Столкновение художников и церковников неизбежно. Но на чьей стороне государство?

Власть проявляет непоследовательность, с одной стороны, говоря о модернизации и строя Сколково, а с другой — накачивая РПЦ властью и привилегиями, передавая ей монастыри и обсуждая закон о статусе музейных икон. Одна рука не ведает, что делает иная?

Судебный процесс над Андреем Ерофеевым и Юрием Самодуровым, устроителями выставки «Запретное искусство — 2006» с участием актуальных художников, подходит к концу. На минувшей неделе и Самодуров произнесли свои заключительные слова. 12 июля им предъявят заключительное обвинение. На душе неспокойно: неужели?

Процесс над художниками и кураторами оказывается лакмусовой бумагой для процессов, происходящих в обществе. Оставив в стороне кликушество православных и некорректно выполненную экспертизу, некомпетентность суда в вопросах искусствознания и его предвзятость, отмечу: итоги процесса могут серьёзно расколоть общественное мнение, определив пути дальнейшего развития России.

Коса нашла на камень. Схлестнулись две противоположно настроенные силы, консерваторы и прогрессисты. РПЦ здесь оказывается «северным полюсом», тянущем страну в сторону традиционных ценностей.

Напротив, художники — самая активная и продвинутая часть культурной общественности — находятся на самой что ни на есть передовой социальных и каких угодно других (эстетических, антропологических) процессов, то есть являются «полюсом южным», предлагающим России ускоренную модель развития.

Инновационные стратегии актуального искусства, между прочим, как нельзя лучше рифмуются с модернизационной политикой, провозглашённой российской властью. Лучших сторонников (а главное, исполнителей) поставленных перед страной задач, нежели творцы contemporary art, придумать сложно. Но судят почему-то их, а не представителей РПЦ, залезающих со своими претензиями явно на чужую территорию.

Вроде бы церковь в России отделена от государства, но православные хоругвеносцы чувствуют себя в здании суда более комфортно, нежели те, кто выполняет собственное предназначение с помощью общепринятых в мире средств, занимаясь критикой общественных отношений, в том числе и церковных нравов.

РПЦ есть за что критиковать. Это признают даже сами верующие: система, некогда созданная отцами церкви, превратилась в один из самых тяжеловесных и отвратительных социальных институтов, далёких как от святости, так и от заветов своих Основателей.

Конфликт между священниками и художниками, помимо прочего, вызван ещё и тем, что существенно изменилась роль искусства. Если раньше художники обслуживали властные структуры (рисовали иконы, делали «красиво-богато» для власть имущих), то сейчас они оказываются самыми последовательными и едва ли не главными критиками существующих нравов.

Искусство основано на рефлексии. Любая рефлексия критична. «Разбор полётов» лежит в природе истинного художественного высказывания.

Ну а само искусство, ответственное за разработку новых, актуальных смыслов, одной из главных задач своей деятельности считает деконструкцию отжившего старого (не прошедшего, как это происходит с классическим наследием, испытание временем), жёваного. То есть не несущего никакой информации.

Если Церковь позволяет себе вмешиваться в работу общественных институтов, то почему общество относится к РПЦ как к данности, как к неконтролируемой и неподконтрольной вещи в себе?

И даже если бы дела в РПЦ обстояли самым сахарным образом, сами принципы её нынешнего устройства дают повод для богословской, в том числе, полемики. Так ли исполняются заветы Иисуса изгнать торгующих из храма, возлюбить ближнего своего как самого себя, игнорировать половые и расовые различия?

Парадоксальным образом самыми последовательными христианами оказываются именно современные художники, презирающие деньги, не все, не все, но ведь ставящие самовыражение выше обогащения и потреблядства), болеющие об общем благе и отапливающие улицу своими культурными инициативами, обращающиеся к сердцам и душам современников.

Не потому ли и возникает неосознанная ревность со стороны тех, кто уже давным-давно утратил контроль над духовной жизнью людей? Главная задача contemporary art — пробиваться сквозь сознание, зашлакованное медийным шумом и избытком информации, к эмоциям зрителей. Вот почему провокативность в современном искусстве оказывается важнее пластических свойств и традиционных ремесленных умений.

Государство проявляет странную непоследовательность, с одной стороны, говоря о модернизации и строя Сколково, а с другой — накачивая РПЦ властью и привилегиями, передавая ей монастыри и обсуждая закон о статусе религиозных произведений искусства. Одна рука не ведает, что делает иная?

Поддержанная властью, РПЦ превращается в мощную политическую силу, оказывая влияние на то, что происходит в стране. Борьба за духовное лидерство этим постмодернистским симулякром с выхолощенной сутью проиграна; оттого следует подключить административный ресурс?

Так у нас, оказывается, не одна, а две партии, претендующие на лидерство и пытающиеся найти место в системе общественных отношений. Ведь, если по сути, де факто, РПЦ некоторое время уже и функционирует подобно партии нового типа.

Вот мы всё время говорим о гражданском самосознании и формировании гражданского общества. Так ведь оно таким образом и строится.

Суд над кураторами «Запрещённого искусства — 2006» проявляет очевидное, но до поры до времени сокрытое: художники и институции, занимающиеся актуальными культурными практиками, тоже ведь образуют нечто вроде формально не оформленного сообщества. И дальнейшее наступление консервативной партии РПЦ не оставляет арт-сцене другой судьбы, кроме самоопределения и, хм, партийного строительства. Вопрос времени.

Со стороны спор между священниками и художниками смахивает на ссору свифтовских остроконечников и тупоконечников, однако логика жизни не подконтрольна действиям политтехнологов.

Пока они высасывают из пальцев мертворожденные общественные организации (перечислить или сами знаете?), общество начинает выкристаллизовываться сообразно причинно-следственным цепочкам, состоящим из таких вот событий, как суд над организаторами «Запрещённого искусства — 2006».

Главный вопрос тут в том, на чьей стороне в этом конфликте государство. Ведь суд в этом споре является проводником именно что государственной воли.

А в исторический зачёт идут не красивые слова, но действия, может быть, на первый взгляд, и спорные, однако же самым непосредственным образом влияющие на судьбу дальнейшего общественного развития.