Разрушить миф о Путине

Жаль, что никто из выступивших на состоявшихся в декабре митингах не вспомнил  о том, что 186 лет назад   14 декабря  1825 года, на Сенатской площади  в Петербурге декабристы провели  свой «несанкционированный митинг», расстрелянный картечью.

Сопоставление  разведенных почти двумя веками событий  не  красивая аналогия.  «Стояние» на Сенатской в  декабре 1825 года,  на Болотной,  Сахарова и прочих площадях в градах и весях России в декабре 2011 года роднит  повестка, которая не потеряла актуальности и поныне: подчинить правителей закону и Конституции.

В печальный  ряд  неудавшихся попыток россиян жить по Конституции встраивается и другая дата:  5 января 1918 года  большевики  разогнали законно избранное Учредительное собрание.  Ленинская РКП(б) на выборах 12 ноября 1917 года получила поддержку всего лишь 25 процентов избирателей. Стать правящей партией они могли только с помощью штыка и кулака.  По злой иронии судьбы, примерно те же  25 процентов  избирателей (как утверждают независимые эксперты)  отдали свои голоса  за «Единую Россию». И при этом у единороссов большинство в Думе. Прозвучавшее на одном из митингов предложение  привинтить в Государственной Думе к спинкам  кресел, на которых заседают депутаты от «Единой России»,  таблички с  надписью: «Украдено!" воспринимается вовсе не как преувеличение.

Двести лет просвистело, а мы все бьемся над одним и тем же проклятым  вопросом: как выдавить из  хромосомы государства  ген  самодержавности?

Некоторые исследователи оценивают происходящее в стране как  деградацию. Деградируют промышленные объекты, инфраструктура, политическая система, общество, мораль, здравоохранение, образование. Есть основания полагать, что дела обстоят намного хуже. Надо  говорить уже не о деградации, а о регрессии. Мы погружаемся в давно  отжившие  формы общественного  бытия. Как если бы из  куриных яиц на птицеферме вылуплялись  не бройлеры, а оскалившиеся динозавры. Нашим потомкам еще предстоит поломать голову над тем,  как в России под прикрытием демократических декораций возродился феодализм с его абсолютизмом, сословиями и привилегиями.  Политическая и общественная жизнь примитивизируются.  Ошалевшие граждане  теряют последние навыки социального взаимодействия. «Новые дворяне» захватывают города и села, отнимают у жителей земельные участки и подвалы, а те не могут собраться, чтобы организовать сопротивление. Местное самоуправление на нуле, так называемые «общественные слушания», которые для отвода глаз иногда устраивают местные власти, давно  превратились в пародию.

В целях самосохранения  власть расчехляет архаичные, вышедшие из употребления инструменты воздействия на массы. Главы администраций совершают молебны, выпрашивают  у Господа дождя. Бородатый чин в рясе важно трясет веником - окропляет  «святой» водой корпус   космического аппарата.  Сто тысяч ставропольцев преклонились перед Поясом Богородицы. Страждущих  можно понять. Наверное, кому-то стало легче – дело сугубо личное, интимное. И все же, думаю, больше здоровья было бы, если бы в каждой районной больнице появился  компьютерный томограф. Но какие там томографы, если горожанину приходится  не меньше месяца  ждать в поликлинике приема к узкому специалисту – кардиологу, гастроэнтерологу, аллергологу…

В конце декабря Владимир Путин провел  по телевидению очередную прямую линию. За четыре часа на имя премьера обрушилось  четыре миллиона обращений. Жалобы, прошения,  вздохи  угнетенных и отчаявшихся. Молитвы верховному божеству. Что это, как не  признак  беспомощности  власти?  Знак  надвигающейся катастрофы? В стране нет четкого и отлаженного механизма управления, если премьер-министр возлагает на себя обязанности прораба, домоуправа, финансового  инспектора, таможенного начальника.

Однажды, пройдясь по одной из уютных улочек Ставрополя, поймал себя на странном чувстве. Ставропольцы  строятся, это хорошо. И все же…   Слева и справа  высокие непроницаемые заборы. Люди словно  замыкаются в себе.  Заставив вздрогнуть, за воротами взрывается громоподобный рык томящегося на цепи зверя, почуявшего пешехода.  Лай подхватывают  соседские  волкодавы. Как будто из-за кирпичной кладки рвется больная душа запуганного  россиянина.

