Обрыв белой ленты

                  Алексей Лапшин о тупике протестного движения

Живущий сегодняшним днём Интернет, безусловно, способствует формированию внеисторического восприятия событий у значительной части армии своих пользователей. Происходящее или, точнее, интерпретация происходящего «здесь и сейчас» вырывается из контекста взаимосвязанных явлений и становится моментом, не имеющим прошлого. Мелкие частные «сенсации» забываются едва ли не на следующий день. Более крупные события на какое-то количество времени становятся «точкой сборки» настроений и тенденций в определённой части общества. При этом предыдущая «точка сборки» быстро исчезает из памяти.

Подобный процесс мы можем наблюдать в протестном движении России. Очень симптоматично, что неофиты движения, называемые «белоленточниками», объявили началом протеста декабрь 2011 года. Ведь среди них очень много представителей поколения, сформированного Интернетом. Однако такой отсчёт легко принимают и многие политики, журналисты, которые, казалось бы, имеют значительно больший опыт в оппозиционной сфере. То есть на лицо цепная реакция в информационном пространстве.

Закономерно стали раздаваться голоса недовольных такой урезанной историей. «Разве всё началось с Болотной площади? А как же марши несогласных 2006-8 гг., «Стратегия 31» - справедливо негодуют «старые» оппозиционеры. Ветераны либерального движения говорят о шестилетии протеста. Но тогда получается, что сопротивление существующему режиму началось только после появления в оппозиции либералов. На самом деле история протестного движения в современной России насчитывает уже более двадцати лет. Лево-патриотическая часть оппозиции перестала считать власть «своей» ещё во времена Горбачева. Конечно, с тех пор утекло много воды, и расстановка сил заметно изменилась. Некоторая часть противников Ельцина перешла на сторону режима, когда в Кремле появился патриотический симулякр Путин. Обратный процесс произошёл в лагере либералов. Те, кто был вполне лоялен в девяностые годы, стали оппозиционерами в нулевые. И всё же, несмотря на многочисленные противоречия, у радикальной части оппозиции обозначилась общая цель – демонтаж установившейся в России номенклатурно-олигархической системы. Во всяком случае, так было до начала «болотной» эпопеи…

Не буду здесь вдаваться в спор относительно того, стоило ли или нет оставаться 10 декабря 2011 г. на Площади Революции. Думаю, результаты прошедшего года говорят сами за себя. Ни одно из требований болотно-сахаровских резолюций так и не выполнено. Ситуация с политическими свободами стала только ещё хуже после принятия ряда законов, явно направленных на подавление гражданского сопротивления. Призывы к перевыборам власти утратили остроту из-за упущенного времени. В итоге повестка дня у «болотных» мероприятий сегодня фактически отсутствует. По сути, остался только один непререкаемый лозунг: «Свободу политзаключённым!» Правда и тут есть один очень неприятный нюанс: количество политзеков заметно увеличилось именно по причине провала соглашательской тактики «болотных лидеров». Не случайно они сейчас отказались от проведения митинга после намеченного на 15декабря «Марша свободы». Видимо, всё же чувствуют, что повторять спустя год одни и те же лозунги, не добившись никаких реальных успехов, смешно и стыдно.

Так и гнилых овощей, летящих на сцену, можно дождаться.

В качестве достижения организаторы «болота» пытаются представить избрание Координационного совета оппозиции. Тут и возникает вопрос о цели протестного движения. Год назад – это был демонтаж режима. В Координационном совете по данному поводу имеются серьёзные разногласия. Впрочем, для начала следует разобраться, кого представляет появившейся орган. Перед началом выборов в КС один из их инициаторов политолог Андрей Пионтковский заявлял, что если в голосовании примет участие менее ста тысяч, то это будет провалом проекта. Проголосовавших оказалось чуть более восьмидесяти тысяч. Почти вдвое меньше, чем выходило на Болотную площадь и Сахаровский проспект ещё каких-нибудь пол года назад. Проигнорировали избирательную кампанию и многие оппозиционные организации самого разного идеологического толка (от «Другой России» Э.Лимонова до «Демократического выбора» В. Милова). Но организаторы не растерялись и объявили прошедшие выборы большим успехом. Победили «список Навального» ( группа неизвестных до выборов в КС личностей) и «Гражданская платформа» Ксении Собчак ( сочинитель Быков, учёный Гельфанд, телеведущая Лазарева…), в манифесте которой говорится, что смысл присутствия в Координационном совете в том, чтобы не допустить радикального обострения противостояния власти и общества. Естественно, уселись в начальственные кресла и несменяемые випы либеральной оппозиции.

Несмотря на присутствие радикалов вроде Пионтковского, представить, что КС в таком составе сможет давить на власть или, тем более, демонтировать режим, невозможно. Зато результаты голосования убедительно продемонстрировали колоссальное влияние Интернета на сознание масс. Кто мог ещё совсем недавно представить Ксению Собчак в роли оппозиционного деятеля?! Но вот вам, пожалуйста… По итогам выборов, Собчак на четвёртом месте, а Сергей Удальцов, кажется, на двадцатом. Получается, что Собчак имеет намного больше заслуг перед оппозицией, чем Удальцов. Всё это в значительной степени следствие сформированной Интернетом психологии жизни одним днём, о которой я говорил в начале. Только при таком усечённом восприятии истории в «лидеры» оппозиции могли попасть Ксения Собчак, бывшие сотрудники администрации президента, подручные олигархов и прочие поп-персонажи, никаких заслуг перед протестным движением не имеющие. С другой стороны, очевидно, что подобное «лидерство» также недолговечно и эфемерно.

Один из важнейший на сегодня вопросов – в какие формы будет структурироваться протест, который, конечно, уже никуда не исчезнет. Множество людей крайне недовольны «болотными лидерами», не признают легитимности КС, но по какому пути они пойдут далее: традиционного партстроительства или развития ныне популярных сетевых, горизонтальных объединений? Пока достаточно большое количество людей, присоединившихся в последний год к протесту, увлечено именно анархическими формами существования. Партстроительство вызывает у них настороженность, а иногда и враждебность, из-за неприятных ассоциаций с номенклатурой, от которой, мягко говоря, не свободны и оппозиционные движения. Поэтому перспективы привлечь в свои ряды анархиствующие массы будут иметь лишь организации, основанные на принципах прямой демократии, в рамках которой появляются естественные, а не назначенные сверху или выбранные по принципу медийной известности лидеры.