Джо Байден: войны против Ирака, Афганистана и Ливии — крупные успехи

В воскресенье на прошлой неделе завершила работу Мюнхенская конференция по безопасности. Основными её вопросам стали так называемая иранская ядерная проблема и сирийский конфликт. В числе «второстепенных» тем оказался малийский вопрос. Встреча Сергея Лаврова и Джо Байдена вообще прошла за закрытыми занавесом. «Гвоздь программы» — лидер сирийской вооружённой оппозиции шейх Муаз аль-Хатыб — тоже всё больше «тусовался» за кулисами.

Спецпредставитель ООН и ЛАГ по сирийскому кризису Лахдар Брахими, а следом за ним глава Национальной коалиции оппозиционных и революционных сил Сирии (НКОРС) Ахмед Муаз аль-Хатыб дали оценки происходящему в стране. Брахими посетовал на бездействие Совбеза ООН, где РФ и Китай заблокировали несколько резолюций по Сирии. А господин Хатыб, не тушуясь, рассказал, что собирается прямо здесь, на конференции, на двусторонних встречах (т. е. за кулисами), попросить представителей мировых держав, не исключая и вице-президента США, поддержать оппозицию, готовую свергнуть «режим Башара Асада».

Официальных представителей власти в Дамаске, как нетрудно догадаться, на форум не пригласили. Сергей Лавров, по-видимому, не стал делать на этом акцент в своём выступлении. Однако он ни на шаг не отступил от прежних позиций России в отношении сирийского конфликта. Он сказал:

О каких это он правилах — прозрачных, да ещё понятных? А это шпилька Западу, который то воюет против сирийского народа заодно с алькаидовцами и прочим исламистами, то поддерживает борьбу против религиозных радикалов в Мали.

После такого заявления в кулуарах конференции наш министр побеседовал с товарищем Брахими. А Джо Байден поговорил с Ахмедом Муазом аль-Хатыбом. Каждому — своё. Нет ничего нового под солнцем, как очень давно говаривал мудрый Екклесиаст.

Что касается темы иранского атома, то стороны тоже не сказали ничего нового. Повторение — мать учения, вот как можно охарактеризовать коротко результаты мюнхенского форума. Тегеран заявил об отсутствии доказательств военной направленности ядерной программы, а представители западных держав призвали Иран первым пойти на уступки.

На Западе, видимо, отнюдь не считают, что «подозреваемый» остаётся подозреваемым до тех пор, пока его вина не будет доказана. Любой, на кого показал палец Запада, сразу же делается обвиняемым. И ходит в обвиняемых до тех пор, пока не докажет обратного. Ни одному адвокату в мире (кроме, пожалуй, Обамы, выучившемуся в правовой школе Гарварда) такая судебная логика не понравилась бы. Но демократия есть демократия, и немцы и их гости принудили товарища Али Акбара Салехи защищаться. Ему пришлось даже повысить голос.

3 февраля разгорелась жаркая дискуссия о ядерной программе Ирана. Салехи, министр иностранных дел Ирана, довольно громким голосом отвергал обвинения Запада в том, что его страна изготавливает ядерную бомбу.

Кстати, Салехи назвал дату следующего раунда переговоров с «шестёркой» международных посредников: 25 февраля. Местом проведения встречи станет Казахстан.

На конференцию в Мюнхене не приехали ни французский министр обороны Жан-Ив Ле Дриан, ни глава МИД Лоран Фабиус. Поэтому-то малийская тема и ушла на второй план.

А вот за кулисами обсуждались довольно важные вещи.

В ходе встречи с главой МИД РФ Сергеем Лавровым вице-президент США Джо Байден, прежде часто критиковавший Россию, несколько неожиданно заговорил в дружеских тонах. По меньшей мере, партнёрских. Речь пошла не о чём-нибудь нейтральном, а о нормализации отношений двух стран.

Вашингтон предложил начать нормализацию с сотрудничества в сферах, которые не вызывают у двух держав противоречия. Борьба с ОМП — подходящее поле сотрудничества. Срок действия программы Нанна — Лугара истекает летом, а продлевать его Россия отказывается. В рамках договора США оказывают другим странам помощь в утилизации снятого с вооружения ядерного и химического оружия и средств его доставки. За прошедшие двадцать лет по программе было уничтожено 7610 ядерных боеголовок, 33 АПЛ, 902 межконтинентальные баллистические ракеты, 155 бомбардировщиков и сотни других средств доставки. Отказ от продления соглашения Москва объяснила тем, что более не нуждается в дотациях.

Журналистам уже известны условия, на которых Москва готова подписать новое соглашение. Правда, таковое будет подписано в том случае, если условия «будут основываться на равноправии и отвечать современным реалиям». Образцом для договора может послужить обновлённое в 2010 году соглашение 2002 года относительно утилизации плутония: обе стороны несут равные финансовые обязательства и «справедливо распределяют ответственность». Что касается программы Нанна — Лугара, то подрядчики из США, нанятые для работы в России, не несли ответственности за аварии и ЧП, возникшие по их вине.

