюрьма на 40 камер. Тюрьмой корабль и пробыл до 1910 года (И.А. Интересно, был ли на борту ТЮРЬМЫ Георгиевский флаг? Это уже не ирония Истории, а явная сатира? Хотя, - опять излишний драматизм! Блокшив явно не назывался «Память Меркурия»…). Затем сдан на слом.
Крейсер «Память Меркурия».
Строительство начато летом 1879 года. Введен в строй в 1882 году под названием «Ярославль». 9 апреля 1883 года корабль получил новое имя, «Память Меркурия».
Водоизмещение – 2997 (3050) тонн. Мощность – 2450 л.с. Скорость – 16,5 узлов.
Вооружение – 6х152 мм, 4х104 мм, 1х44 мм, 2х37 мм, 1х25.4 мм. 4х381 мм ТА, 180 мин заграждения.
Первоначально строился как коммерческий пароход Добровольческого флота с возможностью службы в качестве вспомогательного крейсера, но быстро стал крейсером «настоящим», флагманом отряда миноносцев. Был выкуплен Морским министерством и официально вошел в состав флота. Правда, «подрабатывал» и в качестве императорской яхты – на нем часто совершали плавания члены императорской семьи. Служил стационером в различных турецких портах. Долгое время был не только единственным крейсером Черноморского флота России, но и самым быстроходным и наиболее мощным кораблем флота (И.А. Называть «поповки» морскими кораблями, наверное, странно?!).
К началу 20-го века корабль безнадежно устарел, но продолжал оставаться единственным крейсером Черноморского флота!
Единственный свой бой корабль принял не на войне, а во время революции 1905 года. При отражении атаки миноносца «Свирепый» на канлодку «Терец», открывшую огонь по восставшему «Очакову», и броненосец «Ростислав», «Память Меркурия» получил повреждения рангоута.
В 1906 году крейсер был разоружен и на его борту устроили тюрьму (И.А, Что-то не везло на судьбу наследникам «Меркурия»!) для участников восстания на флоте.
18 марта 1907 года корабль исключен из списков флота и, получив название «Меркурий», был сдан Севастопольскому порту.
После начала первой мировой корабль расконсервирован и переделан в минный блокшив (И.А. Как!» Опять?! Сколько можно! Слава богу, хоть не тюрьма – на блокшиве расположился штаб минной бригады…). Теперь он назывался «Блокшив №9».
Затем революция и непрерывное «опять власть сменилась». С декабря 1917 – в составе Красного Черноморского флота. В мае 1918 захвачен немцами в Севастополе. В ноябре 1918 захвачен англо-французскими войсками. Затем – в составе Добровольческой белой армии. С 31 марта 1919 – транспорт-база Морских сил Юга России. В апреле 1919 снова захвачен, но уже красными, в июне – снова белыми, и снова – в составе Морских сил Юга России. В ноябре 1920 брошен войсками Врангеля при эвакуации из Севастополя.
В декабре 1920 года вошел в состав Морских сил Черного моря РККФ.
В декабре 1922 года вновь получил название «Меркурий» (И.А. После всяких там блокшивов и транспортов-баз! Жизнь-то налаживается!).
Конечно же, никакого военного значения, то, что осталось от крейсера уже не имело. Как следствие, 9 марта 1932 года в очередной раз исключен из списков флота и передан для демонтажа и реализации. Но «пущен на иголки» не был, использовался Наркомводом в качестве служебно-вспомогательного рейдового плавсредства. Затем служил плавучим физпрофилакторием института Сеченова.
В 1938 году превращен в нефтехранилище Одесского морского торгового порта. 20 сентября 1939 года в последний раз исключен «из списков живых» (на сей раз из списков плавсредств Наркомата морского флота) и передан для разделки на метал Главвторчермету.
Крейсер «Память Меркурия».
Строительство начато в августе 1901 года. Спущен на воду в 1902, вошел в строй в 1905 году. Первоначально получил название «Кагул». Относился к бронепалубным крейсерам I ранга типа «Богатырь».
Водоизмещение 7070 тонн, мощность 19500 л.с., скорость 24,75 узлов. Вооружение (по проекту): 2х2 + 8х1 152 мм, 12х1 75 мм, 8х1 47 мм, 2х1 37 мм, 2х381 мм ТА.
25 марта 1907 года переименован в «Память Меркурия».
Активно участвовал в действиях Черноморского флота во время первой мировой войны.
После падения Временного правительства 12 ноября 1917 года бОльшая часть матросов экипажа приняла решение поднять над крейсером сине-желтый флаг УНР.
200 матросов и практически все офицеры за исключением одного мичмана отказались служить под новым флагом и покинули корабль, забрав с собой Георгиевский флаг «Меркурия». Уходящие спустились на пришвартованную к крейсеру баржу, развернули Георгиевский флаг и на буксире катера пошли к берегу. Затем флаг был перенесен в Морское собрание.
