Лайканутый мир

«Русская планета» узнала, в каких случаях за съемки видео вместо помощи можно попасть за решетку, и почему все больше людей предпочитают не вмешиваться в происходящее, когда другие попадают в беду.

Спасение утопающих — дело рук окружающих

Большинство из тех, кто достает телефон, вместо того, чтобы протянуть руку помощи, даже не подозревают, что в этот момент они становятся преступниками. За такое поведение можно на год сесть в тюрьму.

– В Уголовном кодексе РФ есть статья 125, предусматривающая наказание за оставление в опасности, — поясняет корреспонденту РП юрист Владимир Емельяненко. — Если есть угроза жизни или здоровью человека, который не может помочь себе сам из-за несовершеннолетнего возраста, старости, болезни или беспомощного состояния, а другой имеет возможность оказать ему помощь, но намеренно ничего не делает, его могут привлечь к уголовной ответственности. Но лишь в том случае, если обвиняемый располагает достаточной физической силой и нужными навыками для оказания помощи, или же имеет необходимые подручные средства.

Представьте: ребенок тонет в озере и зовет на помощь. А в это время взрослый человек стоит на берегу, слышит крики утопающего, умеет плавать, но ничего не делает, чтобы его вытащить. В этом случае последний виновен в совершении преступления, предусмотренного ст. 125 УК РФ.

Если человек на берегу не умеет плавать, но рядом лежит спасательный круг, который он поленится бросить, то он также виновен. А если круга нет, плавать свидетель происходящего не умеет, то он обязан позвать на помощь других людей или найти предмет, который поможет спасти утопающего — например, бросить ему мяч или доску, чтобы тот мог удержаться на плаву.

Избежать уголовного наказания пассивному свидетелю трагедии удастся лишь в том случае, если он младше 16 лет или докажет, что не мог понять, что происходит. Или же если убедит полицейских, что не имел возможности спасти утопающего, поскольку сам бы погиб или заболел, бросившись в воду. Закон не требует от обычных людей спасать кого-либо, рискуя собственной жизнью. Но когда риска нет, а помочь можно, то не сделать этого — преступление. Лишь в редких случаях, чтобы спасти человека, нужно обладать уникальными навыками или богатырской силой. Как правило, сохранить чью-то жизнь помогает неравнодушие.

Выпил, бросил и сел

– Первый пример довольно простой и очевидный. Намного сложнее с юридической точки зрения такая ситуация: представим, что случайный прохожий видит, как двое подростков избивают ногами старика, лежащего на асфальте, — говорит корреспонденту РП адвокат по уголовным делам Дмитрий Мальчиков. — Свидетель драки будет виновен в совершении преступления, предусмотренного ст. 125 УК РФ, лишь в том случае, если его здоровье гарантированно не пострадало бы, вмешайся он в драку. Например, когда у него есть нужные боевые навыки или же он физически существенно превосходит всех нападающих, а у них в руках нет оружия.

В советские времена к свидетелям преступлений предъявлялись намного более суровые требования. В УК РСФСР существовала статья 127, предусматривавшая уголовную ответственность за неоказание помощи пострадавшему либо за несообщение о необходимости в ней.

– Сегодня оставление в опасности частично декриминализовано, — уточняет Владимир Емельяненко. — Раньше свидетель драки был бы признан виновным, если бы просто не сообщил о происходящем в правоохранительные органы, хотя у него под рукой был телефон. Человека могли осудить и за то, что он не вызвал пострадавшему в драке скорую помощь или сам не попытался ему помочь до приезда врачей.

Привычка к чужой боли

Когда человек снимает на мобильный телефон жуткую аварию, пожар или несчастный случай, в котором он ничем не может помочь пострадавшим, то перед законом он не виновен. А вот насколько такое поведение соответствует моральным нормам — большой вопрос.

– Первый эпизод, когда этот вопрос широко обсуждался общественностью, произошел в Красноярске более 25 лет назад. В 1989 году с отвесной скалы «Перья» сорвался вниз и разбился насмерть лучший в мире скалолаз Владимир Теплых. А известный красноярский фотограф Александр Купцов как раз наблюдал за его восхождением и, пока Володя падал вниз, успел сделать несколько снимков, — говорит корреспонденту РП культуролог Вадим Завадский. — После того, как эти кадры были опубликованы, город буквально взорвался и разделился надвое. Одни считали, что фотографировать в этой ситуации — аморально. Другие — что раз Купцов ничего не мог сделать для спасения жизни Теплыха, то он молодец, что выполнил свой профессиональный долг, запечатлел последние минуты жизни легендарного столбиста. Сегодня, полагаю, соотношение было бы принципиально иным. Осуждающих было бы очень мало.



Скала Перья в красноярском заповеднике "Столбы". Фото: ТАСС

По мнению культуролога, причина изменений в том, что люди привыкли видеть в масс-медиа жуткие кадры кровавых преступлений и аварий, фотографии расчлененных и раздавленных людей. Первая защитная реакция на этот будоражащий нервы поток — это бридость, привыкание. Кровавые сцены перестают вызывать резкое отторжение и острую эмоциональную реакцию, «болевой порог» психики снижается. Вторая реакция — возникает желание и самим пощекотать нервы окружающим, выложив снятые самостоятельно жуткие кадры.

– В YouTube есть ссылки на тысячи видео страшных ДТП, снятых случайными свидетелями аварий, — предлагает Вадим Завадский. — Заметьте, никто из авторов этих видеороликов не озаботился тем, чтобы помочь пострадавших или вызвать полицию. Они просто сделали «рейтинговую» запись, которую можно выложить в сеть. И, судя по комментариям за кадром, даже не испытали особенного потрясения от увиденного. Свидетели трагедии восприняли ее как кадры из боевика или «ужастика», и эмоциональный отклик у них был примерно таким же, как в кинотеатре. А когда человек воспринимает окружающее отстраненно, желания помочь не возникает. Вы же не бросаетесь спасать героя боевика, когда в него попадает пуля, верно? И никакими уголовными наказаниями ситуацию не изменить. Пока не прекратится поток шок-информации из телевизора и СМИ, нормальная чувствительность общества к чужому горю не восстановится. Сочувствия, а уж тем более соучастия, не дождаться.