«Сегодня счастье для меня...».

На модерации Отложенный

Худрук Театра сатиры неоднократно бросал курить – пока не встретил врача, который сказал: «В нашем возрасте любые перемены опасны. Доживаем как есть». Впрочем, другим своим привычкам он тоже изменять не собирается: несмотря на бесчисленные запреты в нашей стране, напряженную политическую обстановку и нравы молодых артистов, не потерял чувства юмора.  А, Ширвиндт.

 Недавно я поймал себя на мысли, что стал смотреть на даты жизни известных людей. Читаешь титульный лист – автор умер в 38, 42, 46… Одолевает грусть. Но порой смотришь: писатель прожил 92 года. Гора с плеч. В этом плане у меня сейчас настольная книга – календарь Дома кино, который каждый месяц рассылается членам Союза кинематографистов. На первой странице – «Поздравляем юбиляров». Возле женских фамилий – прочерки, а у мужчин там пишется только круглая дата. Но начиная с 80 юбилейным считается каждый год – на всякий случай, потому что надежды мало. И вот этот календарик – мое утешение.

Были дипломатические ходы, были яркие поступки типа сжигания партбилета, но не было глобального вранья в их биографии. Поэтому в пасьянсе современной жизни такие вот крупицы стариков нужны… Они хоть как-то сдерживают моду – погоню за сиюсекундными радостями.

– Запреты подогревают желания. Материться запретили, пить надо осторожно, курить нельзя. Я практически глухонемой, курящий под подушкой. А под подушкой трубку курить трудно. То есть обрезали все последние старческие перья.

Александр Ширвиндт

Когда все умиляются школьными, студенческими годами, тусовками молодых артистов, то я их понимаю: нам просто было по 25–30 лет. И было хорошо – больше воздуха и свободы. Тогда не возникало такой бесконечной необходимости все время мелькать – не дай бог, кто-нибудь обгонит слева.

У нас всегда был все-таки поджатый хвост. Степень поджатости зависела от таланта, смелости и желания шутить. Когда пришли свобода и вседозволенность, смелость превратилась в абсолютный понос. Ценз кончился – и понеслось. Например, мне очень нравились «Уральские пельмени». Ребята замечательно начинали. Но вот уже несколько лет они существуют в телевизоре в таком конвейерообразном формате, что просто диву даешься: самим-то не надоело? Я часто говорю своим любимым Ване Урганту, Максику Галкину: «Ограничивайтесь! Выбирайте темы, не заполняйте все пространство, иначе легко собой перенасытить».

Сегодня счастье для меня – это суммарное ощущение сиюсекундного относительного благополучия. Коленка не болит – победа! Знаешь, где находятся внуки в данную секунду – ура! На сцену идти не надо – счастье! Скоро на рыбалку, уже есть путевка на Валдай. И когда вот это соединяется вместе, думаешь: хорошо. Если вдруг оказывается, что не знаешь, где внуки, то дико заболевает коленка, путевку летишь сдавать и начинается беготня в поисках счастья.

Наталья Белоусова, супруга Александра Ширвиндта:

– Каждый год, вот уже пятнадцать лет подряд, мы отдыхаем на Валдае. И сейчас, когда в театре завершился сезон, мы снова сюда приехали. Здесь те же комары, что в Подмосковье, но зато рыбалка и природа отличаются. В этом романтическом месте мы и отметим юбилей – будут самые близкие, приедут родственники, друзья и коллеги. Как говорится, тесный круг родных лиц... Только не будет никаких ресторанов, салютов и дискотек – жизнь настолько стремительна, что не хочется заглушать ее залпами.    Будем общаться друг с другом.