Это не всё. В новом соглашении российское правительство желало бы ограничить доступ американцев на некоторые объекты.

Для обсуждения выдвинутых российской стороной условий в этом месяце в Москву прилетит Роуз Гетемюллер — старший заместитель госсекретаря США. В Вашингтоне торопят события: говорят, что хотят выйти на конкретные договорённости побыстрее. Однако, как твёрдо заявил представитель российской делегации в Мюнхене, «в отличие от 1990-х гг., Москва теперь «ничего на скорую руку делать не будет».

Выступая на конференции, Джо Байден заявил, что Вашингтон и Москва успешно провели «перезагрузку» отношений, упомянул при этом совместное голосование за санкции против Ирана в Совбезе ООН, договор СНВ и вступление России в ВТО. Отметил он и разногласия с Россией, в первую очередь систему противоракетной обороны в Европе. Однако о решении вопроса он не сказал ни слова.

А Сергей Лавров в ответ напомнил российскую позицию о том, что Москва стремится получить гарантии того, что ЕвроПРО не будет направлена против России. 

Что думают о конференции в Мюнхене за рубежом?

Каве Афрасиаби, доктор философских наук, автор и соавтор нескольких книг, пишет в «Азия Таймс», что настало время для осторожного оптимизма. Иран и Соединённые Штаты, пишет он, находятся на грани исторической возможности для восстановления своих «замороженных» отношений. Самое время это сделать, считает учёный, замечая, что все прошлые возможности были утеряны — просто потому, что одна или другая сторона не была «готова».

К счастью, говорит автор, сегодняшняя ситуация отличается от прежних. И это-то и даёт повод для осторожного оптимизма, особенно в свете позитивных заявлений от американских и иранских официальных лиц, в частности, вице-президента США Джозефа Байден, который во время участия в 49-й конференции по безопасности в Мюнхене объявил, что США готовы к серьёзному диалогу с Ираном. Тем самым он сделал шаг, на который Иран ответил взаимностью: министр Салехи назвал слова Байдена «шагом вперёд». Затем он подтвердил, что его страна готова к переговорам.

В то же время, реагируя на замечания Байдена о том, что окно дипломатии открыто не навсегда и что все варианты остаются на столе, Салехи справедливо заклеймил как «противоречивые» намерения США одновременно вести переговоры и тут же «использовать эту угрожающую риторику… это несовместимо… Мы будем готовы для участия только тогда, когда будем говорить на равных».

Таким образом, слова словами, а Америке, прославившейся своими двойными стандартами, предстоит доказать свои добрые намерения на деле. Или она готова к диалогу, или она, подобно персонажам Оруэлла, будет считать себя «равнее других».

Нынешняя американская стратегия относительно Ирана сводится к двум аспектам: сдерживание иранской власти и сдерживание стремления Ирана получить ядерное оружие. Что касается последнего, то Хиллари Клинтон в своём заключительном госсекретарском выступлении на Совете по международным отношениям обозначила приоритет иранской ядерной угрозы и подтвердила, что США твердо намерены «не дать Ирану получить ядерное оружие».

Тут есть противоречие, считает аналитик. Ведь Иран уже достиг порога ядерного потенциала в силу овладения полным ядерным топливным циклом, и это свершившийся факт, который должен быть учтён и полностью интегрирован в реалистичную стратегию США в отношении Ирана. Невероятно, пишет автор, но США не в состоянии сделать важное различие между потенциальными и фактическими возможностями и разработать соответствующую политику, построенную с учётом существующей разницы.

Что имеем в итоге? Если США намерены настаивать на приостановке программы по обогащению урана, то это бесполезно. Это, по мнению учёного, обречено на провал — в свете ясных сигналов иранского руководства о том, что они не прекратят деятельности по обогащению урана при любых обстоятельствах.

А вот что Тегеран мог бы (и готов) рассмотреть, так это установление в добровольном порядке потолка по обогащению урана. Скажем, речь может идти о временной приостановке 20%-ного обогащения или тому подобном. В этом аналитик видит определённые компромиссы, которые не посягают на «неотъемлемое ядерное право» Ирана, закреплённое в статьях договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО).

Всё это может быть дополнено усилиями по укреплению сотрудничества Ирана с МАГАТЭ.

Совокупно эти шаги Ирана дадут «объективную гарантию» в отношении мирного характера и целей ядерной программы.

Но хватит ли этих шагов, чтобы снять санкции Запада против Ирана? И готовы ли США ответить взаимностью на движение Ирана? Отойдёт ли Вашингтон от дипломатии принуждения, ставшей его второй натурой? Другой вопрос в том, какую роль возьмут на себя союзники США, такие как Великобритания или Франция.

