Жертва заблуждений и любви, или пособник нацистов?

Герой этой истории — Курт Зингер, ставший главой Союза еврейских деятелей культуры (Культурбунда) Германии после прихода к власти нацистов

Петр ЛЮКИМСОН

Как и все евреи, согласившиеся сотрудничать с гитлеровским режимом, Курт Зингер – фигура спорная. Некоторые историки возлагают на него ответственность за то, что основная часть еврейских музыкантов и артистов, живших в Германии, погибли в Катастрофе. Дескать, Зингер не только ничего не делал для их спасения, но и фактически препятствовал их эмиграции из Германии.

В последние месяцы внучка Курта Зингера, учительница музыки Майя Пелег в свои 67 лет начала борьбу за очищение имени деда, настаивая на том, что он – такая же жертва Катастрофы, как и все остальные евреи, а никак не пособник нацистов. Что он, Курт Зингер, сделал все ради спасения еврейской артистической элиты, но, увы, возможностей у него было немного. В любом случае, уверена Майя Пелег, ее дед заслуживает того, чтобы остаться в памяти еврейского народа совсем по-другому.

Так как статьи о Курте Зингере в "Википедии" и вообще в русскоязычном Интернете нет, то, видимо, необходимо рассказать об этом человеке более подробно.

Он родился в 1885 году в Берлине. В шесть лет остался сиротой, но это не помешало ему с блеском закончить медицинский факультет университета и уже в 1910-х годах стать одним из самых известных невропатологов Германии. В 1914 году Курт Зингер становится главным врачом военно-полевого госпиталя, не раз оперирует и перевязывает раненных под шквальным огнем русской армии и удостаивается "Железного креста" – высшей награды за воинскую доблесть.

Помимо медицины, у Зингера была еще одна страсть – музыка. Он играл на нескольких музыкальных инструментах, любил помузицировать вместе со своим приятелем Альбертом Эйнштейном, блестяще дирижировал симфоническим оркестром. Можно сказать, что в музыке он был не меньшим профессионалом, чем в медицине, и в тяжелые 1920-е годы Курт Зингер становится директором Берлинской оперы – тем самым человеком, который вернул ей довоенное величие.

А затем наступил 1933 год, и выяснилось, что у Берлинской оперы, да и вообще у немецких музыкальных коллективов должен быть "арийский репертуар" и "арийский дух". Еврейские артисты и музыканты были в одночасье уволены из всех театров, оркестров и т.д. А было их на тот момент в Германии немало — 8000 человек. Восемь тысяч евреев, имена многих из которых были знакомы всему миру, вдруг оказались на улице!

В это же время рейхсфюрер по культуре Ганс Гинкель вызывает к себе Курта Зингера и предлагает ему стать председателем Культурбунда. И Зингер соглашается.

— На самом деле дед не был автором идеи создания Культурбунда, — говорит Майя Пелег. — Идея принадлежала режиссеру Курту Бауману. Но Гинкель убедил деда, что тот, взяв на себя эту роль, поможет еврейским актерам и музыкантам выжить и продолжать заниматься любимым делом. Деваться им все равно было некуда: как известно, ни одна страна в те годы не принимала евреев. И дед согласился…

В течение короткого времени в рамках Культурбунда было создано несколько симфонических оркестров, оперный театр, балетная труппа, драматический театр, детский театр, джаз-банд и многие другие коллективы. При организации также действовали культурный и литературный салоны, в которых выступали бывшие профессора университетов, приезжали с лекциями Лео Бак и Мартин Бубер. Только обладателей постоянных абонементов Культурбунда было 20 тысяч человек, а еще тысячи и тысячи немецких евреев посещали его мероприятия от случая к случаю.

Разумеется, еврейским музыкантам было запрещено осквернять своими грязными пальцами и губами арийскую музыку, а потому они играли русскую, чешскую, польскую, французскую и, само собой, еврейскую классику. И играли так, что многие меломаны-немцы тайно бегали на эти концерты, хотя за счастье послушать Малера в исполнении его соплеменников могли заплатить путевкой в концлагерь.

Театр ставил пьесы Шолом-Алейхема и Ицхока-Лейбуша Переца, еврейские дети утром в пятницу могли насладиться замечательными детскими спектаклями… И все это – на земле Германии, в те самые годы, когда фашизм все больше набирал силу.

