Апология философии

Апология философии

Борис Попов




Мозги им нужно поменять!
   В.В. Путин



             Герой известной юморески Райкина энергично благодарит М. Фарадея: «Спа-си-бо Ми-ша!». Благодарности удостаиваются и другие ученые и изобретатели. 

Философам же никто такого чувства не выражал. Неужели не за что? 
Каждая из современных наук имеет армию потребителей своих достижений. У физики – инженеры, у математики (прикладной) – счетоводы всех мастей, землемеры, да и те же инженеры, у юриспруденции – адвокаты и мошенники, у химии – переработчики сырья и т.д. Разумеется, скажем, самих математиков потребителями математики считать не будем. В этом смысле у философии в наше время потребительской армии нет. Так, небольшая группа равнодушных соискателей «кандидатского минимума», озабоченных лишь доказательством  (в силу неочевидности) существования своего «мини-ума».  Получается, что философия не приписана к сфере услуг и не только из-за врожденного аристократизма. Не появилась же, на этот случай, на все готовая ее прикладная разновидность? Дело, видимо,  в другом. Возможно ли представить картину - «Ж.Алферов читает Канта»? Нет, это противоестественно.

Я, от себя от читателей – провозглашаю: ПЛАТОН, СПАСИБО!

Представители конкретных наук, специализирующиеся на создании утилитарных средств и технологий для тривиальных психофизических утех (т.н. хай-тека),  политкорректно дистанцировались от любых философских мировоззренческих вопросов и непарадигмальных   рассуждений и сосредоточились на поиске лазеек к природным ресурсам. Делом занимаются. Типично оппортунистическая стратегия. На этом пути вырабатываются лишь инструментальные, но не теоретические знания. Однако абсолютизация инструментальных знаний породила амбициозные попытки развивать теоретические знания на базе инструментальных, что абсурдно в принципе и столь же эффективно, как попытки ленинских кухарок управлять государством на базе «научного коммунизма». В этом легко убедиться, познакомившись, например, с «топ-моделью» мироздания Хоукинга.  Просто фобософия. Кстати о коммунизме. Внимательно присмотритесь: нынешнее поколение  людей живет в развитом коммунизме. Ведь его лозунг – «От каждого по способностям, каждому по потребностям». Способные создавать – создают при минимуме потребностей, а способные (на все способные) потреблять - все потребляют. Так было всегда, но сейчас разница в количестве денег, контролируемых первыми и вторыми такова, что они  (деньги) потеряли тот смысл, который имели в неразвитых фазах коммунизма. Создан эрзац «философского камня», сделавший сказки былью. Но ведь любые настоящие сказки – триллеры.

Возможно философия в свое время произвела слишком много теоретических знаний, и производители инструментальных знаний пользуются ими неосознанно, искренне считая, что идеи в их головах рождаются самопроизвольно, как бы маленькие «большие взрывы» (ничего не было, и это ничего ни с того ни с сего взорвалось).
Реакция на философию сейчас, видимо, носит защитный характер. Известно, что паранойя – усугубленное чувство самосохранения. Агрессивной экспансии хай-тека противостоять, способен только имеющий нравственное измерение хай-хьюм. Поэтому философия не только всерьез явно не востребована, но и как бы (по умолчанию) зачислена в разряд средств «массового поражения», нацеленных на  благонамеренного, социально-услужливого обывателя, пребывающего в царстве интеллектуального сна и иллюзии  благополучного существования, то есть в класс средств, способных разрушить его (обывателя) толерантность ко всему происходящему. Но если людям это нравится, то зачем, собственно, народ баламутить? Ведь система образования и другие масс-медиа дали людям пусть и искусственный, но интеллект. Такой удобный и компактный «байсик-разум».

Вспомним, однако, миф о Прометее. Он, по примеру белых колонизаторов,  менявших  у туземцев самородное золото на стеклянные бусы (сейчас бы на компьютеры), дал людям огонь, забрав дар предвидения (естественный интеллект). Очевидно, что при наличии дара предвидения никакого хай-тека (искусственного)  для жизни не нужно, в том числе и огня. Поэтому предвидящие видели огонь в области гламура и не интересовались им. Справедливо наказание Прометея богами или не справедливо, но оно весьма изощренно, так как украденное не было у него конфисковано. Неся наказание, он «предвидит» и ощущает все аспекты его продолжения. Что-то подобное ждет и апологетов хай-тека  (маньяков технического прогресса). Они уже сейчас находятся в рабской от  него зависимости. Прикованы к нему.
Собственно это естественно. Рабам всегда поручалась только легкая и простая работа (иначе бы они перестали быть рабами). Поэтому рабов всегда много. Но рабский труд оставляет мировоззрение на примитивном  почти нулевом уровне. Вот почему раб  так и прогрессивен. Ему просто нечего терять. Его вековая мечта – сделать свою тупую и легкую работу еще тупее и легче. В этом суть научно- технического прогресса. Все его исчадия  безобразны и убоги, но вполне соответствуют исходной цели.

