Грузия: на пути к политическому совершеннолетию

Отставка премьер-министра Ираклия Гарибашвили стала второй добровольной за период пребывания во власти «Грузинской мечты». Председатель правительства покинул пост на «пике», спустя всего 5 дней после исторического для Грузии заключения Еврокомиссии о либерализации визового режима. Этот документ может считаться Рубиконом в дискуссиях о том, какой путь выбирает Грузия, это очевидно проевропейский вектор, который не подлежит обсуждению или каким-либо политическим торгам, ибо это выбор граждан Грузии. Предстоящий год для Грузии на этом направлении несет судьбоносные события. Это Варшавский саммит НАТО, а также имплементация позитивного отчета Еврокомиссии о либерализации визового режима.

Отставку премьер-министра, таким образом, также можно рассматривать и желательно преподносить в контексте демократических преобразований в Грузии.

Новые руководители страны, ощущая ответственность, не упиваются властью до последнего, а стимулируют дальнейшие преобразования, которые обязательно следуют за обновлением в правительстве.

То есть также можно как элемент «европеизированности» Грузии и способности ее политического класса оценивать данные события. Конечно, не отрицая фактор неких внутренних игр в политике, спекуляций на тему «закулисных интриг», однако они со временем становятся пеплом истории. Мы же оперируем только фактами.

2016-й год несет Грузии испытания в плане актуализируемых региональных политических вопросов, тесно связанных с экономическими и энергетическими проектами. Среди них – очевидное усиление позиций России в Армении (особенно можно выделить военную составляющую – модернизацию базы в Гюмри), ослабление Азербайджана (крушение маната) и «открытие» Ирана с его привлекательными энергоресурсами. Все это происходит и будет происходить на фоне противостояния наших крупнейших соседей и игроков – России и Турции, а также украинского кризиса.

За последние три года после смены властей в общественном сознании Грузии, да и на обывательском уровне, укоренился тезис: «Хорошо, что у нас не было военно-политических потрясений». Считать ли это основным достижением? Возможно, это основа для продвижения вперед Грузии на внешнеполитической арене, как субъекта, всесторонне привлекательного для самых разных стран своей взвешенной и сбалансированной политикой. Это особенно трудно в условиях, когда 20 процентов твоей территории оккупированы и когда там демократию и открытость замещают военными базами.

Сегодняшняя эпоха – это время, возможно, тектонических изменений в системе координат миропорядка, сложившегося после Второй Мировой войны и в эпоху холодной войны. Сегодня можно только гадать на кофейной политической гуще, что ждет Грузию в столь насыщенном событиями регионе. Время зябкое и зыбкое, которое необходимо пройти с наименьшими потерями и при максимальной политической консолидации, в формате демократического дискурса.

Я неоднократно обращал внимание на то, что Грузия может стать площадкой сотрудничества и переговоров. Речь о возможном проведении здесь таких встреч, как переговоры президентов Азербайджана и Армении либо иных – в формате Черного моря или оси Каспийского-Черноморского-Балтийского сотрудничества. А может быть даже и для урегулирования палестино-израильского конфликта (мне об этом говорили мои израильские коллеги). Сегодня, в связи с началом реализации проекта Шелкового пути такие возможности еще более перспективы и экстраполируются на центральноазиатский регион, для которого Грузия окно в Европу, и еще, возможно, дальше. Сотрудничество с Китаем в сегодняшнем мире приобретает особую ценность.  Можно начать с малого, чтобы затем перейти к более значительным сдвигам. Так, парламентский форум ОБСЕ в 2016-м, проводимый  в Грузии, может стать для нашей страны и ее нового представления для мира знаковым событием.

Особенным предстоящий год для Грузии может стать и в отношениях с Россией. Вопрос «какая цена?» за либерализацию Москвой в декабре визовых отношений является резонным. И даже если этой политической цены нет вовсе, он все равно актуален, столь многого Тбилиси натерпелся либо от отсутствия адресности в политике России, либо от того, что ее политика по отношению к Грузии была, мягко говоря, недружественной.

Так или иначе, за «красную черту» - территориальной целостности, суверенитета, независимости – Грузия не заступит. При этом вполне возможно искать и находить новые точки соприкосновения, например, в плане антитеррористического сотрудничества (не операционного, конечно, а информационного), экологических проблем... Особенно следует отметить, что лишены основания спекуляции на тему межмидовских консультаций между Россией и Грузией по возможности восстановления дипломатических отношений. В нынешних условиях это невозможно по сути. Вот активизировать межпарламентские связи, так называемую «парламентскую дипломатию»  – почему бы и нет… Хотя и это весьма сложно с учетом сокращающегося российского присутствия в ПАСЕ и критики, которая звучит там в адрес России.

Грузия сделала свой выбор. Это исторический путь на Запад. Другой компонент в политике это готовность к диалогу, будь то Россия. Турция, Иран или иные страны. Краеугольный камень – соблюдение своих интересов с неущемлением чужих. Грузия – уважаемый политический актор. При этом страна только учится многому, и в этом нет ничего плохого. Ведь в 2016-м Грузия отметит всего лишь 25-летие независимости. Наступает время перехода от юношеского максимализма и бурных эмоций и потрясений до политического «совершеннолетия».