Лемма о Базисе и Надстройке

В математике принято вспомогательное утверждение обзывать «леммой», намекая на его служебную роль. Предлагаемая заметка является именно такой леммой, предваряющей «Великую Теорему Синтеза». Однако в некотором смысле приводимое ниже рассуждение может иметь самостоятельное значение, что дало повод к настоящей публикации.

В дискуссии с марксистами нередко приходится слышать мем о материалистическом характере социальных отношений: «экономика – базис, идеология – надстройка» – мем, даже после триумфа либеральной парадигмы имеющий силу самоочевидной истины.

Мы постараемся оспорить этот мем, отнеся его значение до уровня регуляции «экономического мышления»: в обществах (или сообществах), где господствует «экономизм», этот тезис справедлив. Однако, как Homo Sapiens не сводим к Homo Economicus, так и многообразие («цветущая сложность») социальных отношений не может быть сведена к марксистской историософской синтагме о «соответствии производительных сил производственным отношениям».

Пожалуй, наиболее ясную точку зрения на соотношение социального идеального (идеология, религия, культура) и социального материального (экономика) дал выдающийся русско-американский социолог Питирим Сорокин в рамках своей теории социокультурной динамики (цит. по лекции А.Дугина «Социум в истории (Структyрная социология)»):

«Сорокин выделяет три типа обществ: идеационный (ideational), идеалистический (idealistic) и чувственный (sensate).

Идеационный тип соответствует обществу с радикально духовными устремлениями, основанному на пренебрежении земным в пользу небесного, абстрактного, трансцендентного. В таких обществах главенствует идея. Русские философы-евразийцы называли это явление идеократией [христократическое в терминологии православного социалиста Николая Сомина, придерживающегося концепции П.Сорокина (см. его очерк «Трансформация общества: очерк христианской социологии») – П.]. Такое общество аскетично и довольно жестко подавляет чувственные инстинкты, которые не входят в систему ценностей и скорее относятся к сфере досадных недостатков и грехов.

Следующий тип общества Питирим Сорокин называет идеалистическим [сотериологическим по Н.Сомину – П.], описывая его как преобладание рационального начала, в котором сочетается духовность (спиритуализм), ориентация на небесные, высшие, неземные ценности и внимание к материальной стороне жизни – к вещам, ощущениям, чувствам, социальному и экономическому устроению. В обществах идеалистического типа преобладает сбалансированность и гармония между духовным и материальным. Они более мягки и терпимы к материи, нежели идеационные.

И наконец, чувственный тип [мамонический по Сомину – П.] характерен для обществ, где преобладают материальные ценности и кронкретные мотивации, где интерес к земным вещам затмевает собой духовные горизонты и делает рациональность относительной и прикладной – ей есть место только для обслуживания материальных интересов.

Сорокин на основании своей социологической концепции об ограниченности социокультурных, философских и политических возможностей (из которых общество вынуждено выбирать свои ценностные ориентиры) приходит к выводу о том, что никакого абсолютного прогресса не существует и что социальная динамика развертывается по строго определенной цепочке типов: идеационный-идеалистический-чувственный или чувственный-идеационный-идеалистический и снова чувственный.

Важно заметить, что последовательность именно такова – от чувственному переход осуществляется только к идеационному, а не к идеалистическому. Сорокин объясняет это тем, что от чувственной цивилизации, да еще находящейся в состоянии упадка (а упадок и есть предпосылка перехода к следующему типу), мягкий возврат к гармоничному идеалистическому типу невозможен, и напротив, эксцессы материализма лечатся противоположными эксцессами фанатичного идеализма.

Сорокин на основании огромного количества эмпирических данных доказывает, что смена этих типов является общим свойством самых различных обществ – от архаических религиозных до «цивилизованных» и самых современных. Он подробно разбирает природу влияний (внутренних и внешних), оказываемых на социокультурные системы и провоцирующих трансформации и флуктуации. В зависимости от направленности и качества этих сил тот или иной тип может держаться долго или рассыпаться довольно быстро – длина исторического цикла каждого типа не может быть определена однозначно или даже приблизительно, так как это зависит от множества непредсказуемых факторов. Неизбежной является только сама смена и основные этапы, сопровождающие каждый цикл – расцвет, укрепление (мужание) и распад.» 

 Таким образом, марксистский тезис о примате производственных отношений (базис) над идеологией (надстройка) верен лишь для обществ мамонического типа, переживающих кризис духовности (и по сути находящихся в стадии разложения).

Как мы помним, Капитализм как Проект начинался также с идеационной фазы (знаменитые 95 тезисов Мартина Лютера). Протестантизм породил протестантскую этику, вызвавшую к жизни капиталистические общественные отношения (что прекрасно продемонстрировал Макс Вебер). Протестанская этика (точнее, религия) была базисом Капиталистического проекта, а капиталистическая экономика – надстройкой, следствием, естественно вытекающим из социально одобряемых регламентов социальных коммуникаций.

Советский Проект вопреки Марксу в своей идеационной фазе (эпоха сталинизма) также имел в основаниях «новую этику» (коммунальность в терминологии А.А.Зиновьева), породившую соответствующие ей экономические структуры (до сих пор толком не понятые и должным образом неотрефлексированные). Если мы хотим перехода к принципиально новому цивилизационному Проекту (Красному Проекту), мы должны твердо декларировать примат духовных ценностей и смыслов над приземленным экономизмом (порождающим мамонизм). Это в буквальном смысле должна быть ТЕОЛОГИЯ ОСВОБОЖДЕНИЯ! – нечто, воспламеняющее и СПАСАЮЩЕЕ человека (причем, в метафизическом, а не только лишь в прагматическом смысле).