Далее постараемся обойтись без полемических приемов базарных торговок. Техника – явление масштабное. Должен существовать соразмерный по масштабу смысл ее появления. В поисках утраченного смысла обратимся к легенде о происхождении карт Таро. Последние живые жрецы погибшей цивилизации стояли перед проблемой консервации своих знаний. Победило предложение организовать передачу знаний для будущей цивилизации не через добродетели нецивилизованных варваров (слишком ненадежно), а через их пороки (непобедимые и неискоренимые). Так появились карты Таро – носители эзотерических знаний, а в миру – инструмент азартных игр. Полагаю, что, для верности, жрецы продублировали информацию и через пороки сопровождающие технику. А внедрение знаний в головы дикарей произвели через процесс постройки пирамид. Заразили идеей технического прогресса. 

В глубине души Прометей все-таки вызывает сочувствие. Он ведь только поменял  преобразование информации  на преобразование энергии. В принципе эти преобразования эквивалентны. В последнем, правда, нет такой свободы для банковского капитала. Или нужно было дать, не забирая ничего взамен?  Но это совсем развратило бы туземцев. Может быть, их предвидение базировалось на неизменности окружающего и их самих? Иначе как удалось обмануть обладающих даром предвидения туземцев? Правда есть строго доказанная теорема Поппера – «Поведение системы, в которой действует предсказывающее устройство, непредсказуемо».  Диагноз – синдром Кассандры.

Возвращаясь к преобразованию энергии и информации, следует заметить, что и энергия, и информация именно только преобразуются, а не генерируются. Преобразуются из вида, неподконтрольного человеку, в ему подконтрольную форму. Зная неуемность человека в стремлении к конформизму  (монополизации ресурсов), природа создает ему помехи посредством энтропии (энергетический фантомный вирус) и информационных вирусов. «Замкнувшееся в себе царство погибнет». То есть  энтропия  - санитар природы, разрушает все идущее по пути экстенсивного развития. Нужно не замыкаться, а изменяться. Этому же учат и специалисты по защите информации. Но изменения не должны носить произвольный характер, а должны определяться  работой внутреннего предсказывающего органа (или механизма), делающего поведение непредсказуемым, но интуитивно уместным. Все природные процессы имеют тенденцию к лавинообразному развитию. Энтропия же, выполняя в природе роль антимонопольной службы, их ограничивает. Над природой весит незримый лозунг – «Нет лавинообразному развитию процессов!» Энтропия.
Человек же, ведомый непонятной силой, стремиться высвободить «джина», для удовлетворения своей непомерной алчности.

В положении, существующем ныне, философия была не всегда. Так, в Древней Греции ремесленничество было уделом рабов и чужеземцев, а в сферу интересов свободных граждан входили «бесполезные» занятия философией. Им была чужда ментальность «полезного насекомого». Правда, та философия контролировала и нормировала остальные науки (за исключением, пожалуй, практической астрологии). Представляется, что она была не просто молодецкой забавой богатых бездельников как, например, гимнастика. Все-таки своей мощью и непостижимым совершенством воображение поражают именно творения древних мыслителей и художников. Спасибо платонам, а не «быстрым разумом» невтонам,  ведь 90% от числа когда-либо существовавших ученых по статусу  -  наши современники.

Философия сейчас оказалась в положении короля Лира, лишенного неблагодарными дочерьми средств к привычному существованию, но сохранившего человеческое достоинство (ценой короткого замыкания разума на себя). Но и в таком виде философия видится единственным кандидатом на роль своеобразного «Ноева ковчега», позволяющего спастись в потоке информационного хаоса, порожденного абсолютизацией хай-тека, несущего нас качественными скачками не одно сорокалетие по волнам заблуждений. Здесь нельзя не вспомнить изложенную с категоричной императивностью позицию Канта о роли философии: «Величайшая и, может быть, единственная польза всякой философии чистого разума только негативна; эта философия служит не органоном для расширения, а дисциплиной для определения  границ, и, вместо того чтобы открывать истину, у нее скромная заслуга: она предохраняет от заблуждений».

То есть, проще говоря, под философией не следует понимать конструирование логических императивов, задача философии в выявлении границ духовного потенциала человека.


