Таечка

     Она была необычной девочкой и хорошо запомнила многое с раннего возраста. Дети редко вспоминают то, что с ними было до трех лет, а она сохранила это в памяти, пронеся через всю свою жизнь, как самую дорогую и большую ценность. На то были особые причины. Таечка родилась в большой и крепкой семье, жившей в просторной, но уютной квартире на первом этаже давно вросшего в землю деревянного дома, расположенного на тихой и тенистой улице старой части города. В начале 80х по ней нечасто проезжали автомобили, а огромные деревья скрывали от дороги узкий фасад.

В их скромной комнате помещалась ее кроватка и продавленная тахта, где ночью спали мама с папой. А днем она на ней возилась со своими игрушками или рисовала за папиным столом. Ее отец был художником, в доме пахло красками и тушью, по стенам висели его работы, стояли планшеты и этюдники, на столе всегда были бумага и клей, кисти и цветные карандаши. Ей нравилось быть как папа, и она тоже хотела стать художницей. У нее неплохо получалось и родители ею очень гордились, с удовольствием показывая ее творения многочисленным друзьям и гостям дома.

Не только они в ней души не чаяли, но и все остальные родные и близкие. А их было немало. В квартире жили еще родители отца, еще совсем не старые, высокие и красивые люди, а также две его бабушки и, кажется, даже прабабушка. Все они по мере времени и возможности нянчились, баловали ее и развлекали. Однако взрослые весь день были на работе, древние старушки больше тихо спали в своих комнатках, и с ней сидела мама, да приходившая ей помогать по хозяйству по вечерам бабушка-педагог детсада. Мать тогда еще ходила на лекции и заканчивала институт.

С бабулей по материнской линии она и гуляла каждый день по набережной, парку, скверам и площадям. В старом центре это все было рядом. Особенно она любила ходить в Художественный музей, размещавшийся тогда на третьем этаже огромного здания городского Театра оперы и балета. Там она могла едва ли не часами стоять у понравившихся картин мастеров живописи, рассматривая заинтересовавшие ее узоры на старинных вазах и вызывая неподдельное удивление и восхищение у немногочисленных дневных посетителей, смело пророчивших ей большое будущее.

       Двери их комнаты вели в небольшую проходную залу, в которой стояли высокие старинные шкафы с множеством красивой посуды и занятных безделушек. Но блестящий большой револьвер-зажигалка и огромные напольные часы ее совсем не интересовали, а влекли изящные бронзовые и мраморные статуэтки, которые хотелось потрогать своими руками, но не разрешал рачительный дед. На двух окнах в горшках росли красивые фиалки и любопытной Таечке было интересно, откуда растут ярко желтые тычинки, а когда цветок разрывался - они падали и дедушка на нее снова сильно сердился. .

        Дед был инженером-строителем и часто трудился по вечерам над своими проектами, а шум и гам от постоянно снующих мимо него женщин отвлекали и мешали сосредоточиться на работе, позволяющей кормить все это немалое семейство. Отец же только что закончил институт, и с утра до ночи пропадал на работе и халтурах, стараясь обеспечить дочь и свою молодую жену, но возвращаясь так поздно, что зачастую видел свою любимую Таечку уже сладко спящей, а она папу не видела вовсе и очень скучала по нему, желая показать свои рисунки или поделиться секретами.

Однако маму это вовсе не радовало, и она, измотанная за день занятиями, кормлением, пеленками, но не удовлетворенная вниманием утомленного в трудах мужа, нередко высказывала ему свое постепенно растущее недовольство и ночью, и по утрам, от чего он только старался поскорее сбежать опять на работу. Ее раздражало безденежье, стесненность проживания, отсутствие собственного хозяйства, смущала собственная набранная полнота, вызывающая приступы сомнений в своей женской привлекательности и верности пропадающего вечерами молодого и интересного супруга.

Ее поддерживала морально и физически пенсионерка-мать, на словах защищавшая своего зятя, но этим только подливала масло в огонь страстей и мешала молодой паре договориться самостоятельно. И лишь мать отца была всегда и со всеми ровна, доброжелательна, радушна и улыбчива. Имевшая в предках и сальских казаков, и польскую шляхту, она и вела себя всегда с достоинством и осанкой настоящей графини, гордо держа красивую голову с пышной прической. А твердый кубанский характер позволял не опускаться до кухонных дрязг.

Таечку любила даже и свирепая к нежеланным пришельцам бесхвостая боксерша Руда, не отходившая от нее с тех пор, как пищащий сверток принесли из роддома. Девочку без опасений отправляли гулять в узкий тупиковый двор, находившийся прямо перед окнами и она, будучи любопытным ребенком, чуть было не упала в неосторожно кем-то раскрытый для проветривания люк погреба. А вот ее любимая Рудка все-таки свалилась туда и что-то себе повредила. Ее было жаль, но более всего огорчали Таю громкие и раздраженные голоса папы и мамы.

Девочка и раньше слышала ночные споры родителей и их дневные разборки, которые с течением времени начали учащаться. Не скрывали от нее своего недовольства мама с бабушкой, предположившие даже, что люк был открыт не случайно, но она, конечно, никак не ожидала, что ее счастливое детство вдруг закончится так неожиданно быстро и бесповоротно. После очередного скандала, вызванного якобы пропажей каких-то семейных реликвий, пришли чужие люди в форме и вынесли из квартиры их с мамой вещи, а потом вывели мать и бабушку с маленькой Таечкой на руках.

        Она кричала отцу «Защити нас!», но двери закрылись, и они переехали в тесную коммуналку бабушки, где у девочки в три года началась совсем новая жизнь.