Долго стоять под «жовто-блакитным прапором» кораблю не довелось, уже в феврале 1918 и опять по решению команды, над кораблем был поднят красный флаг.
28 марта 1918 года корабль был законсервирован и сдан в Севастопольский порт на хранение. По этой причине, в апреле 1918 года, когда вице-адмирал М.П. Саблин увел часть флота из Севастополя в Новороссийск, чтобы не сдавать его немцам, «Память Меркурия» остался в Севастополе, в небоеспособном состоянии и без экипажа.
Захватив корабль, немцы подняли на нем свой флаг и стали использовать корабль, как казарму. Согласно некоторым источникам, в сентябре 1918 года над кораблем снова был поднять украинский флаг и он был переименован в «Гетмана Ивана Мазепу». Но уже в ноябре 1918 года крейсер захвачен Антантой и передан Добровольческой армии.
19 февраля 1919 года крейсер полностью разоружен, остались только башенные орудия, приведенные в негодность. Основные механизмы корабля, по приказу английского командования, в апреле 1919 года были подорваны. Затем, та же чехарда «красные – белые – красные», как и в предыдущем случае. В итоге, в 1920 году корабль также оставлен в Севастополе при эвакуации белой армии и в 1921 году включен в состав РККФ.
С 1922 года – учебный крейсер.
31 декабря 1922 года переименован в «Коминтерн». В 1923 году восстановлен и 7 ноября вошел в строй. В начале 1941 года – последний ремонт корабля. Перед самым началом войны, в июне 1941 года, корабль переквалифицирован в минные заградители.
Принимал активное участие в обороне Одессы (И.А. Стреляли так много, что стволы орудий были полностью изношены). Затем – оборона Крыма, Керченско-Феодосийская операция, рейсы в осажденный Севастополь.
2 июля 1942 года во время бомбежки в Новороссийске получил попадание авиабомбы, поврежденным перешел в Поти. 16 июля, уже в Поти, снова налет и еще 2 попадания. Принято решения о нецелесообразности ремонта и восстановления, корабль с трудом добрался до Туапсе, перевезя туда маршевое пополнение. Корабль был разоружен, пушки были установлены на береговые батареи Туапсе. Разоруженный корабль, приняв эвакуируемых, вернулся в Поти, где в дальнейшем был затоплен в качестве брекватера.
2 февраля 1943 года исключен из списков флота. В 1946 году на корпусе корабля установлена противокатерная артиллерийская батарея. Корпус корабля (точнее его останки) до настоящего времени можно увидеть в устье реки Хоби севернее Поти.
Гидрографическое судно «Память Меркурия».
После революции традиция была прервана. Имени «Память Меркурия» не находилось в составе Советского флота. «Новые времена, новые герои»…
Лишь в 1965 году в море снова появилось это имя.
В Польше, на Гданьской верфи было построено малое гидрографическое судно проекта 860 «Память Меркурия». Это было последнее, 16-е судно данной серии и единственное, получившее «имя собственное» (И.А. Все остальные были «Азимутами», «Горизонтами», «Глобусами» и т.д., в полном соответствии с их предназначением). Короче, не крейсер, хотя водоизмещение в 975 (1274) тонны – более чем в два раза превосходило «оригинальный» «Меркурий». Но, времена пошли не те, подросли корабли…
С 1968 по 1990 гг. судно «Память Меркурия» совершило 17 исследовательских рейсов в Балтийском, Средиземном, Ионическом и Черном морях, а также Атлантическом океане. Но именно это небоевое судно поставило трагическую точку (И.А, Хочется, чтобы это была бы все же запятая и флот вспомнил бы о своей славной истории!) в «династии» кораблей хранящих «память» «Меркурия».
В 1995 году «Память Меркурия» списали. Вообще в этом году списали сразу шесть «одноклассников». Сокращение флота шло такими темпами, что меркли темпы боевых потерь во время войн! Этакая Цусима, только без единого выстрела. Но не без прибыли…
«Память Меркурия» из гидрографического судна превратилось в грузо-пассажирский теплоход и оказалось в частных руках (И.А. Можете не верить, но моему другу примерно в это же время на полном серьезе предлагали подводную лодку! Причем, экипаж мог «подогнать» «прогулочную яхту» в любое место, удобное покупателю). Фирма «Сата» в городе Симферополь, получив судно, менять название не стала. На круизный лайнер данное плавательное средство, конечно, не «тянуло», а вот возить челноков с барахлишком из Турции – вполне!
22 января 2001 года судно «Память Меркурия» (порт приписки Севастополь, Украина) отправилось в очередной «круиз» к берегам Турции. Зафрахтовано судно было фирмой «Алан-тур» и для него это был 147 рейс по хорошо знакомому маршруту Севастополь – Стамбул – Севастополь. На борту было 10 пассажиров. Сутки спустя судно было в Стамбуле, а 25.01 вышло обратно, приняв на борт еще 12 пассажиров и груз.
