Чудаки, или реванш демократии

Рупор либеральной интеллигенции сообщил о своей славной победе над Роснадзором. Другой рупор крик победы усилил. Не всё так плохо – иногда удается и нам отстоять свои права... В общем – за нашу и вашу свободу! За свободу слова...

Дальше я в некой растерянности. По причинам, о которых пойдет речь ниже, я категорически против обсценной лексики в публичном пространстве. Но в данном случае без нее трудно объяснить, в чем собственно дело. Так что придется пословозаменять.

Интеллигенты из "Новой газеты" написали в Надзор запрос. Являются ли известные сексистские ругательства, похожие по звучанию на "чудило" и "чудак", матерными и запрещенными? Или же им, рафинированно интеллигентным авторам "Новой газеты" можно употреблять эти слова свободно, не опасаясь преследований надзорного ведомства. Ну, не выразить нам свои мысли без этих слов. Войдите, дескать, в положение.

Надзор вошел. И разрешил. Пишите, господа хорошие, ваших "чудаков" и "чудил" и ни о чем не тревожьтесь. В конце-то концов, свобода у нас слова или что?

Самое смешное в этой истории, что те же люди топтали в грязь министра дипломатии, выразившего свое отношение к партнерам по переговорам эпитетом "дебилы", эмоционально усилив "дебилов" другим сексистским и тоже матерным (или полуматерным – вопрос к лингвистам и культурологам) ругательством. Топтали вполне справедливо: там, действительно, всё было, как в анекдоте "Это прачечная? – Какая, мать твою, на... прачечная?! Это министерство культуры!".

Топтали справедливо. Но забыли посмотреть в зеркало: не только министры – интеллигентные журналисты наши так же страдают без мата. И прелестные журналистки тоже. Ну, как, в самом деле, без этого сердцу высказать себя? Другому как понять тебя? В общем, как в другом древнем анекдоте, про интеллигента 20-го века: "слегка выбрит, до синевы пьян, а интеллект – от Эдит Пиаф до "Иди на!.."".

И это поголовно. Желая поэпатировать часть почтеннейшей публики и понравиться другой части, золотые перья через раз используют не чернила, а, как бы это выразиться помягче...

другие жидкости. И ничего – почтеннейшей нравятся...

Почему это плохо? Потому что тем самым стирается грань между высоким и низким. И общество превращается в однородную навозную даже не кучу, а в жижу. В которой нет ни верха, ни низа. Где все равны в своей низости. Где у профессора и люмпена один словарь. И одни мысли. И одни моральные нормы. И желания тоже одни...  И уже нужно внимательно всматриваться, чтобы отличить Лесю Рябцеву от Наташи Полонской, а Свету Курицыну от Ксюши Собчак. Эрудиция, конечно, разная. А культура, внутренняя культура – одна.

Хотите сказать, господа: какая жизнь, такие и дамы? Это верно. Но это только часть верного. Не жизнь заставляет нас заполнять публичное пространство лексикой пивного ларька. Не жизнь. А наше внутреннее содержание. А точнее – его отсутствие.

Мат – хорошая штука. Когда "нет слов – одни чувства". Когда все "мысли" передаваемы десятком однокоренных лексем. Когда сознание сузилось до одной линии "страх-злоба". Когда кроме "свалить" и "поубивать" в душе ничего нет. Ну, разве еще – "трахнуть". Тогда мат – самое милое дело. Коротко и ясно.

Но неприятность состоит в том, что у нас, многоуважаемые господа (и прелестные дамы, конечно), не та социальная функция. Функция наша включает не одно только выражение наших чувств по поводу ушиба от сброшенной нам на ногу батареи, а также наших чувств по отношению к лицу, батарею на нашу ногу уронившему. Нам нужно еще показывать обществу жизненную перспективу за пределами навозной лужи.

И вот с этой своей функцией мы справляемся не лучше Путина. И не сможем справляться лучше, пока не поднимемся на иной уровень. На иной уровень нравственности, на иной уровень культуры и на иной уровень лексики.

Когда-то мы понимали это без объяснений. Сегодня, уж извините, приходится объяснять...

За сим примите уверения...