Битва за Беларусь

О Беларуси сегодня пишут и говорят подозрительно много. Делаются прогнозы ее ближайшего будущего. Например, предсказывают, что уже к нынешней осени, когда белорусы выкопают бульбу, начнутся массовые антиправительственные выступления, которые наконец сметут власть досаждающего «прогрессивной общественности» Лукашенко. При этом чувствуется нетерпение и плохо скрываемое злорадство представителей этой самой общественности.

Сообщают о скуке, серости и застое, неудовлетворении заработками, нерентабельности множества предприятий, дефиците демократических свобод, преследованиях оппозиции. В последнее время — об инфляции, повышении цен, ажиотажном спросе на валюту.

С другой стороны — свидетельства выдающихся достижений в построении социального общества, заботе о здоровье населения, обеспечении жильем, о фактическом отсутствии безработицы и коррупции, агрогородках, ледовых дворцах, чистоте на улицах и хороших дорогах. Добавим сюда еще отсутствие проблем межнациональных отношений, языковой, взглядов на историческое прошлое.

Получаются такие чаши весов, которые качаются в зависимости от того, кто производит «взвешивание».

Предсказаний и экспертиз много, но что-то не слышно сколь-нибудь детальных и реалистичных прогнозов относительно того, что произойдет в случае гипотетического избавления Беларуси от «авторитарного бремени». А ведь, чтобы сделать соответствующие прогнозы, даже не нужно ходить к гадалкам. Собственно, это будущее — в находящихся перед носом живых картинах наших мытарств. Мы это гипотетическое будущее либерально-демократической Беларуси уже проходили, да и во многих отношениях в нем пребываем. Имеет смысл обрисовать его в нескольких штрихах.

С падением нынешнего официального Минска прежде всего заметно оживилась бы политическая жизнь страны. Во власть хлынуло бы множество деятелей, чьи таланты, скажем так, находятся в плоскости сугубо теоретической.

Тотчас бы воцарилась хорошо нам известная реформомания, примечательная облегчением карманов граждан, перетеканием финансових потоков в нужном реформаторам направлении и неуклонным ухудшением социально-экономической ситуации.

Беларусь обзавелась бы наконец собственными олигархами. Явление олигархии, когда единицы сосредотачивают огромную часть национального богатства и эксплуатируют его преимущественно в интересах мировой сверхэкономики и своих собственных, для постсоветских государств весьма характерно. Восторгов по этому поводу не слышно. Общественность приучили воспринимать его как данность, некое извинительное в эпоху перемен обстоятельство.

Судьбу предприятий, неинтересных «эффективным собственникам», легко можно срисовать с украинских аналогов. Их немедленно ликвидировали бы за экономическую неэффективность — смертный грех для рыночников — невзирая на эффективность социальную. Ржавые остовы цехов, словно скелеты гигантских рептилий, разрезанное на металлолом, растасканное, разворованное оборудование. Брошенные в бедность, безработицу, вынужденную преступность, трудовую миграцию рабочие.

То же и на селе. Никаких зарплат в $500, зарплаты вообще роскошь, тем более вовремя. Запустение библиотек, сельских клубов и прочих неэффективных с точки зрения рыночной экономики элементов инфраструктуры. Интеллектуальная и моральная деградация населения.

Основательно сделанные белорусские дороги еще какое-то время послужили б. Но потом их научились бы ремонтировать, вооружившись известными понятиями и подходами, и этот предмет гордости исчез, как наваждение. Впрочем, по любым дорогам ездили бы шикарные авто. Но пешеходы в своих умозаключениях приходили бы к нехитрой статистике, согласно которой в девяти из десяти проезжающих мимо джипах сидят преступники.

Безусловно, положение определенной части общества заметно бы улучшилось. Скажем, десятков или сотен тысяч. А счет тех, чье положение ухудшилось, пошел бы на миллионы. Прежде всего это касается крестьян, коих в Беларуси около трети населения, а также рабочих.

Ведомо ли правозащитникам, которые заступаются за всех подряд — от животных до представителей сексуальных меньшинств, о вековечном угнетении крестьян, самых безответных граждан? Они не проводят парадов, у них нет высоких трибун, из-за которых они провозглашали бы речи, продвигая свои политические интересы. Да и будь у них такие трибуны, они не умеют держать речей. Зато где-то в городах сидят респектабельные джентльмены, бывающие на знаменитых курортах значительно чаще, чем в селе, но, как считается, лучше всех знающие, что нужно крестьянам. И только эти господа ценой неимоверного напряжения своих мыслительных аппаратов могут решить, что делать с землей. Кому же, как не им, принимать такие решения?

Слушая воинственных и самозабвенных адептов извлечения прибыли из всего на свете, впору начать сомневаться: да точно ли экономика должна служить человеку и приноравливаться к его нуждам, а не наоборот — человек предназначен быть средством для воплощения эффективной экономики?

Выступления участников оппозиционного движения в Беларуси, молчаливо и многозначительно аплодирующих на площадях, по сути являются не только антиправительственными, но и антисоциальными, в первую очередь антикрестьянскими. Ибо в случае достижения целей, к которым они стремятся, крестьяне опустятся на социальное дно, в беспросветность, где и были веками. Может быть, протестующие действительно так любят свободу, что готовы ради нее бросить миллионы сограждан в пучину хаоса? Но что же тогда свобода, о которой мы привыкли думать хорошо? Похоже, времена пламенных романтиков прошли, и ныне под знаменами свободы можно обнаружить гораздо большую концентрацию проходимцев и эгоистов, чем где бы то ни было.

Возможно, протестующие не рассматривают ситуацию в таком ракурсе. Вполне вероятно, что часть их, нуждаясь в приключениях и острых ощущениях, просто хочет погреться у «революционного костра» и не предполагает никаких мрачных сценариев для своей страны. А может, они полагают, что, избавившись от пороков своей системы, им удастся сохранить ее достоинства и что последние останутся незыблемы при любых обстоятельствах. Такому жестокому заблуждению уже случалось разбиваться о реальность в нашей новейшей истории.