— Вся вина моего деда заключалась в том, что он безумно любил Германию и немецкую культуру и верил, что нацизм можно пережить: надо просто хорошенько нагнуться, подобно тому, как нагибаешься в море, когда на тебя идет высокая волна, — говорит Майя Пелег.

Именно этой слепой и безумной любовью к немецкой родине она объясняет то самое письмо 1937 года, которое зачастую ставят Курту Зингеру в вину.

Речь идет о переписке Зингера с близким другом, великим дирижером Вильгельмом Штейнбергом. В 1930-х годах Штейнберг эмигрировал в Эрец-Исраэль, возглавил здесь Палестинский симфонический оркестр и стал помогать перебираться в Землю обетованную своим бывшими друзьями и коллегам. Добиться у британских властей разрешения на въезд музыкантов из Германии Штейнбергу было совсем непросто, и тут Курт Зингер шлет ему раздраженное письмо.

"Перестань переманивать у меня лучших мастеров и слать им разрешение на въезд в Палестину! Ты так скоро оставишь мои оркестры без музыкантов!" – пишет он.

Помимо этого Зингеру ставят в вину, что самим фактом существования Культурбунда он убеждал мир, что ничего страшного в Германии с евреями не происходит, и таким образом усыплял совесть европейских лидеров. Которой, скажем прямо, не очень-то и хотелось бодрствовать.

— Видимо, с мыслью о том, что у евреев Германии нет будущего, дед смирился только в 1938 году. В том году он по приглашению Эйнштейна едет в США – официально для того, чтобы прочитать лекцию по медицине в Гарвардском университете. Но истинной целью поездки было заручиться разрешением президента Рузвельта на въезд в США всех еврейских деятелей культуры, а также собрать деньги на оплату их приезда. В итоге ни той, ни другой цели Курту Зингеру достичь не удалось. Правда, ему лично предложили остаться и пообещали помочь перебраться его семье, однако Зингер отказался – и вернулся в Германию.

Пароход из Сан-Франциско прибыл в Роттердам, оттуда Зингер направился в Амстердам, где его встречали знаменитая еврейская певица Паула Саломон с мужем. Они рассказали Зингеру, что в Берлине гестапо уже получило ордер на его арест и возвращаться в Германию ему опасно. Зингер долго колебался, но друзья в конце концов уговорили его остаться в Голландии.

"Моя жизнь без вас кончена, ибо вы и были моей жизнью", — написал Зингер из Амстердама музыкантам Культурбунда.

Сам Культурбунд просуществовал до 1941 года, после чего всех его членов отправили в концлагеря. Выжить удалось в буквальном смысле слова единицам.

Что касается Курта Зингера, то он отказался от предложения перебравшихся в Голландию нескольких сотен музыкантов создать там новый Культурбунд и в годы Второй мировой войны занимался тем, что переводил труды классиков теории музыки с немецкого на английский. В годы немецкой оккупации Зингер скрывался вместе с семьей Саломон в том же убежище, что Анна Франк.

В 1943 году нацисты призвали всех евреев, имеющих заслуги перед рейхом, выйти из убежищ и зарегистрироваться для отправки в "образцово-показательное гетто" Терезин. Паула Саломон пыталась убедить Зингера, что это ловушка, но он вышел из подполья, зарегистрировался и оказался в Терезине, где даже поставил оперный спектакль и дирижировал им.

В 1944 году Курт Зингер скончался в Терезине от воспаления легких.

Двое детей и жена Курта Зингера годы войны провели в Швейцарии, а вот его старшая дочь Маргот, будучи убежденной сионисткой и активисткой движения "а-Шомер а-цаир", еще в 1938 году с группой молодежи уехала в Эрец-Исраэль.

— Мама безумно любила своего отца, я выросла на ее рассказах о нем. Я знаю, каким он был замечательным человеком, и хочу снять с его имени клеймо пособника нацистов, навешанное некоторыми израильскими исследователями истории Катастрофы, — говорит Пелег.

Но как его снимешь, если факты — упрямая вещь?! Хотя чем дальше, тем становится яснее: тот, кто не жил в то время и не оказывался перед таким же выбором, не имеет права судить столь трагические фигуры, как Курт Зингер. Он так и останется в истории олицетворением тех самых евреев, которые хотели быть немцами большими, чем сами немцы…

"Новости недели"