опять - МОВА

На модерации Отложенный Сколько веков люди твердят о необходимости учиться у предков, у своей истории. Но все остается так, как тысячи лет назад сказал Екклесиаст: “Нет памяти о прежнем: да и о том, что будет, не останется памяти у тех, которые будут после”. Как и раньше, люди совершают те же ошибки, те же преступления, те же глупости, забывая мудрые слова российского историка Ключевского: “История не учит, она мстит за незнание своих уроков”.
То, что сейчас происходит на Украине и в Донбассе, - яркое свидетельство отсутствия исторической памяти у наших вершителей политики. Как иначе можно объяснить курс на усиленную украинизацию русскоязычных регионов республики? Ведь тот, кто знает историю, может однозначно заявить, что все кампании, проводимые в мире по насильственным германизациям, полонизациям. румынизациям и т. д. если и имели какой-либо результат, то только отторжение навязываемых языков и ускорение их вытеснения. То же можно сказать и об истории украинизации. А сколько их было за последние десятилетия - страшно вспомнить!
Первая официальная кампания по украинизации Украины началась сразу после революции. Чехардой пронесшиеся “банановые” режимы (Рада, гетманщина, Директория и т.д.) не имели много времени для широкомасштабного наступления по этому фронту и поэтому ограничились в основном принятием деклараций, закрытием русских газет да комедийной сменой вывесок на магазинах и учреждениях городов. К тому же слабость всех этих “правительств” обусловила и их узкую ограниченность центральными и западными областями. В наш же регион первая украинизация пришла ненадолго. на немецких штыках, и поэтому не имела даже таких куцых масштабов. Правда, кое-что успели сделать на востоке Украины. Так, белоэмигрант Г. Игренев вспоминал, что в Екатеринославе (Днепропетровске) “из учреждений были изгнаны все служащие, не владеющие “украинской мовой”. Но как бы то ни было. первая попытка украинизации была робкой в слишком уж поспешной.
Глобальная украинизация началась уже при советском строе, в середине двадцатых годов и длилась фактически до войны. Это уже был совсем иной размах, потому что в осуществлении этой кампании были задействованы практически все возможные структуры власти, от законодательных до карательных. Для реализации намеченных планов были созданы “тройки по украинизации” (по типу революционных “троек”). Исследователь Ю. Носко только в Артемовске (1) насчитал 54 различных комиссии по украинизации. Тут уже не только переводились на другой язык документация, вывески, газеты, но даже разговаривать в учреждениях запрещали на русском языке. И просто увольнениями уже не ограничивались. Для примера - только одно из массы постановлений по этому поводу: в июле 1930 года президиум Сталинского окрисполкома принял решение “привлекать к уголовной ответственности руководителей организаций, формально относящихся к украинизации, не нашедших способов украинизировать подчиненных, нарушающих действующее законодательство в деле украинизации”, при этом прокуратуре поручалось проводить показательные суды над “преступниками”.
В своём рвении украинизаторы дошли до того. что в 1932 году в одном из самых интернациональных городов Донбасса Мариуполе не осталось ни одного русского класса. И хотя сейчас заявляют, что Сталин свернул украинизацию, фактически до самой войны шли и шли всевозможные постановления по административному внедрению украинского языка во все сферы жизни нашего региона. Но грозная беда прервала все планы.
О следующей украинизации у нас вообще не принято вспоминать, поэтому о ней многие не знают Имеются в виду подобные кампании, проводимые фашистами и их прихвостнями.
Вторая германская оккупация принесла в Донбасс и очередную украинизацию. Вот один из примеров: 30 октября 1942 года оккупационная комендатура Горловки запретила учреждениям района вести дела и переписку на русском языке, разрешив лишь украинский и немецкий. Но у этих украинизаторов времени было не намного больше, чем у первых, поэтому размаха тоже не получилось.
И после войны были всевозможные попытки административным путем ввести украинский язык в Донбассе, хотя, конечно, размеров 30-х годов достичь уже было трудно. Но, похоже, сейчас на суверенной Украине решили перещеголять своих предшественников. Потому что даже те не додумывались принимать законы о языках. Театр абсурда под названием “украинизация” продолжается, причем продолжается фактически теми же способами, что и прежде. Закрываются русские школы без всякого согласия родителей и учеников. Уже есть случаи увольнения “в связи с переводом на украинский язык”, одно за другим идут постановления о переводе всего и всех па “державну мову”. И в который раз никто не спрашивает Донбасс, хочет ли он этого. Что ж, раз методы остались прежними, значит и результат будет таким же.
