Есть ли в России политика?

Честная попытка анализа политических взглядов электората неизбежно приводит к выводу о том, что никаких взглядов нет. Есть глухое недовольство, местами переходящее в трудно сдерживаемую ярость. В общем, как всегда.

Коготки церберов неловко царапнули зачаток отечественной социологии, и та почувствовала, что соломинка вот-вот сломается.

Да, с некоторых пор научными вопросами у нас вновь занимаются карательные органы. И прокуратура сделала ошеломительное открытие: изучение общественного мнения — это тоже политика. «А что, простите, не политика там, где есть общество?» — склочно поинтересовался бы, куря одну за другой, Александр Моисеевич Пятигорский, почти однокурсник Юрия Александровича Левады по философскому факультету МГУ, но он, увы, тоже умер, да ещё и в Лондоне, поэтому его не спросили. И ошарашенному Льву Дмитриевичу Гудкову приходится отдуваться за старших товарищей в одиночку.

Итак, единственным по-настоящему всероссийским центром изучения по-настоящему общественного мнения может остаться ВЦИОМ (не считать же таковым фонд «Общественное мнение» при всём уважении к его, гм, размерам), созданный на костях детища Левады и Гудкова в то прекрасное время, когда сборная Греции готовилась стать чемпионом Европы по футболу, а в России полным ходом шла подготовка к эпохальным выборам в Госдуму, по итогам которых из строя сплотившихся охотнорядцев выскользнули СПС и «Яблоко». Как будто их кто мылом намазал, что ли?

Что может натворить сия организация в отсутствие конкурентов и при обильной господдержке? Правы ли те товарищи, которые утверждают, что во всенародном соревновании «Подрисуй циферку!» это ведомство не уступает в проворстве подручным одного бородатого волшебника? Мол, для того и создавали! Мол, потому и покинули родные стены многоуважаемые Левада с Гудковым!

Как на грех, в очередном выпуске вестника ВЦИОМа «Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены» поднимается острейшая тема политических взглядов россиян на пике протестной активности в конце 2011 — начале 2012 года. Теперь давайте отложим в сторону и ёрничество (хотя сделать это очень трудно, ведь Кафка писал об этом сто лет назад, а потому всерьёз говорить о том же как-то глупо), и тоску (так не вовремя умер Балабанов, автор блистательного «Замка») и попробуем понять, что же увидели государственные социологи по результатам семиэтапного исследования, проводившегося с октября 2011 по март 2012 года и в котором приняли участие 1 787 респондентов из 42 регионов. (Летом их соображения выйдут отдельной книгой в издательстве «Праксис», следите за рекламой. Ориентировочное название — «Опыт исследования электорального поведения российских граждан в выборных кампаниях 2011–2012 гг.».)

Итак, в названный период социологи заметили «обострение политической ситуации». Казалось бы, это нормально — всё-таки выборы. Но только не в нашей стране. Как справедливо подчёркивает старший научный сотрудник Института социологии РАН Леонтий Бызов в статье «Избирательный цикл 2011–2012 годов через призму ценностных и идейных противоречий общества (Часть I)», ничто не предвещало. Действительно, несмотря на отчаянную критику г-на Путина, его подручных и их общей деятельности в ЖЖ и на лавочках, в стране так и не появилась сколько-нибудь заметная оппозиционная и, самое главное, политическая сила, то есть институционально оформленная организация с чёткой политической платформой и программой действий, а также имеющая весомую поддержку в обществе. (В скобках заметим, что такая сила есть, была и никуда не делась. Это партия «Яблоко». Но вот с поддержкой населения и с политическим весом у неё большие проблемы за пределами двух столиц.)

Взрыв, по мнению г-на Бызова, произошёл после «рокировки» на съезде «Единой России» в конце 2011 года, когда президент Медведев безропотно отказался баллотироваться на второй срок, предоставив это право подлинному лидеру тех, кого автор называет консервативным большинством, не скрывая, впрочем, условности этого термина. По его словам, Путин действительно был таким лидером в 2000–2008 гг., но в связи со всемирным финансовым кризисом, взявшим старт в 2008 году, с приходом в политическую жизнь представителей нового поколения (поколения «нулевых») и с формированием некоторого зачатка среднего класса с иными, чем в девяностых годах, взглядами на жизнь — в связи со всем этим консервативное большинство раскололось. Пусть «землетрясение» было небольшим и трещина не настолько велика, чтобы привести к серьёзным переменам в политической жизни, Путин, отмечает г-н Бызов, уже не является бесспорным лидером политических элит и претендентов на это звание. Впервые за много лет власть вынуждена искать союзников и идти на компромиссы.

Вот и всё, подчёркивает автор. Вы хотели услышать о том, что гражданское общество поднимает голову, что растёт политическая сознательность, что усиливается недовольство властью? Ничего этого нет, если верить г-ну Бызову. Упомянутый соцопрос показал, что за полгода с осени 2011 по весну 2012 года в обществе ничего не изменилось. По-прежнему самым острым противоречием россияне считают противостояние «бедных» и «богатых» (45% респондентов), а вовсе не разницу в политических взглядах (5–7%). (Эту тему развивает руководитель исследовательских проектов ВЦИОМа Юлия Баскакова в статье «Недовольные и несогласные».)