Конечно, положение древних философов – рабовладельцев, поставивших себя в исключительную позицию, - вызывает определенное отторжение своей негуманностью. Но, вспомним, что рабам поручался (во все времена) самый легкий труд. Ни одно восстание рабов не проходило под лозунгами получения доступа к занятиям музыкой, философией и математикой.  Но устроение современного общества, отводящего значительному количеству людей, по сути дела, место сытно накормленных генно-модифицированными продуктами домашних животных, беспощадно отупленных развлекаловкой в режиме «нон-стоп», представляется негармоничным. Интуитивно чувствуется неорганичность эквилибриума,  и возникает мысль о необходимости его регуляризации  или, проще говоря, определенной смены намерений восприятия  (интенционности перцепции) в общественном сознании для   гармонизации коммунальных взаимоотношений. Но не имеем ли мы дело с некой переходной фазой в целом разумного процесса?

 Народная мудрость гласит – «Дуракам половину работы не показывают».  А мы видим переход как хаос и  переживаем понапрасну. Все может быть, да вот беда – мы сами и есть этот процесс и, следовательно, нейтральными по отношению к нему быть не можем. Как же выйдем из создавшегося   положения?  За  счет  чего?  Нет   желания   доказывать,  но, поверьте, - только за счет понимания людьми того обстоятельства, что, в данную  историческую эпоху, они оказались в дураках. И оказались заслуженно.  Есть ли надежда, что философия произведет необходимую интеллектуальную терапию, обеспечит человеку возможность увидеть собственную (собственную ли?) глупость в широкой перспективе и, по мере сил, избавиться от нее, минуя катастрофические потрясения? В принципе да (Кант обнадеживает), если философия выйдет из состояния на самой себе замкнувшейся. Все помнят, что Сальери проверял «алгеброй гармонию». Если алгебра гармонична, то это вполне допустимо.  Вообще-то гармонию лучше проверять гармонией. Но не пустое ли это занятие?

А вот Э.Гуссерль в борьбе с господством сциентизма и натуралистически-позитивного мировоззрения вообще, предложил проверить современную науку философией. По его мнению, сами науки о природе и истории нуждаются в определенном обосновании, которое может дать только философия, понятая как строгая наука о феноменах сознания – феноменология. Результат получился очень интересный, но лучше читателю самостоятельно познакомится с трудами Гуссерля. 

Здесь только отметим, что БСЭ сообщает – «Философия Гуссерля является отражением глубокого кризиса буржуазной философской мысли».
Человеку, чтобы только остаться человеком, недостаточно сохранения человеческих (общечеловеческих) ценностей. Необходима жажда к овладению Нечеловеческими  ценностями, стремление не к многоальтернативным целям, а к безальтернативным идеалам.  Все относительно в эмпирической жизни, если не указан ориентир или точка отсчета, находящиеся за пределами этого мира («Ни от мира сего»). В принципе это следует из теоремы Геделя. Есть нестареющая истина: «То, что имеет цену, – ценности не имеет». Кто-то считает, что совершенный человек – это кабаллистический Адам Кадмон, т.е человечество или человеческий род, копией которого является отдельный человек. Вроде очевидно в рамках навязанных представлений – «Общественное сознание первично по отношению к индивидуальному (если последнее вообще существует).  Помни о Маугли».  Но от такого представления веет безысходностью, и,  следовательно, оно неверно.
Выход был указан Спасителем. Он (выход) состоит в переходе на другую систему ценностей, по сути - в еретизме.

Нужно исповедовать не просто иную отличную от окружающих (пораженных) систему, а систему, ориентированную на иной ресурс (не тот, который «ржа  точит и воры крадут» и использует вирус). В таком подходе нет места параноидальной заботе о завтрашнем дне. С ним завтра на дно не попадешь, но только в Царство Небесное. Злить никого не нужно. «Предоставь мертвым погребать своих мертвецов» (Мф 8:19 -22). Любой вирус ничего поделать с этой системой не может. Не испытав на себе – не поймет,  а испытав – примет и перестанет быть вирусом. По поводу «уцелеть оставаясь собой» вспоминается сербская пословица:  «Мы бы давно погибли, если бы не погибали». Теряя многое – сохраняй главное. Избавляйся от иллюзий.
«Если можешь не писать  - не пиши», - учил Чехов азам литературного творчества своего брата. То есть пока у тебя есть выбор – не действуй, а изменяйся, чтобы оставаться самим собой.  Лев Толстой замечал, что человек только 5% своих сил  использует, чтобы оставаться самим собой, а 95% - чтобы быть таким как все (быть респектабельным). Вот где резервы. Выбор – это раздвоение (растроение и т.д.) сознания, создаваемое психологическим вирусом – фантомным тараканом, обитающим в голове (не туда ли переселились исчезнувшие в последние годы на кухнях биологические тараканы?).

