мемуар

Если сейчас правая французская печать то и дело жалуется на то, что Париж становится мало по малу «советской колонией», и не видит никакого выхода из этого, то людям,

жившим в Берлине в 1930-31-32 годах, — становится как-то смешно. Ибо советская власть и Коминтерн — до самого прихода Гитлера к власти — рассматривали Германию вообще, а Берлин — в частности, своим Hinterland’ом. Еще бы было им не считать? Ведь КПД — коммунистическая партия Германии — насчитывала к тому времени около 400.000 членов а за Тельмана было подано почти 6.000.000 голо-

-173-

сов. Уличные коммунистические демонстрации собирали в Лустгартене до 100.000 участников, и коммунисты открыто и почти безнаказанно убивали на улицах и в пивнушках своих политических врагов. Большевики были так уверены в Германии, что в самом центре Берлина сняли на целые десять лет, по договору, трехэтажное здание под клуб советской колонии, причем в этом клубе сформировался и регулярно работал красный пионерский отряд, хотя официально советчики на это никакого права не имели. Десятилетний контракт при наемной плате в 111.000 марок в год — не значило ли это полнейшей и спокойнейшей уверенности в завтрашнем и даже в послезавтрашнем дне?

Нельзя сказать, чтобы место для клуба было выбрано очень удачное... Председатель

правления Хорьков как-то сказал мне, морщась, когда однажды вечером мы вышли вместе с ним на угол Штреземанштрассе:

— Чорт его знает, и кто это выбрал место для клуба, посмотрите сколько проституток в этом районе. Вот хорошо, что я сейчас с вами иду, а ежели бы один — ведь проходу не дадут.

Место, что и говорить, было сногсшибательное. Даже самые скромные выдвиженцы, попадавшие в Берлин откуда-нибудь из подмосковных заводов, и те становились смелее после того, как они несколько вечеров побывали в советском клубе. Ибо вокруг кишмя кишело жрицами свободной любви. Здесь по-

-174-

близости находится Потсдамский вокзал и другие рынки для этого производства.

Если в СССР клубы являются больше всего символом достижений пролетарской революции, то заграницей клуб советской колонии носит совершенно другой характер.

С одной стороны, большевики всеми силами стремятся овладеть не только  р а б о ч и м  временем своих подданных, но и их досугом, а с другой — в такой клуб приглашаются и иностранные коммунисты, и советчикам хочется пустить им пыль в глаза.

Одним словом, на наш берлинский клуб отпускались очень большие деньги, и обставлен он был сравнительно прилично. Внизу был прекрасно оборудованный гимнастический зал, пионерская комната и стоял большой стол для пинг-понга, которым молодежь особенно увлекалась. Во втором этаже помещался буфет, библиотека и читальня, а также несколько комнат для различных кружков. И. наконец, в третьем этаже был большой зал со сценой и комнаты, в которых помещались духовой и струнный оркестры, составленные, главным образом, из немецких коммунистов, и другой зал, в котором время от времени устраивались те или иные выставки, например, фотографическая и т. п.

В принципе советские служащие должны были проводить все свободные вечера в клубе «Красная Звезда», но на практике туда было трудно заманить кого-либо, особенно в первый год нашего пребывания в Берлине. В то время заведующий клубом, какая-то мрачная личность

-175-

совершенно не подходил для этой роли, делом своим не интересовался, и в клубе была зеленая скука. Единственной приманкой был кинематограф, и этим пользовалась администрация для того, чтобы хоть как-нибудь затянуть туда служащих. Обычно устраивался кинематографичекий сеанс, а перед ним — часовая или полуторочасовая лекция или просто заседание, на котором приезжий из Москвы оратор делал очередной советский доклад. В виду того, что доклады и в СССС всем до смерти надоели и каждый, едучи заграницу, полагал, что хоть там-то он отдохнет от набивших оскомину трафаретных фраз, выкриков и призывов, — без кино на такой доклад трудно было заманить хоть кого-нибудь. И кино спасало положение.

Тамара Воскресенская (Солоневич) 
Три года в Берлинском торгпредстве