Не будем вдаваться в неотносящиеся к нашей теме подробности, но 26.01 в районе 7 часов вечера на расстоянии примерно в 90 миль от Севастополя, «Память Меркурия» неожиданно накренилось и быстро затонуло. В итоге было спасено (через двое суток) 32 человека. Погибли 3 члена экипажа и 5 пассажиров 4 члена команды и 8 пассажиров были сочтены пропавшими без вести.
Таким образом «поход за шмотками» принес в 5 раз больше жертв, нежели неравный бой брига «Меркурий»…
Теперь перейдем к кораблям, носившим имя самого Казарского.
Бриг «Казарский».
20-пушечный бриг Балтийского флота. Строительство начато 19 (31) декабря 1833 года. Спущен на воду 25 августа (6 сентября) 1834 года. Водоизмещение – 440 тонн, вооружение – 20х24-фунтовых карронад.
Повоевать кораблю не довелось, до 1853 года принимал участие в практических плаваниях флота в Балтийском море и Финском заливе. В 1854 году разобран.
Минный крейсер «Казарский».
Этим именем была названа серия из шести минных крейсеров, строившихся после проекта МК «Лейтенант Ильин». Именем Казарского был назван первый минный крейсер этой серии, построенный на верфи Шихау в Эльбинге. Контракт был подписан в октябре 1888 года, в 1889 году корабль спустили на воду, в мае 1890 он вошел в состав русского флота.
Водоизмещение – 432 тонны. Скорость хода – 21 узел. Дальность плавания – 1650 миль.
Вооружение: 6х47 мм, 3х 37 мм, 2х381 мм минных (торпедных) аппарата. Экипаж – 5 офицеров, 59 матросов.
Остальные корабли получили названия «Воевода», «Всадник», Гайдамак», «Гридень» и «Посадник».
По сравнению с МК «Лейтенант Ильин», «Казарский» имел бОльшую скорость. Особенностью корабля явилась установка поворотного ТА кругового вращения (впервые в русском флоте).
Про корабли этой серии можно сказать, что они появились «не вовремя». В те годы как раз шло бурное развитие миноносцев, в результате, не успев появиться, корабли мгновенно устаревали. И уже к русско-японской войне вооружение «минного крейсера» типа «Казарского» не могло испугать простой миноносец. Например, японские миноносцы типа «Икадзути», построенные (правда, Англией) 8 лет спустя, при меньшем водоизмещении, имели на вооружении 1х75 и 5х57 мм пушек и тоже 2 ТА, но бОльшего калибра…
Минный крейсер «Казарский» служил на Черном море и поэтому в русско-японской войне не участвовал. К счастью для себя, т.к. два его собрата, «Всадник» и «Гайдамак», были утоплены в гавани Порт-Артура (один – японской осадной артиллерией, другой – собственным экипажем при сдаче крепости), а потом «воскресли» уже под японскими флагами, получив названия «Макигумо» и «Сакинами». Правда, большой пользы новым хозяевам они не принесли, и были списаны в 1914 году.
«Казарский» же в 1907 году был переквалифицирован в посыльное судно. Во время первой мировой нес патрульную и конвойную службу.
Во времена революции и гражданской войны корабль пережил ту же чехарду смены власти – красные, немцы, англо-французы, белые…
После окончательного перехода в руки красных, в 1921 году корабль прошел ремонт и в 1923 году снова стал посыльным судном, но в 1925 году был передан в порт на хранение. В 1927 году разобран (хотя имеются сведения, что уже в 1923 году он был передан для разборки).
Два его «одноклассника» прослужили дольше. Но не нашей стране. Дело в том, что в 1918 году «Воевода» и «Посадник» были захвачены финскими белогвардейцами. В дальнейшем они стали сторожевыми судами финского флота «Мати Курки» и «Класс Хорн» (хотя по Юрьевскому договору 1922 года они и должны были быть переданы РСФСР).
С 1922 по 1940 гг. они состояли в составе финского флота, периодически меняя «амплуа» (их последовательно сделали канлодками, а потом – заградителями). Имеются данные, что самым большим долгожителем стал «Посадник», который, дожив, до 1957 года был превращен в плавучий ресторан. Сдан на слом он был уже в 1964 году…
Морской тральщик «Александр Казарский».
В советские времена интереса к Казарскому, также, как и к Ильину и к Сакену, долгое время не проявляли.
Лишь в 1966 году в составе флота появился морской тральщик «Александр Казарский», один из 52 тральщиков проекта 266 (считая модификации).
Водоизмещение – 519/619 тонн. 2 дизеля (5 тыс. л.с.), скорость 16 узлов, дальность 1500 миль.
Вооружение: 2х2-30мм, 2х4 ПУ ЗРК «Стрела», глубинные бомбы, мины, тралы…
Тральщик служил на Черном море, в составе 182-го дивизиона тральщиков ЧФ. Выведен из состава флота 19.04.1990 года (Есть также сведения о том, что исключен из состава флота он в 1995 году).
Комментарии