Здесь уже не было ни вечно занятого папы, ни любимой собаки, а была откровенная бедность, черно-белый телевизор и ощущение непонятной несправедливости. Папа пришел к ней лишь через 3 месяца, остыв и не понимая как быть дальше, но мать его выгнала. Таечка скучала по близким, но бабушка не пустила отца с дедом на порог, пригрозив броситься с внучкой с моста, когда дед захотел отобрать Таю у матери.

   Конечно, они получали алименты, но денег катастрофически не хватало. Мама пошла на завод, и, заменив собой отца, так же пропадала на подработках, а бабушка в свою очередь заменила собой мать, всюду теперь сопровождая Таечку – в детсад и школу, в больницы и кружки, став ей и лучшей подругой. Она была скромной и умной девочкой, но и ей хотелось новую куклу и красивое платье, не хуже, чем у одноклассников, у которых были нормальные полные семьи. Однако она понимала, что такой возможности нет, и не требовала себе ничего лишнего, не желая травмировать мать.

   Однако по-настоящему тяжелые времена наступили в начале 90-х, когда на заводе у мамы перестали платить зарплату и они зачастую сидели вообще без денег на жилье, еду и одежду. Был момент, когда Тая утром не смогла пойти в школу из-за расползшейся по швам единственной ветхой юбки. Помогал пенсией отец мамы, но и ее не хватало, и тогда мать пошла к директору на прием, заявив, что устроит у него в кабинете самосожжение, если ей не выплатят заработанное. Ей единственной из всех заводских все же заплатили, но здоровье и нервы были подорваны в ту пору уже сильно.

       Краски и этюдники им были не по карману, и с мечтой о живописи пришлось расстаться. Зато уже в 4 года Тая прошла отбор, поступив в хореографическую школу, и быстро добилась успехов, надеясь, что отец увидит и вспомнит о ней. Вернувшись из школы и перекусив наспех, она бежала на занятия и репетиции, длившиеся до полуночи, а потом, вернувшись, еще делала школьные уроки. Её взяли в основной состав известного уже тогда детского ансамбля при институте культуры. Грациозная, симпатичная и талантливая девочка выступала на конкурсах и концертах.

Теперь ей уже здесь пророчили большое будущее, снимали фотографы-профессионалы, она готовилась к поступлению на хореографическое отделение института. Но тут опять вмешалась судьба: после серьезной травмы ноги, полученной на тренировке, о танцах пришлось забыть. Это стало крушением всех надежд и мечтаний, всего того, чем Тая жила целых 13 лет, чему отдала годы упорного труда, жестких ограничений и недетского режима. Но она выдержала и этот жестокий удар, поступив учиться в экономический колледж. На институт денег тогда не было.

        Прошли годы. И вот на скамейке в тенистом детском парке передо мной сидит стройная, молодая и красивая женщина в самом расцвете лет. Она уже давно взрослая и самостоятельная. Закончив колледж с красным дипломом, получила и высшее образование, работает в отделе аспирантуры. Она побывала в Греции, Италии, Франции, недавно вышла замуж, сыграв свадьбу в Таиланде. Тая любит своего мужа и мечтает о детях. Она сбивчиво рассказывает о своем прошлом, перескакивая с одного на другое, и плачет, не стесняясь слез, забыв о платке и проходящих мимо мамашах с колясками.

Она вспоминает, как была обижена в детстве на отца, но всегда мечтала о том, чтобы он ее нашел, увидел или хотя бы позвонил. Тая не помнит даже его голоса и не знает, как он сейчас выглядит, имея лишь самые старые фото. На одной из них он, гордо и счастливо улыбаясь, склонился над ее детской кроваткой. Как ни странно, но в семье не говорили плохо об отце, подчеркивая их похожесть. До переезда на другую квартиру она иногда встречала свою вторую бабушку - мать отца и она ей всегда приветливо улыбалась издалека, но так и не решалась подойти и поговорить с ней.

Тая говорит, как подростком она не раз пыталась позвонить отцу, но незнакомый женский голос всегда отвечал, что отца нет дома, и трубку опускали. Она иногда подходила к их старому дому и смотрела на низкие окна, надеясь разглядеть хотя бы кого-то. Тая даже в 18-й день рождения не пошла гулять и не отмечала совершеннолетие с подругами, а провела его дома в обнимку с телефоном, ожидая звонка, но отец так и не позвонил ни тогда, ни позже. А потом и он переехал куда-то со своей новой семьей, а новый адрес не смогли подсказать даже в адресном бюро.

Девочка всегда мечтала о брате или сестре, испытывая потребность в родной и близкой душе, но ее мама так и не вышла замуж, всю свою жизнь и здоровье отдав своей единственной и ненаглядной дочери. Года три назад Тая обнаружила в социальной сети парня со знакомой фамилией и очень обрадовалась, догадавшись по возрасту и месту учебы об их родстве. Ее письмо было бесхитростно и трогательно своей чистотой и искренностью чувств. Она безумно волновалась, когда писала его и ждала ответа, надеясь обрести брата и найти своего отца, но так и не дождалась.

Мне совсем не хочется, что бы читатели спешили с выводами, основываясь лишь на этом тексте, в котором я, как мог, пересказал рассказ Таи и попытался уйти от категоричных оценок, не представив мнение второй стороны. Дело в том, что я знаю об этой истории немного больше, наблюдая ее издалека уже много лет и не считая себя вправе до последнего момента вмешиваться в нее. Однако теперь, на мой взгляд, пришло время собирать камни и помочь родным людям встретиться вновь, объясниться, попытаться понять друг друга и простить, забыв прежние раздоры.

Поэтому в следующем посте я попробую осветить ситуацию с точки зрения отца Таи, которого знаю с детства, тем более, что они оба являются гайдпаркерами и читают мои публикации.