Утешитель и троица

 

Сегодняшний день должен был бы называться днем надежды. В память о событии, в реальности которого у нас нет основания сомневаться – одухотворении апостолов. Мы не знаем, сколько их было – двенадцать, как в евангелиях, один, как у Булгакова, или сколько-то еще. Мы не знаем, одухотворились они в один момент и все вместе, как рассказывают "Деяния" или это был растянутый во времени процесс, происходивший с каждым из апостолов в свой временной интервал. Но мы видим результат – первые христиане были людьми духа. Именно поэтому успешной оказалась их работа.

Это важнейший момент: просто человека, обычного человека можно одухотворить, сделать человеком духа. Важнейший для понимания и человеческой природы вообще, и для понимания этапов личной духовной эволюции. Принятие святого духа – центральный, один из ключевых эпизодов личностного, духовного развития, или, как говорят сами христиане, спасения. Поэтому и праздник сегодняшний, пятидесятый день Пасхи, должен был бы быть одним из центральных. Но в восточном христианстве он очень странно проэволюционировал: из дня одухотворения превратился в день троицы. Почему?

Причин две. Во-первых, христианство бросило вызов античной философии, и философы потратили чуть ли не тысячу лет, чтобы хоть как-то с этим вызовом справиться. В результате и возникла концепция Троицы, для своего времени очень новая, меняющая стиль античного мышления и в некотором смысле отражающая мироустройство полнее и глубже, чем ее предшественницы. Отпраздновать эту победу разума над собой очень хотелось. Но одновременно происходило и другое: философские бдения вытесняли (конечно, не навсегда) главное содержание христинства – сознательную и планомерную эволюцию души: покаяние, сомнения, преображение, распятие, воскресение... И в том числе – принятие Духа. Очень быстро вопрос о том, что есть Спасение и как человеку спасаться, оказался заменен размышлениями на тему, человек или Бог? И как вообще это возможно – два в одном?

Это стало главным вопросом. Разговоры же о схождении Духа на человека при этом становились все менее приличными. Христиане уже даже не и не мечтали об обретении Духа. А вместе с уходом этой мечты улетучивался и сам дух христианства.

Куда привела эта дорога? А посмотрите, что происходит сегодня на съезде православных церквей и вокруг. На том же Крите? О чем пекутся люди церкви? Где их сердца? Политика, влияние, имущество, отношения с миром... И ничего о спасении души, о ее развитии, о ее оБожении. И это нормально – что нет такого измерения. Потому что иначе бы нужно было бы менять всю церковную иерархию. А она очень не хочет меняться: не для того кладут свои жизни церковные карьеристы...

Насколько долго такое положение может сохраняться? При маргинальной роли церкви в обществе, когда она остается памятником самой себе, музеем христианства, – очень долго. Пока она повторяет слова и действия, которые были осмысленны для людей первого тысячелетия, но со временем обветшали и смысл свой утратили, всё может оставаться как есть. Но как только церковь возжелает стать тем, чем ей положено быть по ее природе – школой Бога, проводником к Богу, всё изменится.

Что это значит – быть в Духе? Что вдыхает человек при вдохновении? Чем отличается одухотворенный человек от неодухотворенного? Всё это станет главными вопросами бытия. И бездуховности больше не будет места в церковной ограде. Да, и оградой она быть перестанет – как можно оградить царство духа?

Когда это произойдет? С одной стороны, мы этого знать не можем. С другой – произойдет это не само собой, а нашими стараниями. То есть не "произойдет", а будет сделано. И здесь как раз всё зависит от нас. Как только мы сумеем построить другую церковь – Церковь Духа – так сразу всё и произойдет.   

А пока? А пока нам нужно к этому строительству еще только подготовиться: понять, что старые церкви не выполняют своей функции. Что они обветшали. И нуждаются в замене.