И почему мы такие бедные...

На модерации Отложенный

Лет десять назад в составе ставропольской делегации, которую возглавлял, я попал в дружественный штат Айова. То есть, в цитадель капитализма, в Америку. И хотя для себя насчет преимуществ и перспектив исторической борьбы двух систем все уже решил, сделано это было, однако, все-таки теоретически, из публицистики, по рассказам тех, кто были, видели и могли сравнить. И вот представилась возможность посмотреть своими глазами и потрогать собственными руками.

Хотел бы рассказать об одном эпизоде.

Поскольку делегация состояла из врачей, нас знакомили с жизнью этой категории населения. Как-то вечером нас пригласили в гости к одному врачу.

Мы, семеро ставропольцев, прибыли.

Дом оказался немаленьким: я насчитал... тридцать две комнаты.

Именно тридцать две комнаты, одна к одной. Мебель, электроника, бытовая техника, картины на стенах, ковры. Две или три комнаты были оснащены гимнастическими снарядами. Все это мы выясняли с дотошностью экскурсантов Эрмитажа, бродя по комнатам как получумные привидения, широко разинув рты и проглотив языки. Добавлю, что фасад дома украшали колонны, а в том помещении, которое можно было бы назвать прихожей, стояли два роскошных шкафа, как в музее. На многочисленных полочках были выставлены резные изделия из слоновой кости, представлявшие собой немалую коллекционную ценность. Добавлю гараж на три машины.

Гид-переводчик, видя наше изумление, сообщил, что дом этот далеко не самый богатый и замечательный в городе. Так, немного лучше среднего.

Но поразило меня не это. Выяснилось, что хозяин – врач, выходец из Пакистана. Двадцать пять лет назад, когда в его родной стране произошли известные государственные волнения, связанные с низвержением Президента Бхуто, ему, двадцатипятилетнему врачу, по политическим мотивам пришлось бежать на чужбину. Он выехал с одним чемоданчиком, в котором кроме пары носков, двух сорочек и зубной щетки ничего не было.

Друзья насобирали на дорогу.

Прибыв в Америку, он начал работать. И трудился, как говорили, усердно. Много учился, повышал квалификацию. К тому моменту, когда мы познакомились с ним, он работал врачом-реаниматологом. Не каким-то главным, не заведующим, а простым врачом, хорошим специалистом. Все, что мы увидели в его доме - и то, чего не увидели - заработано честным, квалифицированным трудом за двадцать пять лет.

Хочу подчеркнуть особенно: он не коренной американец, а чужак. Более того, не какой-то европеец, а выходец из Азии, вроде бы чужой и по духу, и по расе, и по вере. На что в нашей стране кое-кто смотрит очень даже внимательно.

Честно трудился - и вот итог.

А что имел бы за двадцать пять лет беспорочной службы на благо родины наш эскулап?

Об этом я узнал тут же, не выходя со двора американского медика.

Когда гостей позвали к столу испить кофе, обратили внимание, что нет Н.А.Ш. - начальника краевого управления здравоохранения.

Стали искать. Я выглянул во двор и вижу, сидит Николай Артемович на скамейке, осунувшийся, и, как мне показалось, плачет. Я подошел поближе и, действительно, вижу - всхлипывает, на глазах слезы.

- Николай Артемович, что с вами? - испугался я.

- Василий Александрович, - дрогнувшим голосом ответил он, - что же это такое? Как мы живем? Вы же видите, чего этот человек добился за двадцать пять лет. А мы, разве хуже? Я двадцать девять лет проработал, без суббот и выходных, не жалея себя... и двухкомнатная квартирка, в которую стыдно гостя пригласить....

И тогда мне подумалось: эх, хорошо бы попросить ответить на этот вопрос кого-нибудь из тех, кто вдохновенно повествует о преимуществах социализма и зазывает еще разок прогуляться по его заповедникам.