Мнение (век 18 - век 21)

bohemicus -- Наше галантное будущее

 Нужно ли останавливаться на том, что в воды Галантного века нельзя войти дважды? Ожидающие нас в текущем столетии реминисценции века осьмнадцатого будут отличаться от оригинала даже больше, чем сегодняшние постановки "Галантных Индий" отличаются от премьерного показа этого произведения в 1736 году. Зритель эпохи рококо едва ли счёл бы cовременные костюмы и хореографию стилистически безупречными. Тем не менее, написанное в XVIII столетии либретто остаётся прежним.

 Для целей этого поста удобнее всего считать границей между XVIII и XIX веками 1789 год. В тот год Галантный век вместе с Просвещением канул в Лету, и наступила совсем другая эпоха. Большинство из нас впитало её мифы и исповедует её ценности. Даже базовое разделение наших политических пристрастий на правый и левый спектр - это лишь движение вдоль правой или левой обочины одной и той же дороги, проложенной в 1789 году.

  Национализм, который мы привыкли считать правым и консервативным течением мысли, изначально был левой идеей, разнесённой из Парижа по всей Европе на штыках революционных армий. Причём речь шла не только о французском, но о любом национализме. Например, наполеоновский маршал Мюрат, став неаполитанским королём, принялся стилизоваться под итальянского националиста и вошёл в пантеон предтеч Гарибальди. Первыми повернули это оружие в другую сторону пруссаки, использовавшие немецкую националистическую риторику против самого Наполеона. Австрийцы (истинные консерваторы) смотрели на своих северных кузенов с ужасом: "Что они творят?" В 1813 году одним из условий присоединения Австрии к русско-прусской коалиции было сворачивание Пруссией пропаганды немецкого национализма. Но джинн уже был выпущен из бутылки. Традиционное общество ушло в прошлое, и наступил Модерн.

  B своё время вишисты предложили французскому обществу вместо левого лозунга liberté, égalité, fraternité правый девиз travail, famille, patrie ("труд, семья, отечество"). Но ведь обе триады восходят к революции, и преамбула конституции 1848 года прямо объединяла их, называя "свободу, равенство и братство" принципами республики, а "труд, семью и общественный порядок" - её базисом.

  Впрочем, всё это лишь слова, которые чеканят на монетах. Реальное направление движения истории в истекшие два столетия определяли другие лозунги той же революции - "Да здравствует нация!", "Отечество в опасности!" и "К оружию, граждане!". Их воплощение означало возникновение нашего мира - мира государств и наций.

  Человек XVIII столетия, хотя и являлся подданным своего короля, в первую очередь принадлежал к своему сословию, и эта принадлежность определяла его права и обязанности.

В XIX-ХХ веках он уже был гражданином своего государства и членом своей нации, из чего проистекала его обязанность по первому зову отечества брать в руки оружие. За упразднение сословий люди заплатили превращением в военнообязанных. Ценой гражданских прав стали мясорубки мировых войн. Восемнадцатый век понимал, что война должна быть занятием профессионалов. Двадцатый принял конвенцию о запрете наёмничества. Cтало принято считать, что служба в армии взрослых мужчин за деньги - преступление, а принудительная отправка на фронт восемнадцатилетних детей - норма. Государственная пропаганда способна вызвать удивительные деформации мышления граждан.

  Однако Модерн завершается.

 Я склонен считать, что очередная смена эпох наметилась в 1989-м, но это лишь моё частное мнение. Основывается оно на том, что произошло за это время в стране, в которой я живу. На моих глазах здесь было проделано следующее:

• полностью открыты границы со всеми соседями
• объявлено о грядущем отказе от национальной валюты
• отменена всеобщая воинская повинность
• ликвидирована государственная монополия на железные дороги, на почтовое сообщение и на многое другое
• сокращён ряд социальных выплат
• начата пенсионная реформа (с подчёркиванием, что в будущем государство не намерено заботиться о своих престарелых гражданах)

   Привычный нам мир государственных границ, призывных армий и социального обеспечения уходит в прошлое. Это и есть возвращение в XVIII век.

   Наиболее передовые государства уже не нуждаются в услугах миллионов одноразовых комбатантов. Попытки менее передовых режимов выставлять против профи новобранцев приводят к результатам, на которые невозможно смотреть без слёз. Вполне возможно, в текущем столетии карта обернётся настолько, что преступлением будет считаться как раз отправка на фронт призывников, а использование наёмников станет нормой. В любом случае, война опять становится делом профессионалов. Как это было в XVIII веке.

   Создание существующих социальных систем восходит к Бисмарку и Наполеону III. Оба эти деятеля крайне нуждались и в солдатах, и в тружениках тыла (для войны друг с другом). Из сегодняшней ненужности граждан в качестве солдат (да и в качестве работников, если уж говорить начистоту) проистекает ещё одно обстоятельство - неизбежное сворачивание социального государства. Платить ненужным людям никто не будет. Видимо, наше поколение - последнее, которому достанутся более или менее приемлемые пенсии. Нынешним двадцатилетним можно рассчитывать в лучшем случае на какие-то мизерные выплаты в возрасте 75 лет. Те, кто приходит на свет сегодня, не получат и этого. Им придётся позаботиться о себе самим. Как это было в XVIII веке.

---------

Далее у либерала Богемикуса идут похвала Галковскому и хула на расовые теории -- что мы, разумеется, опустим.

Но приведенное выше представляется небезынтересным.