«Я из поколения людей, которые прожили при Путине всю свою жизнь»

Школьник Иван Шубин — о прошлых и будущих протестах

Старшеклассник частной школы Иван Шубин — один из сотен задержанных 26 марта, которым помогала правозащита Открытой России. Он сам написал в редакцию письмо с предложением рассказать, зачем он пошел на митинг «Он нам не Димон». Мы с интересом с ним поговорили.

— Для начала скажи, сколько тебе лет и где ты учишься?

— Мне 16 лет. Я учусь в частной школе «Ковчег XXI» в подмосковном Красногорске. Могу сказать, что в целом это довольно либеральная школа.

— Что тебя заставило пойти на митинг 26 марта?

— Это не был мой первый митинг, я был на «Марше мира» в 2014 году. Это не было спонтанным решением. Просто я вижу, как с каждым днем социальное и экономическое положение нашей страны ухудшается. Я из поколения людей, которые прожили при Путине всю свою жизнь. Вся эволюция режима проходила на фоне моего взросления. На протяжении последних лет, просто следя за новостями, я видел, как эта власть, если так можно выразиться, начинала наглеть. Создание Росгвардии, разрешение, по сути, стрелять по толпе, отмена налогов для наших олигархов, сосредоточение всех богатств нашей страны в руках одного процента населения. Постепенно ухудшение жизни в стране я начал ощущать на себе. Дело в том, что я живу со своим другом. Если первое время я мог жить на школьную стипендию, лишь иногда прося денег у родителей, то в последнее время родители все чаще начали присылать мне деньги. Даже несмотря на это, мне уже сейчас с трудом хватает на еду, цены растут с каждым днем. И когда я вижу, как наши чиновники крадут триллионы рублей, мне становится не по себе.

— Ты сказал, что живешь с другом, почему ты переехал от родителей?

— Нет, я не переезжал от родителей. Просто так получилось, что в последнее время я чаще бываю у друга, чем у родителей. Во-первых, мне так легче добираться до учебы. А во-вторых, у меня было много разногласий с родителями по поводу политики. Отец считает, что я ничего не понимаю, а на мои слова приводит аргумент, что «в 90-е все равно хуже было». Мама в целом поддерживает мою точку зрения.

— А что за стипендию ты получаешь? Это же платная школа?

— Раньше ученикам, которые учились на отлично, платили стипендию. Сейчас вместо этой стипендии появилась скидочная система. То есть вместо стипендии тебе делают скидку на оплату учебы. Собственно, на эти сэкономленные на оплату деньги я и живу.

— Что ты увидел на митинге 26 марта?

— Я увидел консолидацию общества вокруг лозунга «Хватит воровать!». Я увидел там людей разных социальных классов: если в 2014 году на «Марше мира» была такая либеральная сходка, то тут я увидел абсолютно разных людей, из абсолютно разных слоев населения. Мне запомнился работник шиномонтажа, который рассказывал, как он работает за 20 тысяч рублей и платит огромную квартплату. Я слышал, как он кричал полицейскому о своей тяжелой жизни, о том, как он сводит концы с концами.

После этого митинга и разговоров, которые я там слышал, я понял, что у людей наступает просветление.

— Можно ли сказать, что ты выходил за Навального?

— Я выходил за Навального в том числе. Я симпатизирую ему, мне нравится его предвыборная программа. Он, так или иначе, пытается бороться с коррупцией, и мне это не может не нравиться. Также Навальный создал множество социальных проектов: «РосПил», «РосЯма» и так далее. Увы, возраст не позволит мне проголосовать на выборах в 2018 году, мне исполнится 18 уже после. Но я буду делать все, чтобы привлечь побольше людей проголосовать за него. Я даже думаю стать его волонтером.

— Много ли твоих друзей в школе пошли на митинг? И обсуждаете ли вы в школе политику?

— Я был с товарищем и знаю, что еще несколько ребят пошли на митинг. Также было несколько педагогов. На уроках иногда возникают разговоры о политике, но возникают они спонтанно. Многие мои одноклассники посмотрели фильм Навального «Он вам не Димон», и после этого начали интересоваться его деятельностью. Между уроками мы с друзьями можем обсудить какие-то главные новости о политике. У нас в классе есть много людей, которые увлекаются историей, поэтому в большинстве случаев разговоры о политике начинаются именно с исторического контекста.

— А много ли у тебя в классе людей, которые поддерживают Путина?

— Нет, у нас есть две группы людей: либо абсолютно аполитичные, либо те, кто сомневается в оппозиции, говорят, что она все равно ничего не добьется, но при этом и не поддерживают Путина.

— Как ты думаешь, почему 26 марта вышло так много еще совсем молодых людей?

— Мне кажется, что это связано с накопившейся агрессией внутри общества. Плохая экономическая ситуация сказывается на всех. Просто если банально взять пример, когда отец в семье зарабатывает мало, он начинает срываться на мать, та срывается на ребенка. И ребенок в этой ситуации становится третьим взрослым. Ему приходится быстрее взрослеть. Молодые люди в моем возрасте уже задумываются над тем, что им скоро придется уехать от родителей, начинать самостоятельную жизнь. А в таких экономических условиях вести эту самостоятельную жизнь становится все сложнее и сложнее. Если протесты 2012 года были политическими, то, мне кажется, ближайшие протесты могут стать экономическими. И, я думаю, эти протесты сплотят еще большее количество людей. Мой друг из государственной школы говорит, что ему уже просто надоело, что в его школе вместо образования занимаются политиканством. Я думаю, что молодые вышли еще потому, что директора и учителя школ просто не давали им ничего сказать, и вот вся эта молодежь решила сказать то, что хотела, только уже на улице.

— А на Манежке второго апреля ты был?

— Нет, не пошел. Я не уверен, что это не было провокацией со стороны властей. Поэтому решил не усложнять ситуацию и без того загруженным правозащитным организациям, чтобы потом меня снова не бежали спасать.