Что касается политических взглядов, то они тоже остались прежними: более 60% голосов принадлежит «консервативному большинству» (люди, которые не хотят ничего менять), не более 20–25% населения придерживаются либеральных взглядов (так называемые городские новороссы), за коммунистов — где-то 14%, за «левых» («патриоты-державники», выступающие за сильное государство в духе Российской империи или СССР, но без коммунизма) — менее 30% (эта категория парадоксально пересекается с «консервативным большинством», подчёркивая аморфность политических взглядов последнего, поэтому сумма превышает 100%).

Разумеется, все эти группы чрезвычайно неоднородны, и их представители обладают весьма туманными представлениями о том, какой следует быть стране и что вообще в ней происходит.

В общем, ничего не случилось. Всплеск протестной активности обеспечили те самые либералы крупных городов (прежде всего Москвы), которых возмутила пресловутая «рокировка» («правление» Медведева сохраняло иллюзию множественности элит, а тут она вдруг исчезла). Возмутила. Пошумели. После чего власть показала, что она не собирается признавать упомянутые трещинки: Pussy Riot отправились в тюрьму, развёрнуто «болотное дело», Следственный комитет цветёт и пахнет, уверовавшие в собственную неприкосновенность Кудрин и Сурков получили по царственному щелбану, принят ряд диких устрашающих законов, нелояльные депутаты прогулялись по доске в открытое море, Тинатин Гивиевна ведёт новую прокремлёвскую телепередачу, Навальный проходит по шести или семи уголовным делам сразу.

Так что остаётся признать, что г-н Бызов прав. К сожалению. Ты всё ещё спишь, страна.

Вот только хочется спросить, а где представители этих 20–25% в Госдуме? Где там представители тех, кто считает приоритетом власти обеспечение гражданских прав и свобод, а не охрану корпоративных интересов «элиты»? Что-то незаметно, чтобы «недобор» «Единой России» на последних выборах как-то сказался на деятельности этого органа.

Г-н Бызов не приводит примеров того, какие политические партии и движения поддерживаются упомянутыми группами населения. И на фоне его заявлений о стабильности общественного мнения любопытно смотрится статья руководителя исследовательских проектов ВЦИОМ Михаила Мамонова «Электоральные предпочтения россиян: семь пятниц на неделе?».

Товарищ обратил внимание на то, что очень часто люди, голосовавшие на выборах-2007 так, в 2011-м голосовали этак. Самый преданный электорат оказался у ЛДПР и КПРФ (прежнему выбору верны 67% опрошенных), хуже всех с этим у «Справедливой России» (лояльность сохранили только 52%).

Приведя много других интересных цифр, г-н Мамонов задаётся вопросом, который висел в воздухе с самого начала: а не преувеличивают ли социологи самооценку политического поведения? Да и у г-на Бызова проскальзывает замечание о том, что политика в России — на словах, а не на деле.

И тут г-н Мамонов приводит блестящий пример. Тех, кто не пошёл на выборы, спросили: «А почему, собственно?» И большинство, 35%, сослались на не зависящие от них причины: нездоров, занят, плохая погода и т. д. Плюс ещё 7% заявили: «Хотел, но не смог достать открепительное удостоверение». Г-н Мамонов отказывается верить таким ответам. «Легендирование поведения» — вот как это называется в социологии. «Лень», «забыл», «не захотел» — признаться в истинных причинах респонденту стыдно, просто стыдно. И естественно, что после такого нельзя верить каждому из тех 20%, которые заявили, что голосовать не имело смысла, ибо выборы по-любому были бы сфальсифицированы, из тех 11%, которые считают, что выборы ничего не изменят, и т. д. Скорее всего, честнее всех оказались те 18%, что прямо сказали: «Политика нас не интересует».

Подозревая подвох, социологи сформулировали тот же вопрос по-другому и получили: 66% не пошли на выборы по объективным причинам. С трудом сдерживая смех, г-н Мамонов отмечает, что 15,7% респондентов видели теледебаты кандидатов в президенты с участием Путина, причём 66,3% из них они понравились. Вы тоже их видели? Как там Путин? Всех порвал?

Вспоминает г-н Мамонов и историю с 12-часовым рабочим днём, якобы предложенным кандидатом в президенты Михаилом Прохоровым. Его пресс-служба сбилась с ног, опровергая этот лозунг и разъясняя похожие слова, произнесённые совсем в другом смысле и по-другому случаю много времени назад, но всё без толку.