Кристоф Драйер (World Socialist Web Site) особо отмечает, что Байден использовал поле конференции для того, чтобы подтвердить претензии США быть мировым гегемоном. В своём выступлении в субботу он заявил, что «тихоокеанская держава Соединённые Штаты» вместе с «величайшим военным союзом в мире» (НАТО) сохранит «нашу власть» и над Атлантикой, и над Тихоокеанским регионом — благодаря «нашей новой стратегии обороны».

Западную политику потенциального военного вмешательства в геостратегически важных регионах мира вице-президент США оправдал социальной нестабильностью:

Подобная ситуация, пояснил вице-президент США, требует

Казалось бы, уже хватит, но Джо Байден продолжал. Он дошёл до того, что представил жестокие войны против Ирака, Афганистана и Ливии как крупные успехи и даже назвал их моделями для будущих кампаний.

Что касается Сирии, то Байден повторил требование США о «смене режима». Он заявил, что президент Сирии Асад — этот «тиран, одержимо цепляющийся за власть», не нужный сирийскому народу и должный «уйти». Согласно отчёту в «Таймс оф Лондон», замечает автор статьи, США дали Израилю зелёный свет для дальнейших воздушных ударов по Сирии после бомбардировки Тель-Авивом целей в Сирии 30 января.

Кстати, вице-президент США не стал делать секрета из того факта, что американская инициатива наступления на Ближнем Востоке и в Северной Африке направлена против китайского влияния в регионе и вообще связана с антикитайским политическим и дипломатическим наступлением администрации Обамы, известное как «поворот на Азию».

В ответ на это представители европейских держав дали понять Байдену, что они весьма даже готовы участвовать в повторной колонизации Ближнего Востока и Северной Африки в сотрудничестве с США.

Правительство Германии прямо заявило, что оно не станет стоять в стороне. Оба министра Германии — Гидо Вестервелле (иностранных дел) и Томас де Мезьер (обороны) — подчеркнули важность сотрудничества с США и свою поддержку западного вмешательства в дела Сирии, а также и Мали. Вестервелле пообещал лидеру НКОРС Хатыбу «активную поддержку» от Германии.

Интересно, что тот же Вестервелле несколько раз подчеркнул важность партнёрства с Россией. Германия ведь не заинтересована в конфронтации с Китаем и Россией, у которой свои интересы на Ближнем Востоке. А у Китая свои — в Африке.

Тут уже не двойными стандартами попахивает, а тройными.

Джей Соломон из «The Wall Street Journal» делает акцент на скепсисе Запада по поводу достижения прогресса в переговорах по ядерному урегулированию.

Он отмечает, в частности, что главный ядерный переговорщик Ирана — это Саид Джалили. Этот человек — личный представитель верховного лидера ИРИ аятоллы Али Хаменеи, а последний настойчиво высказывал своё нежелание сворачивать ядерную программу Ирана. Г-н Джалили играет куда большую роль в формировании ядерной политики Тегерана, нежели г-н Салехи, получивший, кстати, образование в США по специальности физик-ядерщик.

Автор также указывает, что новый американский госсекретарь, бывший сенатор штата Массачусетс Джон Керри, имеет репутацию не такого боевитого «ястреба», как его предшественница Хиллари Клинтон. Что касается министра обороны США, то кандидат на этот пост, Чак Хейгел, привёл законодателей в растерянность, заявив, что он будет работать на «сдерживание» ядерной программы Ирана, если будет утверждён на пост главы Пентагона. Правда, он тут же пояснил, что политика президента Обамы состоит в том, чтобы не дать возможности Ирану создать ядерное оружие, а не удерживать Тегеран после его получения.

Мистеру Байдену в Мюнхене пришлось «сводить к минимуму» ущерб от комментариев мистера Хейгела и подчёркивать позицию Барака Обамы, который намерен использовать все средства, включая, возможно, и военную силу, чтобы не дать Ирану сделать бомбу. Байден прямо сказал:

Что касается Европы, то дипломаты из ЕС, знакомые с переговорами, говорят, что остаётся неясным, действительно ли Иран заинтересован в компромиссе. Г-жа Эштон, в частности, настаивала на том, чтобы не было никаких переговоров ради самих переговоров, и заявила, что Иран должен сделать первый шаг для укрепления доверия.

Таким образом, ничего кардинально нового на конференции в Мюнхене не прозвучало, если не считать того, что вице-президенту Байдену пришлось повторять тезисы своего шефа Обамы, которые в Вашингтоне, защищаясь от нападок «ястребов» вроде Маккейна, невольно поколебал кандидат в министры обороны — Чак Хейгел. Выделить также следует кулуарную встречу Сергея Лаврова с Джо Байденом, на которой речь зашла о нормализации отношений между Россией и США. Вероятно, полем для партнёрского сотрудничества скоро станет борьба с ОМП. А камнем преткновения, как и прежде, будет ЕвроПРО.