Чего на сегодняшний день добились украинизаторы? Все до единой кампании по украинизации Донбасса провалились. Мало того, зачастую они рождали противоположную реакцию - отторжение.
Так было и в период первой кампании. Об этом вполне откровенно писал одни из ее “отцов” - В. Винниченко, считавший. что итогом вышеупомянутых комедийных смен вывесок выло рождение “ненависти к украинской власти”. А кадет-эмигрант Н. Могилянский писал: “Население Украины было более чем равнодушно к попыткам и затеям украинизации”. И больше того: “Многие из тех прогрессивных русских деятелей, которые с симпатией относились к стремлениям культурного украинства, к развитию украинского языка, литературы и национального творчества во всех областях жизни, теперь с ужасом отшатнулись от своих прежних симпатий, увидев бездну человеческого страдания, принесенного в качестве жертвы на алтарь национальной обособленности и розни”. Даже немцы в своих докладах из Киева в Берлин писали, что “из украинизации ничего не выходит, ибо население стремится к русской школе”. Да и в упомянутом Екатеринославе никакие увольнения не помогли: как писал Г. Игренев, “официальная украино-галицкая “мова” совершенно игнорировалась населением”.
О периоде украинизации 30-х годов мы, конечно, таких подробных свидетельств не имеем, поскольку писать их могли в основном в лагерях. Но даже угрозы показательных процессов и “троек” не могли заглушить недовольства донбассовцев. Они писали во все инстанции об абсурде происходящего. Так, учитель из Славянска Н. Тарасова написала в газету: “В школе идет двойная трата времени в связи с украинизацией - учитель проводит беседу сначала с учениками по-украински, а потом по-русски. чтобы дети лучше поняли”. Но чаще люди шли на глухой протест: они не посещали принудительных курсов украинского языка, не выписывали навязываемых газет. Многие донецкие газеты уже вынуждены были идти на хитрость, печатая всё заголовки по-украински, а статьи по-русски: только так их читали. Не удивительно, что при малейшем послаблении в системе репрессивных мер цифры “украинизированных” школ, газет, учреждений нашего региона резко падали вниз.
О финале же украинизации Донбасса времен фашистской оккупации много говорить не приходится - он известен. Скоро исполнится 50-летие этого бесславного финала. Но и этот пример, и все предыдущие так и не послужили уроком для современных политиков.
Как сейчас население реагирует на очередную кампанию, все видят. Не удивительно, что наши . “национал-демократы” так панически боятся даже идеи проведения референдума или опроса жителей области о введении второго языка. Весь абсурд происходящего, действительно, виден всем. Все-таки трудно удержаться от одного маленького примера. Когда пару лет назад из Киева в Донецк пошли первые распоряжения на украинском языке, одно из них пришло из министерства образования. В этом приказе была фраза: на такие-то должности можно назначать всех, “зокрема тих, хто не має вищої освiти”. И все спокойно перевели: “кроме тех, кто не имеет высшего образования”. Кое-где даже начали увольнять по этой формулировке, пока не выяснилось, что “зокрема” значит не” “кроме”, а “в частности”. Поэтому не следует удивляться, что едва ли не все “неруховские” организации Донбасса требуют придать русскому языку статус официального. И разве не ясно, что итогом административного насаждения украинского языка в конце концов может стать обратный эффект? Ведь уроков истории уже предостаточно.
Во время скоропалительной смены вывесок в Киеве в конце 1918 года фельетонист А. Яблоновский шутил, что “киевские спекулянты усиленно скупали в эти дни все твердые знаки, снимаемые с вывесок, рассчитывая при следующем перевороте на большой спрос на этот товар”. Как выяснилось вскоре, фельетонист был прав. В наши дни мы имеем ту же ситуацию. Видно, и сейчас предприимчивым людям надо призадуматься над советом Яблоновского. В этой связи вспоминается вопрос, поставленный Евгением Евтушенко:

И может быть, идей неустарелость -
свидетельство бессилия идей?

"Гражданский конгресс", № 2, 1994 г
http://www.russdon.dn.ua
Владимир Корнилов