Между тем в сентябре 2011 года 70% опрошенных заявляли, что интересуются политикой (в 2007-м этот показатель составлял всего 38%). В чём причина такого всплеска, попытался показать г-н Бызов, а г-н Мамонов со своей стороны отмечает следующее. Всплеск интереса к политике не означает сознательного подхода к политическим вопросам. В действительности активизировалось небольшое количество людей, и впрямь обладающих чёткой политической позицией, их энтузиазм оказался заразителен (см. на эту тему комментарий г-на Бызова там, где он говорит о призыве Навального голосовать за любого, кроме «ЕР»), но их заявления, их позиция, их призывы, их планы утонули в аморфной массе перевозбудившихся недовольных. Вот поэтому, скорее всего, протестная волна и схлынула. Безусловно, кого-то она увлекла, кого-то заставила задуматься, но все эти люди не занимаются политикой профессионально. Может быть, в стране с развитым гражданским самосознанием и твёрдо стоящими на ногах демократическими институтами это нормально, когда «кухарка» успешно руководит государством, но нам до этого ещё очень далеко.

Подведём итоги. Может быть, какие-то рейтинги и ретушируются (то ли социологами, то ли кем-то ещё), но, положа руку на сердце, хочется сказать: делайте с ними что угодно, никому они не интересны, кроме кучки журналистов и политиков. (Надеемся, «Левада-центр» будет объявлен иностранным агентом вовсе не потому, что, по его опросам, за «Единую Россию» готовы голосовать только 24% россиян, а Путина полностью поддерживают лишь 13%.) Мы о другом. Анализ общей политической ситуации в стране представляется неангажированным и объективным. В стране, где почти каждый шестой смотрит по выключенному телевизору дебаты с Путиным, не может быть политической ситуации.

Возражение (точнее, дополнение) только одно. Философическое. Что же такое политика? Политика — это борьба за власть. Политика возникает там и тогда, где и когда по крайней мере двое пытаются решить, кто из них имеет право приказывать третьему, чтобы тот пошёл и что-то сделал с четвёртым. Некоторые философы считают, что такая ситуация неизбежно возникает, как только вместе собирается несколько человек. И с этой точки зрения даже в КНДР есть политика, уж тем более она была в СССР. Просто эту политику называют закулисной, в противовес публичной политике, какую можно наблюдать в США, например, где при всей закулисной поддержке ты можешь проиграть пару процентов на выборах, но после этого не отправиться в политический утиль, а продолжать портить кровь победившему оппоненту — в конгрессе, в печати, во время публичных выступлений. (Выигрывает ли при этом избиратель, поверивший предвыборной трескотне, — другой вопрос.)

Россия же — страна третьего типа. Это очень хорошо видно по приведённым выше исследованиям, хотя авторы статей об этом предпочитают не говорить. Россия — страна подмигивающих последних людей Ницше, страна невидимого закона Кафки. У нас две парадигмы: та, что на бумажке, и та, что на деле («вообще-то нельзя, но если очень хочется, то можно»). И надо обладать недюжинным умением крутиться, чтобы знать, когда на подмигивание ответить, а когда сделать вид, что ты не понимаешь, о чём речь.

Это страна фантомов. Страна пустых оболочек вместо слов. Как в демократической стране с капиталистическим способом хозяйствования в высшем законодательном органе страны может находиться коммунистическая партия, а на улицах могут висеть портреты коммунистических диктаторов? Как оппозиция может быть «несистемной»? Как представитель правоохранительных органов может утверждать, что в ситуации с преступностью наступил перелом, не назвав ни одной цифры, и удостоиться овации? Как один и тот же кандидат в президенты может раз за разом побеждать на выборах, отказываясь от участия в дебатах? Почему та же схема работает в отношении одной и той же политической партии? Почему никто не помнит, что обещал политик год назад? Почему во главе неэффективных, ничего не добившихся политических партий десятки лет находятся одни и те же пустые места?

Научиться отделять реальное положение дел от ничего не значащих слов («коммунисты», «оппозиция», «предвыборная борьба») — первое, что надо сделать социологу и политологу (в отличие, конечно же, от тех, кто только делает вид, что они социологи и политологи), как и всем остальным мыслящим людям, конечно же. И если это действительно сделать, то придётся признать, что в действительности политика в России ограничена узким кругом лиц, сидящих в небольшом количестве высоких кабинетов на очень толстых мешках с деньгами. А всё остальное — выборы, изучение политических предпочтений черни, разбивка населения на классы — мишура, фантики без конфет. (Ты называешь себя либералом? А в чём проявляется твоя политическая деятельность как либерала? Ты называешь себя политиком? А где твоя политическая платформа и программа действий?)

Самое главное — в этом нет ничего постыдного или необычного. Это нормальная ситуация в государстве, только-только ступившем в мир рыночной экономики, которая, по выражению Маркса, есть экономика грабежа. В государстве, народ которого ещё не понял, во что он ввязался, и пока не выработал инструменты противодействия безудержному разгулу капитала (низкий поклон Алексею Навальному, защитникам Химкинского леса, организации «Голос», проекту «Гражданин наблюдатель», «Синим ведёркам» и другим. И нет ничего удивительного в том, что капитал будет с ними бороться не на жизнь, а на смерть). Но никто этого не скажет, потому что, повинуясь советчикам, Путин и иже с ним поддерживают имидж добреньких слуг народа, хотя в действительности это обыкновенные капиталисты, готовые пойти на любое... Ну, дальше читайте Маркса.