Властитель дум

Помните, в "Томе Сойере", как тетя Полли находит в кармане куртки Тома записку, где он сообщает, что не утонул, а ушел в пираты? Как тетя Полли "обливаясь слезами, читала нацарапанные на куске коры слова и приговаривала:"Теперь я ему все прощу, чего бы он ни натворил, хоть миллион грехов!""? Вижу, что помните. Мне же напомнила о записке на коре одна недавняя история.

Ее герой личность неординарная. Помимо незаурядного остороумия и умения говорить стихами так же складно, а может и еще складней, чем прозой, он славен еще и активной гражданской позицией. Помните КСО – Координационный Совет Оппозиции? Не помните? Ну, да: сейчас уже даже Гугл на "КСО" выдает что-то другое. Давно это было, давно... Осенью 2012-го. Так вот, на выборах в тот совет мой герой занял второе место – на пять тысяч голосов меньше грозы 12-го года, самого Навального и на столько же опередив Каспарова. В общем, серьезный человек, властитель дум... И сегодня мы (я тоже – скрывать не стану) бросаемся читать каждое его стихотворное разоблачение режима. Да и как не бросаться? Во-первых же – смешно. А во-вторых – в стихах. А может, наоборот: в стихах – это как раз "во-первых"...

Но текст, который привлек мое внимание, написан в прозе. И читается как-то неестественно для автора "гражданина поэта". Впрочем, для автора "господина хорошего" – гораздо естественней.

Текст начинается очень броско: "Я не верил тогда [в 1999-м – А.З.] и не верю сейчас, что Россию взрывала ФСБ".

Кредо. "Я верую". Символ веры. В таких случаях спрашивать об основаниях просто неудобно. Но автор предлагает их сам: если бы ФСБ, Лужков обвинил в том Путина, и Киселев (не этот – тот) замочил бы Доренку в их теледуэли.

В принципе, конечно, право каждого верить, что судьба России осенью 1999-го решалась на телеэкранах. Но странно слышать такое от властителя дум самых думающих.

В схватке "Отечества" и новорожденной ЕР всё тогда решалось совсем в других местах и по принципам, далёким от демократии. За преемником стоял не один Доренко. Стояло ФСБ. Стоял главнокомандующий. А главное стояло твердое решение – ни в коем случае, власть не отдавать, удержать ЛЮБОЙ ценой. Очень по-ленински. Шойгу об этом, к слову, тогда говорил прямым тестом: власть не отдают, ее завоёвывают. В общем, а ну-ка отними! А за Лужковым стояла московская коррупция: живя в стеклянном доме, не побросаешься камнями. Да, и не такие это были люди – Примаков и Лужков – чтобы бросаться камнями. Не та школа. Естественно, им было сделано предложение, отказаться от которого они не могли. И, как показала дальнейшая история, не отказались.

Аргументы же в пользу фээсбешного взрывание слишком многочисленны и слишком весомы. Прежде всего, это было не просто выгодно. Это было абсолютно необходимо, чтобы сделать из бывшего зама Собчака и Пал Палыча Бородина президента. И не просто президента, а кумира, национального лидера. Других возможностей не было. Ну, и всякие мелочи: пойманная "на кармане" в Рязани с мешком гексогена ФСБ (для учений, естественней было использовать что-то менее взрывоопасное, хотя учения бывают разные – смотря чему они там учились), аннонс в Думе, характер расследования и так далее.

Коллега моего героя по КСО вспоминает сегодня обо всех этих мелочах. Впрочем, и сам герой прямо пишет, что без тех осенних взрывов не было бы сплочения вокруг преемника. Но всё равно – не верит. Прямо – Станиславский.

Ну, что тут скажешь? Вера – святое. Каждый волен верить (и не верить) во что хочет. Свобода совести. Или – от совести? Впрочем, не стану язвить. И тогда, и позже близкие мне люди, немолодые, неглупые, ненавидящие с пеленок КГБ и прочая, и прочая, отказывались верить в то, что для стороннего наблюдателя казалось настолько самоочевидным, что и говорить об этом близким друзьям не виделось необходимым: мы же не обсуждали в годы нашей юности программу "Время"... Но вернемся к моему герою.

За декларацией того, во что он не верит, следует декларация того, во что верит. А именно – в то, что в 99-м году единенная Путиным Россия одерживала победу за победой. Народ тогда был другой, лучше. А сегодня стал хуже.

Ну, что на это скажешь? Да, стал хуже. Но первотолчок этого похужения – это ведь и есть 99-й год.

История весьма банальна. Подъем, иницированный Горбачевым в 87-88-м годах, продолжался до осени 93-го. В ноябре 93-го (не в октябре, не путать – это важно) маятник пошел в другую сторону. Сначала – медленно, потом всё быстрее. Дефолт 98-го стал первым переломным моментом в нашей истории. Взрывы 99-го – вторым. Тогда и был получен импульс, в результате которого РФ – дальше выбирайте сравнение, какое хотите: покатилась с горы или полетела в пропасть, дно которой хотя уже и видно, но еще не вполне ясно, сколько до него лететь.

В том-то и дело, что мы все эти 16 лет продолжаем одерживать те славные победы, которые начали осенью 99-го. В некотором смысле, это даже не череда побед, а одна и та же победа. Как говорили в брежневские времена, советский народ движется от победы к победе. Так и было, пока в 91-м не была одержана последняя победа СССР. Сегодня от победы к победе под мудрым руководством партии и лично продолжает идти уже немного поусохший эрэфный народный народ.

Всё это как будто совершенно банальные вещи, и мне даже неловко о них писать. Но оказывается, писать-то необходимо. Ведь не какой-то хрен с горы или откуда-нибудь из Ольгина, а властитель дум делится с подвластной интеллигенцией думами о былом: как всё было хорошо в начале славных дел нашего всё, а вот потом всё стало плохо... Прямо-таки, с пушкинской прямотой: "его я просто полюбил...".

Так бы и писать об этом не стоило. Но... властитель дум. А если такой властитель, то какие же думы? А вот это для нас самое важное сегодня – видеть, какие у нас думы.

А почему я вспомнил про тетю Полли? Так я просто представил себе наше всё, читающим про Россию, которая в 99-м воевала и побеждала. Такого ведь и от самого пехотинца Кадырова не услышишь. И если уж мне захотелось здесь облиться слезами, то, тем более – как же сладко плакалось ему!.. Ну, и конечно – "Теперь я ему все прощу, чего бы он ни натворил, хоть миллион грехов!".