Фашизм для «чайников»

На модерации Отложенный

Молекула несет в себе все свойства вещества. В фашисте-одиночке – все свойства явления.

      В отличие от Деточкина, который, как известно, любил детей, Андерсу Брейвику было безразлично, ребенок перед ним или взрослый. В один июльский день 2011 года он ранил 151 человека и 77 лишил жизни.

      Генеральный признак фашизма заключен в факте, в действии: фашист физически и морально убивает и калечит людей.

      Но стрелять по людям может и любой солдат. И даже гражданский капитан теплохода для предотвращения паники. Кардинальное отличие состоит в том, что и солдату, и капитану такая возможность дается юридически и закреплена документально. Фашист же правом распоряжаться чужой судьбой награждает себя сам. Он возносит себя и выше закона, и выше жизни других.

      В подавляющем случае его жертвами становятся невиновные и безоружные. Это и Шахтинское дело 1928 года, и Волынская резня в июле 1943 года, и Одесса 2 мая 2014-го. И конечно, подвалы сталинских НКВД, катынский расстрел и печи гитлеровских концлагерей.

      Вникаем в оборот «убийство невиновных и безоружных». Отелло тоже наделяет себя правом лишить жизни невиновную Дездемону. Но к категории фашистов отнесен быть не может, поскольку свое преступление он совершает мотивировано, в порыве ревности, возведенной до классических высот великим драматургом.

      Вооруженная группа нападает на машину инкассаторов со стрельбой и с жертвами. Да, невиновные превращены в трупы. Да, бандитизм, да разбой. Но не фашизм. Потому что у шайки опять-таки есть мотив – добыча денег.

      И здесь мы подходим к самому главному и самому невероятному. У фашистов в их преступлениях мотивации нет. У них есть физиологическая потребность уничтожать других. Но они об этом не догадываются. Ими движет генетика, а вовсе не идеология, как это кажется подавляющему большинству. Они – врожденные садисты. Но для оправдания своего преступления им позарез необходим какой-то благовидный предлог. Как правило, популярный хотя бы у части населения.

      Тот же Брейвик даже героизирует себя мнимой борьбой с засильем эмигрантов. На самом деле во времена Муссолини в Италии он был бы среди ярых погромщиков евреев и социалистов. В Германии при Гитлере наверняка служил бы в СС. В СССР при Сталине был бы рьяным энкаведешником.

      Вот как выглядит советский фашист того времени:

      «Был у меня такой хороший приятель Марьясин… вместе с ним работали мы в ЦК. Марьясин пошёл против нашего дела и за это по моему указанию его каждый день били… Дело Марьясина было давно закончено, назначалось к слушанию, но каждый день откладывалось по моему распоряжению для того, чтобы продолжать избивать Марьясина. Я велел отрезать ему ухо, нос, выколоть глаза, резать Марьясина на куски. И так будет со всеми».

      Невнятно о преступлении «хорошего приятеля», но зато сочно о глумлении над ним. Таков лик члена советского правительства, члена ЦК ВКП(б), народного комиссара НКВД Ежова.

 

      Поэтому фашизм всегда начинается с человека, генетически заряженного на убийство, о чем сам он наверняка не подозревает. Далее все зависит от того, в какую историческую среду данный индивид попадает. Фашизм приобретает массовый характер, если в стране происходит социальное брожение.

      Буржуазная демократия с ее биллями и правами человека выступает резко против убийств, тем более – несанкционированных. Здесь на страже и общественная мораль, и закон. Но в жизни нации всегда есть моменты, когда социум проходит через политическую турбулентность в виде революций, гражданских войн. Или схватки Президента с Парламентом, как это было, скажем, в 1993 году. В такие моменты в стране реально действуют несколько законов и несколько моралей. Что практически равносильно их отсутствию. А это уже поле для буйного прорастания фашизма.

      И если в такие «окаянные дни» к власти прорывается садист со товарищи, то они силой превращают все государство в фашистское, выстраивая его под себя. Так было с Муссолини, Сталиным, Гитлером, Пол Потом.

 

      Что происходит с потенциальными фашистами в крепких социумах?

      Здесь все зависит от уровня генетики особи. Если физиологическая потребность неудержимо рвется наружу, мы получаем в самой счастливой стране мира – Брейвика. Если уровень слабоват, все, возможно, ограничится издевательством над братьями нашими меньшими, как это мы видим у хабаровских живодерок. Хотя при «благоприятных» условиях из них вышла бы полноценная Ильза Кох.

      В благополучных Штатах родился даже специальный термин – скулшотинг. Среди многочисленных случаев стрельбы в американских школах, и по учителям, и по одноклассникам, какая-то доля приходится на тех детей, которыми движет генетическая потребность к самоутверждению именно через уничтожение других.

      Кроме индивидуальной и государственной формы фашизма известна и групповая. Например, молодежные банды скинхедов, устраивающие охоту на дворников «азиатской» национальности.

      Фашизм – величайшее зло человечества. Ему нет равных по безжалостности, коварству и бессмысленности.

      Говоря общо, государственный фашизм, как и корь – детская болезнь нации. И проявляется только в период перехода от феодализма к капитализму. Развитые страны этой хворью уже перестрадали. И их разумная задача помочь переболеть этой заразой в легкой форме народам Азии, Латинской Америки и Африки.

      Мы придерживаемся такого определения фашизма:

      – Фашизм – физическое и моральное «стирание» человеческой личности индивидом, группой лиц или государством в эпоху капитализма как способ самоутверждения, порожденный биологической потребностью и прикрытый ложной социальной мотивацией.

Бобер, Пчёлка.