Недоверие, страх, замкнутость выражаются  в делегированной псам  злости. Один из образов современной России.

На одной из таких улиц стоит ставший знаменитым особняк  бывшего военкома Коротенко. О нем не раз писали в местных газетах.  Рассказывали  о незаконно вырубленном  гектаре леса и самовольно  возведенных во дворе  гостинице и автомойке. Хозяин без разрешения «врезался» в линию  горводоканала.  Соседи, активисты «Протестного комитета» жалуются  прокурорам, мэру, президенту, просят проверить, заставить уважать закон. Все бесполезно. Под Новый год он в очередной раз залил соседей канализационными стоками. Помои чуть ли не на голову гражданина при заинтересованном или бессильном невмешательстве власти  - это тоже один из образов страны.

А в целом это называется  паралич власти. Пока  она держится бодро и щеки у нее румяные. Но  приглядевшись, понимаешь, что румяна – это следы нефтяных разводов, радужно играющие в лучах света.

Так чего же требовали декабристы? Чтобы  закон был выше конкретных личностей, какие бы посты они не занимали? А властная  вертикаль этого не хочет. Губернаторы и мэры,  вознесшиеся над законом и моралью, ведут себя как  самодержавные  царьки. Кто сломает это положение? А вопрос стоит именно так: либо МЫ изменим ситуацию, либо ОНИ  угробят страну.

Начинать надо с разрушения мифа о безальтернативности  Владимира Путина. Президентские выборы еще не начались, а «авторитеты» в один голос задудели про незаменимость национального лидера.  Кто против Путина, тот против России. Это несерьезно. Если бы это было так, мы были бы обречены на немедленную гибель. Альтернативы нет только на кладбище.

Оппонентам действующей власти ехидно  задают провокационный вопрос: «Ну, а если не Путин, то кто? Фамилия!» Самый большой провал путинского правления состоит в том, что мало-мальски интересующийся политикой россиянин России не сможет сходу назвать десяток-другой общероссийски известных  авторитетных лидеров. Но  это не беда. В стране, которую населяют сто сорок миллионов человек, найдутся   тысячи умных и честных людей,  которые не хуже  Путина справятся с ролью президента. Директора заводов, банкиры, ученые, дипломаты, генералы… К сожалению, мы о них пока не знаем. Значит, надо познакомиться и выбрать. А для этого власть должна не мешать выбрать их.

А вообще-то  дело вовсе  не в персоне. Путин или не Путин. Лучше Путина или хуже. Говорить об этом – пустая трата времени. Должна работать система, Конституция, законы. А в эту систему помещаются избранные нами президент, депутаты, губернаторы, сенаторы, мэры, районные судьи, прокуроры, ответственные перед законом и избирателями. И больше ничего не нужно, чтобы машина работала.

В этом нерв текущего момента. Надо менять старую систему и создавать новую, реально подконтрольную народу.  Осознание этой неизбежности  выплеснуло на улицы страны сотни тысяч граждан. Как когда-то стремление к свободе и справедливости   вывело  блестящих поручиков и поэтов из великосветских салонов на мятежную Сенатскую. Важно, чтобы вырвавщаяся  энергия воплотилась  в реальные изменения. Независимые и свободные партии, выборы, СМИ, местное самоуправление, гражданские организации. На сегодня  эти институты разрушены,  потому что присосавшейся к нефтяной трубе группе сподвижников Путина удобнее существующая  форма организации  власти и общества. Нас зомбируют люди, нажившие в нулевые  сотни миллионов и миллиарды. Им без Путина хана. Но мы,  граждане России, кровно заинтересованы,  чтобы Путин ушел, а вместе с ним сгинула  и созданная при нем воровская система власти.

Замечательный  русский историк Василий Ключевский, описывая неудавшуюся в январе 1730 года попытку русской аристократии ограничить  «кондициями» - условиями  царствования -  монаршие права восходившей на  престол императрицы  Анны Иоанновны, грустно заметил, что это была четвертая неудачная попытка ограничения самодержавия.

 А если прибавить сюда  последовавшие в девятнадцатом и двадцатом веках раз за разом предпринимавшиеся атаки на абсолютизм,  закономерно возникает вопрос: а может быть в том и состоит  на данном этапе русская национальная идея, чтобы наконец-то взять под уздцы «медного  всадника» и заставить власть считаться с обществом?