Создавая проблему выбора, выбора между несколькими иллюзиями, «психологический вирус» подбрасывает и критерий, подводящий к нужному ему варианту. И так, до полного порабощения, вынуждает проверять булевой алгеброй Божественную гармонию. Компьютерная программа тем совершеннее, чем меньше в ней операторов  ветвления. Опытные системные аналитики знают, что ни одну проблему нельзя решить. Ее можно только исключить.

Евангелие, начиная с первой заповеди, учит, как исключить проблему выбора. Но у социальных технологов есть и альтернативные варианты, например:  «Нет человека - нет проблем». А человека нет, если у человека нет собственного сознания.

Понять систему Евангелия трудно. Это не технология.  То есть Евангелие, мягко говоря, не пособие типа «Спасение души – это очень просто». Исследования и толкования теологов похожи на попытки превратить теоретическое знание Евангелия в инструментальное. Автору  этих  строк (прости его Господь)  более близкой к истине показалась интерпретация смысла Евангелия, сделанная  П.Д. Успенским.

Первым философом был Пифагор. Он первым себя так назвал. До того люди  подобного рода занятий, называли себя мудрецами. Они пользовались вниманием просвещенной и непросвещенной публики. Что значит удачный брэнд? Позже находились люди, певшие дифирамбы философии, а не философам. Эмблематично в этом смысле мнение   римского императора Марка Аврелия, заявившего в своем произведении «К себе самому» следующее:

«Время человеческой жизни – миг; ее сущность – вечное течение; ощущение -  смутно, строение тела - бренно; душа - неустойчива; судьба -загадочна; слава - недостоверна. Одним словом, все относящееся к телу -подобно потоку, относящееся к душе - сновидению и дыму. Жизнь - борьба и странствия на чужбине; посмертная - слава забвение. Но что же может вывести на путь? Ничто, кроме философии». Правда, наличие таких взглядов на философию не мешало ему казнить первохристиан, которых он не мог победить в философском диспуте. Прав Великий Мао - императорами становятся не в результате чтения книг.

Мнение Марка Аврелия эмблематично потому, что в отличие от математики (Евклид) и натурфилософии (Ньютон) философия не имеет «начал» и, в отличие от истории (Фукуяма) – «концов», представляет  непостижимый, как  Дао,   путь. Любое «начало» - это технология. Философия отехнологичеванию   не подлежит. Магична, значит. В технологии не важно, кто и когда выполняет реализующую ее последовательность действий (например, обжигание горшков). Поэтому она относится к простой деятельности, независимо от своей «высоты». Из  известно, что эффективность простой деятельности пропорциональна силе мотивации, но эффективность сложной деятельности при чрезмерной мотивации падает. Технология сама по себе является источником мотивации, то есть харизматична.  Простое так привлекательно и прибыльно. Вот и остановили «начала» Евклида качественное развитие математики на тысячи лет - до появления Галуа. Нет у философии начала, нет у философии конца. Аллюзия довольно прозрачная.

Следует ли пассивно ожидать приглашения на «философский пароход» - «Ноев ковчег»? Не стоит, как не стоит и, уподобляясь Анне Карениной, бежать впереди паровоза. Ибо кто-то из китайских мудрецов сказал:
«Знать - значит понимать, понимать – значит уметь, уметь – значит знать». Понимаешь только то, что сам создаешь. Создай свое миропонимание, ощути «вкус истины». Научившись читать свои мысли, сможешь прочесть и чужие. Но это нужно делать самому. Никакой император-философ на нас работать не будет.

Напоминаю, что говорил   демон Баламут своей племяннице Горечи: «Благодаря усилиям, предпринятым нами еще много столетий назад, люди считают невозможным верить в незнакомое, когда знакомое находится у них перед глазами. Продолжай представлять мир заурядным». Хочется увидеть мир незаурядным. Вспоминаются и золотые слова т. Сухова из фильма «Белое солнце пустыни» - «Мертвому оно конечно легче, но скучнее».

Завершим нашу апологию философии цитатой из трудов Грегори Бейтсона»:  «Чтобы человек смог изменить свои базовые верования, определяющие восприятие (эпистемологические предпосылки), он должен осознавать, что реальность не обязательно совпадает с его верованиями. Узнавать об этом  нелегко и неудобно, и большинству людей в истории, вероятно, удалось избежать таких мыслей. Но иногда диссонанс между реальностью и ложными верованиями достигает такой точки, после которой уже невозможно не видеть, что мир лишился смысла. Только тогда разум приобретает способность рассматривать радикально новые идеи и способы их восприятия».